Мичман Изи - Марриет Фредерик (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗

Впрочем, одно изменение произошло: артиллерист мистер Майнес, командовавший первым катером в ту ночь, когда наш герой отделился от корабля, потерял правую руку, неосторожно заряжая мушкет. В качестве инвалида он был отослан на родину в отсутствие Джека, а на его место назначен другой, некто мистер Тальбойс. Это был плотный, коренастый мужчина с красным лицом и еще более красными руками, с рыжими волосами и рыжими бакенбардами. Мистер Тальбойс усердно занимался чтением и считал артиллериста самым важным лицом на корабле. Читал он «Артиллерийское искусство», часть которого понимал, остальное же было выше его разумения; как бы то ни было, он продолжал читать в надежде, что путем постоянного чтения поймет, наконец, все. Но он прочел эту книгу от заголовка до конца, по крайней мере, сорок раз и теперь перечитывал в сорок первый. Он никогда не являлся на палубе без «артиллерийского искусства» в кармане, ежеминутно готовый его вытащить.

Но, как мы уже заметили, мистер Тальбойс был очень высокого мнения о значении артиллериста и считал, что последний, при всех своих прочих достоинствах, необходимо должен быть мореплавателем. Он мог привести в пример не менее десятка кровопролитных сражений, в которых капитан и все морские офицеры были перебиты, так что команда над кораблем переходила к артиллерийскому офицеру.

— Если же, сэр, — говорил он, — артиллерист не мореплаватель, то как он может взять на себя команду кораблем Его Величества? Моряки, сэр, люди практичные; артиллерист же человек науки. Артиллерийское дело, сэр, есть наука — мы имеем свои прицелы и линии — свои зазоры, параболы и силы вержения — свои мишени и расчеты силы пороха. Как же может артиллерист не быть мореплавателем, сэр? Ведь он действует теми же математическими орудиями.

На этом основании мистер Тальбойс прибавил к своей библиотеке курс навигации, в которой ушел так же далеко, как в артиллерийской науке, то есть не дальше порога, у которого и застрял со всеми математическими орудиями, не умея ими распоряжаться. Надо отдать ему справедливость, он занимался каждый день по два, по три часа, и не его вина, если из этого ничего не выходило; голова его была набита техническими терминами — прицелы, синусы и косинусы, параболы, тангенсы, зазоры, секунды, логарифмы, квадратуры, метательные снаряды, Гюнтеровские скалы перемешались в его голове, не способной усвоить тройное правило. «Большая ученость, — сказал кто-то одному ученому, — свела тебя с ума». Мистер Тальбойс был недостаточно умен, чтобы сойти с ума; но ученость легла на его мозг; чем больше он читал, тем меньше понимал, и тем больше гордился своими предполагаемыми приобретениями.

— Я замечаю, мистер Изи, — сказал однажды артиллерист Джеку, вскоре после отплытия в Мальту, — что вы принялись за науку навигации: давно пора.

— Да, я начал заниматься, — ответил Джек.

— Известно ли вам, что плывущий корабль описывает параболу вокруг земного шара?

— Нет, я до этого еще не дошел, — сказал Джек.

— А знаете ли вы, что тело, получившее толчок, встретившись с другим телом, направится по касательной?

— Весьма возможно.

— Вы уже принялись за тригонометрию?

— Нет еще.

— Она потребует большого внимания.

— По всей вероятности.

— Вы увидите, что параллели долготы и параллели широты встречаются.

— Две параллельные линии, продолженные бесконечно, никогда не встретятся, — возразил Джек.

— Прошу прощения, — сказал артиллерист.

— Я тоже, — сказал Джек.

Мистер Тальбойс принес маленькую карту мира, и показалось, что все параллели соединяются в одной точке.

— Параллельные линии никогда не пересекаются, — упорствовал Джек.

Здесь они пустились обсуждать этот пункт, а в заключение прибегли к авторитету Джолифа, который сказал с улыбкой: «эти линии параллели и не параллели».

Так как оба оказались таким образом правы, то оба удовлетворились.

Хорошо, что Джек с первого абцуга начал оспаривать утверждения артиллериста, иначе, если б он слушал их, в его голове могла бы образоваться такая же путаница, как у мистера Тальбойса. Когда он немного освоился с навигацией, то убедился, что его противник ничего не знает.

