Огненная дорога - Бенсон Энн (серии книг читать онлайн бесплатно полностью TXT) 📗

— Я буду каждый день молиться за твоего мужа.

Они покинули дом и его несчастных обитателей.

— Почему она сделала реверанс, увидев меня? — спросила Кэт, забираясь на коня.

— Потому что она уже очень давно не видела здоровых людей вроде тебя. Ты, наверное, показалась ей кем-то вроде богини. — Гильом усмехнулся. — Или принцессы.

Она в смятении посмотрела на него, но потом поняла, что это шутка. Внезапно ею овладело настойчивое, почти непреодолимое желание. Поискав взглядом солнце, она определила направление и взмахнула рукой.

— Вон туда, на запад.

Она развернула коня.

— Куда ты? — крикнул Гильом и поскакал следом.

— К западному краю поля.

Могилу они нашли легко. Некоторые камни были сдвинуты, но зверю, который сделал это, завершить свою работу не удалось. И все равно Кэт порадовалась, что ей не придется растаскивать все камни.

Гильом с благоговейным ужасом смотрел, как она убирает оставшиеся, и даже хотел подойти ближе, но Кэт замахала на него рукой.

— Стой там… тогда тебя нельзя будет обвинить в соучастии.

— Наказание за это смерть! — воскликнул он. — Прекрати!

Расшвыривая камни, она ответила:

— Не могу. Это очень важно.

— Но зачем? Зачем девушке…

— Сейчас я не девушка, а целительница. Стой на страже…

Груда камней рядом с ней становилась все больше, и у Кэт мелькнула мысль, что могила не такая уж неглубокая, но тут она наткнулась на уже тронутую гнилью плоть бедра. Отбросив еще несколько камней, она обнаружила покоившуюся на бедре руку мертвого ребенка. И потом на глазах у застывшего от ужаса Гильома она достала свой маленький нож, отсекла руку от тела на уровне запястья и завернула ее в кусок шали, решительным движением оторвав его. Поднялась, мертвенно-бледная, в полуобморочном состоянии, сотрясаясь от рвотных позывов.

Их взгляды встретились, и на миг Гильом увидел в ее глазах страх загнанного животного.

— Сумасшедшая… — прошипел он.

Однако спустя миг перед ним снова была девушка, в полной мере отдающая себе отчет в том, что делает.

— Говори тише, не то Бог тебя услышит. Поверь, нам очень повезло, что мы нашли это. — Она кивнула на сверток в руке. — Но еще больше нам повезло, что запаха больше нет.

Алехандро, сидя у маленького окна чердачной комнаты на улице Роз, наблюдал за тем, как старая женщина в простом сером платье и белом фартуке встречает новый день с метлой в одной руке и ведром в другой. Сначала она смахнула с камней нападавший за ночь мусор, отмела его подальше от крыльца, к водосточному желобу, бормоча при этом проклятия. Потом вылила на камни воду из ведра и снова принялась яростно скрести метлой, стараясь, чтобы совсем ничего не осталось. И вчера она делала то же самое, и позавчера, Алехандро видел.

«Будь жители Лондона так аккуратны, — с сожалением подумал он, — может, их больше уцелело бы…»

Хотя… еще во время первой волны «черной смерти» умерло огромное количество парижан, несмотря на то, что город поддерживался в относительной чистоте; значит, грязь в Лондоне — не единственная причина произведенного там опустошения. Многие считают, что англичане вообще не такие, как французы, более дикие, почти варвары. И, по правде говоря, он не мог припомнить, чтобы какая-нибудь англичанка боролась с грязью на булыжной лондонской мостовой с такой же яростью, как эта старуха-парижанка. И все же он не соглашался с широко распространенным среди французов мнением, что все англичане лентяи, поскольку во многих других случаях они боролись, и очень даже яростно.

С французами, например. При любой возможности. Губы Алехандро тронула легкая улыбка.

