Небесный Сион - Крючкова Ольга Евгеньевна (библиотека книг бесплатно без регистрации TXT) 📗

Альбано удовлетворённо кивнул. Казалось, его вполне устроило предложение графа.

– Я помогу вам в поисках сына, монсеньор… Тем более, что я знаю: речь идёт о Бернаре. Покойный генерал проявлял к мальчику повышенный интерес.

Шарль замер от удивления.

– Вы… вы, несомненно, прекрасно осведомлены, Альбано… – с придыханием произнёс он.

Секретарь слегка улыбнулся.

Глава 8

Судьба Игнацио Агирэса была к нему более, чем благосклонна. Сын кастилианки и египтянина добился не малых успехов в жизни. Отец Игнацио, богатый купец Мактар Эль-Кеф, поставлял из Египта в Испанию хлопок, пряности, серебро, эфиопские изумруды и золото.

Часто почтенный купец и сам проделывал не лёгкий путь по морю от берегов северной Африки до порта Валенсия, расположенного на границе Кастильского и Арагонского королевств. Мать Игнацио, молодая вдова Мадлен Агирэс, содержала в порту таверну, в которой можно было не только отдохнуть после долгого путешествия, утолить голод, но и насладиться прелестями юных красавиц.

Однажды Мактар Эль-Кеф решил остановиться в этой таверне, и попал прямо в объятия её страстной хозяйки. Проведя ночь с кастилианкой, египтянин забыл о своих жёнах. Купец щедро заплатил женщине и, покидая Валенсию, решил как можно чаще посещать гостеприимный портовый город.

Время шло. Египтянин разбогател, теперь он владел тремя отменными галерами. В Александрии и Каире он возвёл просторные дома, его гарем насчитывал пять жён. Что ещё желать смертному?

Купец был доволен жизнью… Или почти доволен. Единственное обстоятельство, которое расстраивало его: донна Агирэс, которую он так любил, была католичкой. Он не раз предлагал возлюбленной принять мусульманство и покинуть Валенсию, дабы поселиться в одном из его домов в Александрии или Каире.

Но Мадлен упорно отказывалась покинуть родной город.

Купец недоумевал:

– Что тебя держит здесь? Твоя таверна? Я помогу выгодно продать её… Или тот образ жизни, который ты ведёшь?..

Кастилианка рассмеялась и повела обнажённым загорелым плечом.

– В твоих словах я ощущаю не ревность и любовь, но – упрёк. Здесь я – донна Агирэс, хозяйка таверны. Я вольна в своих поступках. А там… Что я стану делать в твоём роскошном доме?

Купец привлёк к себе возлюбленную.

– Наслаждаться жизнью.

Та оттолкнула нетерпеливого любовника.

– И только?! Я с ума сойду от скуки сидеть взаперти, подобно вашим женщинам. Да и потом – я католичка.

– Веру можно сменить… – возразил купец. – И тому примеров множество…

Донна Агирэс холодно взглянула на Мактара и поправила лиф платья.

– Э-э-э нет, мой дорогой купец. Вера даётся человеку лишь один раз, также как и жизнь.

Я не желаю становиться мусульманкой и ходить замотанной с головы до ног в чёрный мешок. Да и поздно что-либо менять в моём возрасте… Тем более, что…

Мактар встрепенулся.

– Ты что-то не договариваешь! Ты что-то скрываешь от меня?!

Египтянин силой привлёк к себе.

– Пусти мне больно! – Мадлен пыталась вырваться из сильных объятий Мактара. – Хорошо… я скажу… У меня есть сын, ему пять лет…

Мактар округлил глаза.

– Кто же отец?

Мадлен фыркнула.

– Ты что не догадываешься? Или ты думаешь, что я во время твоего отсутствия тащу в свою постель первого встречного моряка?

Мактар обмяк и сел на кровать.

– Если это мой сын, почему ты молчала целых пять лет? – недоумевал он.

Мадлен пожала плечами.

– Не знаю… Зачем тебе сын, рождённый от католички?..

– Это всё меняет… – задумчиво произнёс Мактар. – Отдай мне ребёнка!

Теперь настал черёд Мадлен удивляться.

– Отдать? Он же – не вещь!

– Я воспитаю его достойно! Обещаю!

Женщина отрицательно покачала головой.

– Он станет мусульманином. Заведёт себе гарем из пяти жён…

– Да! И он будет богат! У меня не так много сыновей. Аллах почему-то посылает мне девочек.