По прибытии на Мальту Джек попал в новую историю. Хотя мистер Смальсоль не мог больше преследовать его, но оставался его врагом, тем более непримиримым, что Джек приобрел большую популярность. Вигорс тоже покорился судьбе, обдумывая месть; но особенно злобствовали мистер Бриггс и Истгоп. Джек по-прежнему часто беседовал на шканцах с Мести, а боцман и помощник комиссара, сдружившиеся на почве недоброжелательства к нашему герою, старались задеть его в своих разговорах.

— Да, — сказал как-то Истгоп, — посмотрел бы я на молодца, который решился бы меня толкнуть на берегу; ну, да наступит день, когда я омою в крови полученное мною оскорбление, мистер Бриггс.

— А я, будь я проклят, если не проучу негодяя, который украл мои штаны.

— А что, ваши деньги остались целы, мистер Бриггс? — спросил Истгоп.

— Я не пересчитывал, — величественно отвечал боцман.

— Конечно, джентльмен выше этого, — сказал Истгоп, — но знаете, бывают молодцы, за которыми нужно следить. Мало ли пропадает часов и кошельков. Эти уравнители да радикалы народ аховый…

— Во всяком случае, — сказал боцман, — я всегда готов дать удовлетворение, хотя бы и низшему чином* 2. Я не стану прятаться за чин, даром что не толкую о равенстве и не якшаюсь с неграми.

Все это так очевидно метило на нашего героя, что Джек подошел к боцману и, приподняв шляпу, чрезвычайно вежливо спросил:

— Если не ошибаюсь, мистер Бриггс, ваш разговор относится ко мне.

— Похоже на то, — ответил мистер Бриггс. — Кто подслушивает чужие разговоры, тот легко может услышать о себе что-нибудь неприятное.

— Кажется, джентльменам нельзя больше разговаривать, не будучи подслушиваемыми, — заметил мистер Истгоп, поправляя воротнички.

— Уже не первый раз вы отпускаете оскорбительными замечания по моему адресу, мистер Бриггс, — продолжал Джек, — и так как вы, по-видимому, считаете себя оскорбленным в истории со штанами — я тут же заявляю, что это я принес их на корабль — то я с величайшим удовольствием дам вам удовлетворение.

— Я старше вас чином, мистер Изи, — возразил боцман.

— Да, но вы только что заявили, что не станете прятаться за чин.

— Этого джентльмена вы тоже оскорбили, мистер Изи, — сказал мистер Бриггс, указывая на Истгопа.

— Да, мистер Изи, — подхватил тот, — а я джентльмен не хуже вас, да еще и родовитее, в моей фамилии были адмиралы…

— Вы тяжело оскорбили этого джентльмена, — продолжал мистер Бригтс, — и, несмотря на свои толки о равенстве, боитесь дать ему удовлетворение, укрываетесь за свое положение на военном корабле.

— Мистер Бриггс, — возразил наш герой, начиная уже не на шутку сердиться, — я сойду на берег, как только мы будем на Мальте. Если вы и этот молодец последуете за мной, то я готов иметь дело с вами обоими, — и вы увидите, побоюсь ли я дать вам удовлетворение.

— Каждому по очереди, — сказал мистер Бриггс.

— Нет, сэр, не каждому по очереди, а обоим разом: я дерусь с обоими или ни с одним. Хотя вы и старше меня чином, но должны снизойти до меня, — прибавил Джек с иронической улыбкой, — иначе я не снизойду до этого господина, который, сдается мне, немногим лучше жулика.

Это случайное замечание Джека заставило Истгопа сначала побледнеть, потом побагроветь. Он был вне себя от бешенства, однако не мог выдержать взгляд Джека, который посмотрел на него, а затем отвернулся.

— Итак, мистер Бриггс, это решено?

— Я готов, — ответил боцман, — мы обделаем это дело на Мальте.

Получив этот ответ, Джек вернулся к Мести.

— Масса Изи, я следил за этим молодцом, Истгопом, и его лицо не понравилось мне. Я пойду с вами на берег, посмотрю, чтобы все было правильно.

Мистер Бриггс, приняв вызов, должен был найти секунданта и остановил свой выбор на артиллеристе Тальбойсе. Мистер Тальбойс, которому сильно досаждали победы над ним Джека в области навигации, был несколько раздражен против него, и поэтому согласился. Но его крайне затрудняло, как же устроить дуэль между тремя лицами разом; ввиду этого он отправился в каюту и принялся за чтение. Джек со своей стороны не решился и заикнуться Джолифу о предстоящей дуэли и решил обратиться к Гаскойну. Последний согласился, радуясь, как мичман, предстоящему развлечению и не задумываясь о последствиях.