Сейчас старая женщина деятельно открывала ставни, которые по ночам защищали ее круги сыра и горшки от тех, кто мог покуситься на них, от sans sou. [12] Из-за войны еда очень вздорожала, и добрая порция сыра стала роскошью, которую могли позволить себе только очень богатые или очень ушлые. Когда ставни были открыты, по улице поплыл острый запах створожившегося молока; Алехандро мгновенно почувствовал голод и покинул свое сырое, убогое временное пристанище, чтобы поискать, чем набить живот.

У входа в крошечный магазин висела большая деревянная вывеска в форме клина, выкрашенная желтым, с вырезанной на ее поверхностью надписью «Сыры». В углублениях прорезей скопились копоть и грязь, но вывеска висела слишком высоко, чтобы старая женщина могла отмыть ее. У Алехандро мелькнула мысль помочь ей — исключительно от доброго сердца, ведь даже после всего пережитого он оставался добрым человеком.

Однако этой глупости он не сделал — поскольку такая редкая доброта запечатлела бы его образ в памяти женщины. Дважды с момента прибытия в Париж Алехандро удерживался от подобного искушения, позволяя себе лишь наблюдать за живущими поблизости. Больше он ничего не делал — если не считать чтения книги Авраама — и удивлялся тому, как много успел заметить: темпераментная молодая женщина снова и снова водила мужчин к себе вверх по темной лестнице, и днем и ночью; мальчишки играли в палочки, ссорились и даже дрались, в общем, беззлобно, но, случалось, и до крови; застенчивая молодая вдова в черном тянула за собой сопящего ребенка, с корзиной в другой руке, всегда выглядевшей такой пустой. Он уже знал всех этих людей, хотя прожил рядом с ними всего несколько дней. Интересно, сколько пройдет времени, прежде чем кто-то из них заметит его?

Вчера он услышал нежный голосок маленькой девочки, которая воскликнула:

— Pere!

И от этого крика у него перехватило дыхание. Он резко обернулся и увидел счастливого отца, возвращающегося домой с покупками для своей малышки — и любовью к ней, переполнявшей его сердце. Отец подхватил смеющуюся девочку на руки и принялся целовать розовое личико; Алехандро с завистью наблюдал за этой сценой.

«Он еще не знает, как быстро бежит время, как скоро она станет женщиной и больше не будет нуждаться в нем».

Алехандро заходил то в одну лавку, то в другую, стараясь нигде подолгу не задерживаться. Однако всегда зорко поглядывал по сторонам, поскольку знал, что именно на этой улице, в одном из этих маленьких магазинчиков и рынков, среди последних парижских евреев Кэт будет разыскивать его.

Пока он не беспокоился, что она еще не появилась, ведь он-то скакал верхом, а ей предстояло добираться сюда на собственных ногах. А может, они как-то сумели раздобыть коней? И по-прежнему ли уместно здесь слово «они»? Что Алехандро беспокоило, что подхлестывало его нетерпение, так это мысль о том, можно ли доверять Калю, или он удрал вместе с золотом, которое получил от Алехандро, и бросил Кэт. У нее было собственное золото в секретном кармане юбки, застегивающемся на пуговицу, чтобы оно случайно не выпало. Он учил ее, что никогда не нужно жалеть денег на то, что необходимо для выживания. За одну золотую монету — если тратить ее с умом — можно было объехать половину Европы, а девушка выросла бережливой. Из нее получится хорошая жена, с гордостью считал Алехандро, несмотря на их скитальческую жизнь. Когда придет время и она выйдет замуж, то, несомненно, будет хорошо ухаживать за мужем, вести хозяйство, заботиться о детях и учить их.

«Может, Бог даст, мир снова обретет здравый смысл, и она сможет познать простые радости жизни».

Оказывается, задумавшись, он застыл перед прилавком с сырами, и старая женщина в сером платье спрашивала его, что он желает. Он выбрал самый скромный вариант, расплатился мелкими монетами, с улыбкой поблагодарил хозяйку быстро пересек улицу и направился в булочную, где купил длинный золотистый батон еще теплого хлеба. С того момента, как оставил свою комнату, и до самого возвращения он ни с кем не перекинулся ни словом.

Снова усевшись у окна, он возобновил свои наблюдения.

По дороге Кэт была спокойна и едва произнесла несколько слов до очередной остановки у ручья.