Сен-Жермен: Человек, не желавший умирать. Том 1. Маска из ниоткуда - Мессадье Жеральд (читать книги без сокращений .TXT) 📗
Ян Хендрикс объявил, но в довольно туманных выражениях, о своем намерении отправиться на Восток, на поиски древней мудрости.
— Я буду вам писать, — пообещал он Бриджмену.
Оставалось уладить материальные вопросы. По возвращении в Лондон Ян Хендрикс, то есть маркиз де Сен-Фарго, прежний Филипп Уэстбрук и Джон Таллис, а также Винсент Дрейк и, еще раньше, Висентино де ла Феи, заказал себе печать, которая по договоренности с собственным и другими банками предназначалась исключительно для удостоверения выписанных им векселей. Он велел вырезать на ней инициалы I. и М. по обе стороны трех языков пламени, откуда вылетал феникс. Тем не менее после взволнованного прощания со своим благодетелем он взял с собой достаточно золота на путь до Мономотапы и обратно, дабы избежать надобности подписывать векселя. И чем дольше он будет отсутствовать, тем большую прибыль принесут его деньги.
Он также получил от добрейшего доктора Джеремайи Хатчинса, врача Бриджмена, рецепт некоего душистого порошка, способного отгонять блох и клопов, поскольку, пожив в парижской гостинице, сохранил самые кошмарные воспоминания об этой кусачей мерзости. Теперь достаточно было слегка присыпать постель, чтобы обеспечить себе спокойную ночь. А поскольку средство еще и отдавало цедрой, розой и камфарой, то ничуть не оскорбляло обоняние.
Наконец, за кругленькую сумму в тридцать фунтов стерлингов Ян приобрел в фирме «Томас Темпион и сыновья» часы, внимательно выслушав советы часовщика, самого господина Темпиона: не встряхивать, хранить в специальном футляре, дабы уберечь от сильного холода или жары, способных повредить хрупкий механизм, ни в коем случае не открывать во влажном воздухе, избегать попадания воды и заводить каждый день, строго в одно и то же время. По крайней мере раз в год часы надлежало доверять опытному часовщику, чтобы прочистить и заново смазать, восстановить гармонию между колесиками и устранить любую причину замедления или ускорения хода. Вещь и в самом деле великолепная, в серебряном корпусе, уже украшенном гравировкой, где недоставало лишь монограммы владельца.
Ян сел на корабль, отплывавший на континент, и высадился в Роттердаме. Так он и приобрел чарующие нойенкирхенские воспоминания.
Одиннадцать недель, прошедших после его пребывания у Ротенбургов, были использованы, чтобы добраться через множество немецких государств до Австрийской империи и посетить различные исторические места. Всегда элегантный, удивлявший исключительной роскошью, сопровождаемый все теми же слугами, маркиз де Сен-Фарго, разумеется, завязал немало дружеских знакомств, отдавая предпочтение особам могущественным или титулованным.
Так, в Праге он не пренебрег вниманием, которое засвидетельствовал ему молодой граф Роберт фон Чернин. Они встретились в Императорской академии фехтования, расположенной рядом с Тинским кафедральным собором. Поскольку маркиз, по его собственным словам, решил приобщиться к тонкостям искусства этой знаменитой школы, его взял под свое крыло сам первый профессор, очарованный любезной самоуверенностью и обаянием француза. Граф Роберт удивился твердости руки чужестранца, и оба молодых человека решили помериться мастерством. Прочие ученики, все из аристократических семейств, прервали свои упражнения, чтобы наблюдать поединок. В итоге Сен-Фарго дважды задел своего противника. Грянули аплодисменты, профессор поздравил его, а граф Роберт, восхищенный, несмотря на свое поражение, пригласил победителя отужинать в его дворце.
Там француз опять восхитил всех своей непринужденностью (не считая алмазных пуговиц на жилете и уже известного сапфира).
— Я узнал от моего сына, что вы собираетесь в Индию. Чем же так привлекает вас эта страна? — спросил за столом старый граф Франц, отец Роберта.
— Я изучаю философию, граф. А многие умнейшие люди полагают, что индусы в этой области непревзойденные учителя.
— Философия? — удивился граф Франц. — Мой сын уверяет меня, что вы блистаете в физических упражнениях.
