Битва Шарпа - Корнуэлл Бернард (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
Шарп очень не любил произносить речи, но на этот раз солдаты слушали его внимательно, или, по крайней мере, три кастрированных трупа обострили их внимание, и слова Шарпа не пропали даром. Он указал восток.
— Там, — сказал Шарп и снял шлем с оглобли, — там есть человек по имени Луп, француз, и он командует полком драгун, которых называет волчьей стаей, и они носят эти шлемы, оставляют эту метку на телах людей, которых они убивают. И поэтому мы должны убить их. Мы должны доказать, что нет в мире французского полка, который может противостоять ирландскому полку, и мы должны сделать это вместе. И мы сделаем это, потому что это — ваша война, и ваш единственный проклятый выбор — хотите ли вы умереть, как кастрированные собаки или драться как мужчины. Теперь вам решать, что вы собираетесь сделать. Сержант Харпер?
— Сэр!
— Полчаса на завтрак. Похоронную команду для этих троих, а потом мы начинаем работу.
— Да, сэр!
Харрис пытался заглянуть Шарпу в глаза, но офицер отвернулся.
— Ни слова, Харрис, — сказал Шарп, тыча шлем в живот стрелка, — ни одного проклятого слова!
Капитан Донахью перехватил Шарп по дороге с крепостных валов.
— Как мы будем воевать без мушкетов?
— Я достану вам мушкеты, Донахью.
— Как?
— Тем же способом, каким солдат получает все, что ему не положено, — сказал Шарп, — украду.
***
В ту ночь ни один человек не дезертировал.
А наутро, хотя Шарп об этом еще не догадывался, начались неприятности.
— Дела плохи, Шарп, — сказал полковник Рансимен. — Бог мой, парень, — дела поистине плохи.
— Какие дела, генерал?
— Ты не слышал?
— Вы о мушкетах говорите? — спросил Шарп, предполагая, что Рансимен хочет поделиться тем, как прошел его визит в штаб сухопутных войск — визит, который завершился предсказуемым отказом. Рансимен и Кили возвратились без мушкетов, и никаких тебе боеприпасов, никаких одеял, никаких курительных трубок, ботинок, никаких ранцев — им даже не обещали денег для выплаты задержанного жалованья. Скупость Веллингтона была несомненно вызвана желанием вырвать у Real Compania Irlandesa клыки, но для Шарпа это было неприятной проблемой. Он изо всех сил пытался поднять мораль гвардейцев, но без оружия и снаряжения его попытка была обречена. Хуже того: Шарп знал, насколько он близко к линиям противника, и если французы действительно нападут, тогда вряд ли его утешит то, поражение Real Compania Irlandesa было частью планов Хогана и что Шарп сам был частью этих планов. Хоган мог мечтать о развале Real Compania Irlandesa, но Шарпу рота нужна была вооруженной и грозной на случай, если бригадир Луп надумает бросить ему вызов.
— Я не о мушкетах говорил, Шарп, — сказал Рансимен, — но о новостях из Ирландии. Вы действительно не слышали?
— Нет, сэр.
Рансимен покачал головой.
— Кажется, новые проблемы в Ирландии, Шарп. Чертовски плохие дела. Кровавые мятежники оказали сопротивление, войска ударили в ответ, погибли женщины и дети. Река Эрн запружена трупами у Беллика. Есть слухи о насильниках. Вот ведь как. Я всерьез полагал, что 98-й год уладил ирландский кризис раз и навсегда, но это, кажется, не так. Проклятые паписты бунтуют снова. Так-то вот, так-то вот… Почему Бог позволяет папистам процветать? Они подвергают нашу веру тяжким испытаниям. Ну ничего, — вздохнул Рансимен, — нам придется проломить несколько черепов там, так же, как мы сделали, когда Тон восстал в 98-м.
Шарп подумал, что, если это средство не решило дело в 1798 году, значит, оно, вероятно, будет неэффективно в 1811-м, но решил, что сказать так было бы бестактно.
— Это может привести к неприятностям здесь, генерал, — сказал он вместо этого, — если ирландские войска услышат об этом.
— На этот случай у нас есть плеть, Шарп.
— У нас может быть плеть, генерал, но у нас нет мушкетов. И я как раз задавался вопросом, сэр: каким образом Генеральный управляющий фургонами распоряжается конвоями.