– Нет. – Решительно отказала Мадлен.

– Но могу я, по крайней мере, увидеть его? – взмолился Мактар.

Женщина смягчилась.

– Хорошо. Только не говори ему, что ты – отец.

Мактар не выдержал и воскликнул:

– И отчего люди верят: кто в Аллаха, а кто в Иисуса? Вероисповедания мешают им любить и воспитывать своих же детей! Разве так должно быть?

Мадлен задумалась над словами возлюбленного.

– Я размышляла над этим… – призналась она. – А что, если Бог един, а наша вера – лишь путь, дабы познать его?

Мактар удивлённо воззрился на женщину.

– За такие слова в Египте бы тебя не пощадили… – признался он.

– Да и Валенсии тоже… Меня бы передали в руки инквизиции.

… Перед Мактаром стоял маленький пятилетний мальчик, черноволосый, смуглый, с огромными глазами, похожими на спелые оливки. С первого взгляда определить: кастилианец ли он или египтянин, не представлялось возможным. Он вполне мог быть, как и тем, так и другим.

Мактар подошёл к ребёнку и присел перед ним на корточки.

– Как тебя зовут, малыш? – ласково спросил он.

Мальчик приосанился и гордо ответил.

– Игнацио. В честь святого…

Мактар невольно улыбнулся и погладил мальчика по его чёрным густым волосам.

– А где твой отец?

– Он ушёл в море и не вернулся. Господь забрал его к себе на небеса… – серьёзно ответил тот.

– А кем бы ты хотел стать, Игнацио?

– Капитаном. Иметь свой корабль и ходить в дальние страны… – выпалил малыш.

Мактар снова погладил его по голове.

– Думаю, что так и будет. Ты непременно станешь капитаном самого лучшего корабля.

Шли годы. Аллах отчего-то прогневался на Мактара Эль-Кефа и отнял у него двух сыновей, пощадив лишь дочерей. Порой купцу казалось, что это наказание за любовь к католичке. Но, увы, поделать ничего с собой он не мог. Ибо душа его стремилась в Валенсию.

Мактар постарел, да и прошедшие годы оставили свой неизгладимый отпечаток на лице прекрасной Мадлен.

Купец всё реже бывал в Валенсии. Его одолевали дурные предчувствия, ему хотелось бросить все дела в Александрии, сесть на галеру и отправиться к Мадлен и Игнацио. Как они там? Ведь Мактар не видел их почти два года. Ровно столько дела не позволяли покинуть ему Египет.

И вот однажды, в середине весны, в месяце раби [46], Мактар не выдержал и отправился с одним из своих торговых судов в Валенсию.

Галера попала в сильнейший шторм, купец горячо молил Аллаха, дабы тот позволил ему на склоне лет в последний раз увидеть любимую женщину и сына.

И Аллах смилостивился. Буря стихла, изрядно потрёпанная галера достигла Валенсии. Мактар застал Мадлен в удручающем состоянии. Некогда прекрасная и цветущая женщина превратилась в старуху, ибо неизлечимая болезнь подтачивала её изнутри.

Игнацио, ныне статный юноша, постоянно находился подле матери, оставив свою мечту о море.

– Матушка, прибыл господин Мактар…

Мадлен, вот уже более месяца не встававшая с постели, произнесла:

– Слава Богу… Увижу его перед смертью… И успею покаяться священнику…

Купец вошёл в комнату Мадлен, где они в течение многих лет предавались любовным наслаждениям. Теперь же здесь стоял резкий запах лекарств, но все они, увы, не могли вернуть некогда прекрасную кастилианку к жизни.

Мадлен протянула к Мактару свои иссушённые болезнью руки.

– Ты здесь… Я молила Господа, дабы он позволил увидеть тебя перед смертью…

– А я молил Аллаха, дабы он помог моей галере пережить сильнейший шторм и достичь Валенсии… Я так хотел увидеть тебя и… – Мактар замолк, ибо он хотел сказать: сына, но сдержался, – Игнацио…

– Помнишь много лет назад, когда мы были ещё молоды, я сказала тебе: Бог един, а наша вера – лишь путь, дабы познать его…

– Помню. Я много размышлял над твоими словами… – признался купец.

– Я умираю… Дни мои сочтены… Прошу тебя: позаботься о нашем сыне… – Мадлен жестом подозвала к себе Игнацио. – Я должна признаться тебе, Игнацио… – сказала она.