— Физические упражнения, граф, это также способ развивать свой ум. Неустанно следить за малейшим движением противника, оценивать его силу и в долю секунды решить, как отразить удар, — для меня это значит проникнуть в самую суть предмета и избежать ошибки.
Гости засмеялись.
— Отлично сказано! — воскликнул один из них, старый офицер, хоть и парализованный немного, но еще вполне проворный поднимать бокал.
Дамы и благородные девицы пожирали глазами маркиза де Сен-Фарго.
— Но неужели вам недостаточно нашей христианской мудрости, если вы собираетесь искать какую-то другую в Индии? — продолжил хозяин дома.
— Граф, наша христианская мудрость сравнима с великолепным драгоценным камнем, который обрамляют более мелкими, чтобы еще больше подчеркнуть его красоту.
— У этого юноши ум так же быстр, как и рука, — заключил с улыбкой старый святоша, поначалу отнесшийся к французу довольно сдержанно.
После молитвы, предшествующей трапезе, граф Роберт предложил тост за маркиза де Сен-Фарго, и все с воодушевлением подняли свои бокалы. Прежде чем распрощаться, старый граф Франц даже пригласил маркиза погостить в замке до его отъезда в Вену, предусмотренного на понедельник. Графиня же объявила своему гостю:
— Если вы останетесь в Праге, маркиз, я не сомневаюсь, что город сделает вас своим почетным гражданином. Вы столь же мудры, как и приятны.
Сен-Фарго поклонился и взял протянутую ему для поцелуя руку. Но тут графиня вскрикнула и ошеломленно уставилась сперва на свои пальцы, потом на молодого человека.
— Что это? — пролепетала она. — У меня впечатление, будто я коснулась раскаленной кочерги.
Прежде он тщательно избегал прикасаться к кому бы то ни было, а тут забылся.
— Простите, — сказал маркиз, — такое случается иногда, когда дотрагиваешься до шелка.
И он откланялся с загадочной улыбкой.
Отныне граф Роберт фон Чернин, проникшись убеждением, что повстречал исключительное существо, расставался с Филиппом (поскольку таково было теперь его новое имя) де Сен-Фарго только на ночь. Они стали обращаться друг к другу по имени на следующее же утро и за завтраком перешли на «ты».
Тут Сен-Фарго поджидала ловушка, и только присутствие духа помогло ему выпутаться из нее.
— Почему ты не носишь шпагу? — вдруг спросил его Чернин.
Маркиз почувствовал опасность: у него не только не было шпаги, но и сама мысль носить ее никогда не приходила ему в голову. Вот так промах! Надеясь, что Чернин не заметил кинжала, спрятанного под жилетом, за поясом, он с самым непринужденным видом заявил, что не знал, допускают ли австрийцы ношение оружия иностранными дворянами.
— Ну конечно!
— Тогда досадно, что я оставил свою во Франции. Теперь она мне понадобится. Что будем делать?
— Я отведу тебя к нашему оружейнику, — предложил Роберт. — Но должен предупредить, шпага — вещь дорогая.
— Там видно будет, — ответил Сен-Фарго небрежно.
Но у него уже появилась одна мысль. Он тайком достал из своей сумки крупный бриллиант. В оружейной мастерской, когда они стали обсуждать с присутствовавшим там золотых дел мастером, как украсить эфес, Филипп достал камень и попросил вставить в навершие рукояти.
Алмаз поразил и оружейника, и золотых дел мастера, и Чернина.
— Господин граф… — начал ювелир.
— Маркиз, — поправил его Сен-Фарго.
— Господин маркиз, это исключительный камень… Но… неужели у вас нет для него другого употребления?..
— Может ли быть для него более благородное употребление, милейший, чем увенчать собой орудие чести? — возразил Сен-Фарго надменно. — Что же до камней, то у меня найдутся и другие. Ну что ж, дело решено. Я собираюсь отбыть из Праги через неделю, так что шпага должна быть готова до моего отъезда.
Изумленный оружейник согласился со сроком, и оба молодых человека покинули мастерскую. Чернин был смущен богатством своего спутника и той непринужденностью, с которой Филипп распоряжался своими сокровищами. Сен-Фарго заметил это и не сомневался, что эпизод вскоре будет известен всему городу.