Рансимен вытаращился на Шарпа, пораженный очевидно бестолковым вопросом.
— При помощи бумаг, конечно! Бумаги! Приказы!
Шарп улыбнулся.
— И вы все еще Генеральный управляющий фургонами, сэр, не так ли? Поскольку они не заменили вас. Я сомневаюсь, что они могут найти человек, достойного занять ваше место, сэр.
— Любезно с твоей стороны говорить так, Шарп, очень любезно. — Рансимен, похоже, был немного удивлен полученным комплиментом, но попытался не показать насколько он польщен. — И, вероятно, справедливо, — добавил он.
— И я задаюсь вопросом, генерал: как бы нам направить фургон-другой с оружием в наш форт?
Рансимен уставился на Шарп.
— Украсть их, хочешь сказать?
— Я не назвал бы это воровством, генерал, — сказал Шарп укоризненно. — Не тогда, когда они будут употреблены против врага. Мы только перераспределяем оружие, сэр, если вы понимаете, что я хочу сказать. В конечном счете, сэр, армия должна будет снабдить нас, так почему бы нам не побеспокоиться о приказе заранее? А оформить документы можно и позже.
Рансимен в изумлении покачал головой, разрушив тщательно выстроенное вокруг лысеющей макушки оборонительное сооружение из длинных волос.
— Этого нельзя делать, Шарп, этого нельзя делать! Это против всех прецедентов. Против всех правил! Черт побери, парень, это против инструкций! Я мог попасть под военно-полевой суд! Подумай о позоре! — Рансимен вздрогнул, подумав об этом. — Я удивлен, Шарп, — продолжал он, — я даже разочарован, что ты мог сделать такое предложение. Я знаю, что тебя нельзя назвать джентльменом по праву рождения и у тебя нет надлежащего образования, но я все же ожидал лучшего от тебя! Джентльмен не крадет, он не лжет, он не унижает женщину, он чтит Бога и короля. К тебе все это не относится, Шарп!
Шарп вошел следом за Рансименом в его комнату. Комната полковника была старой караулкой в одной из башен привратного укрепления, и когда дряхлые ворота крепости были распахнуты, сквозь широкий проем открывался замечательный вид на юг. Шарп прислонился к дверному косяку.
— Случалось ли, генерал, — спросил он, когда проповедь Рансимена иссякла, — чтобы фургон пропал без вести? Вы, должно быть, потеряли некоторые фургоны из-за грабителей?
— Некоторые, очень немногие. Едва ли один. Может, два. Десяток, возможно.
— Значит тогда… — начал Шарп.
Полковник Рансимен замахал на него руками.
— Не предлагай это, Шарп! Я — честный человек, богобоязненный человек, и я не буду пытаться украсть у казны Его Величества фургон мушкетов. Нет, не буду. Я никогда не обманывал, и я не буду начинать теперь. Короче, я категорически запрещаю тебе продолжать говорить об этом, и это — прямой приказ, Шарп!
— Два фургона мушкетов, — внес поправку Шарп, — и три телеги боеприпасов.
— Нет! Я уже запретил тебе поднимать этот вопрос, и с этим покончено. Ни слова больше!
Шарп вынул перочинный нож, которым имел обыкновение чистить замок винтовки. Он вытащил лезвие и провел большим пальцем вдоль острого края.
— Бригадир Луп теперь знает, что мы здесь, генерал, и он наверняка разозлится из-за того молодого офицера, которого убила шлюха Кили. Меня не удивило бы, если бы он попытался отомстить. И как это будет выглядеть? Ночной штурм? Вероятно. И у него два полных батальона пехоты, и каждый из этих ублюдков хочет заработать награду Лупа за мою голову. Если бы я был Лупом, я напал бы с севера, потому что стен там фактически не осталось, и у меня были бы драгуны в резерве, чтобы прикончить оставшихся в живых. — Шарп кивнул на крутой подъездной путь, затем хихикнул. — Только представьте себе, как пара серых драгун охотится на вас на рассвете, и у каждого в ташке лежит наточенный нож для кастрации. Луп не дает пощады, видите ли. Он известен тем, что не берет пленных, генерал. Он просто вытаскивает нож, сдергает с вас штаны и отрезает ваш…
— Шарп! Пожалуйста! Пожалуйста! — Бледный Рансимен уставился на перочинный нож Шарпа. — Обязательно расписывать все эти подробности?
