Монах: время драконов - Ши Роберт (список книг .txt) 📗
Дзебу взглянул со стены. Такаши наступали. Возглавляемые маленькой группой всадников, Такаши маршировали шеренгами по сто, заполнив всю ширину улицы Иволги. Солнце сверкало на их доспехах и рогах, украшавших шлемы. Сотни красных знамен колыхались, как море цветущего мака. Их боевой тайко грохотал безжалостно и триумфально.
Предводитель Такаши ехал верхом посередине улицы. Он был одет в шлем с красным лакированным драконом. Его черные доспехи были украшены золотыми бабочками и шнурами оранжевого цвета. Военачальник ехал на гнедом жеребце с белой гривой и хвостом, и его седло было инкрустировано перламутровым узором в виде ивовых и вишневых деревьев. В руках он держал длинный меч, изогнутый у основания, рукоятка меча была украшена золотым и серебряным узором.
– Великолепно! – прорычал Домей. – Это Кийоси, сын Согамори. Посмотри, как он вырядился. Все Такаши так самодовольны! Мы испортим сегодня их внешний вид. Этот меч в его руке – Когарасу. – Он вытащил свой меч. Зимнее солнце засверкало на длинном, почти прямом лезвии. – У меня тоже фамильный меч, Хигекири, меч, которым была отсечена рука злого духа у Расёмон. Посмотрим, в чьем мече больше силы сегодня!
Эти самураи вводят себя в заблуждение, полагая, что их мечи обладают магической силой.
– Меч обладает только силой человека, держащего его, – сказал Дзебу.
Домей покачал головой:
– В любое время, если человек верит, что у него есть сила, она появляется у него. Это один из секретов военного дела, шике. Теперь ступай и найди Хидейори.
В этот момент Киойси пустил лошадь в галоп, наставив Когарасу в сторону стоящей на стене группы Муратомо. С ревом воины Такаши устремились за своим командиром, стуча своими тяжелыми сандалиями по мостовой улицы Иволги с грохотом копыт диких лошадей. Тысячи длинных мечей рассекали воздух. Море цветущего мака превратилось в волну стали.
Осадные лестницы выпрыгнули из волны сверкающих мечей, и толпа Такаши ударилась в стену императорского дворца. Стараясь перекричать шум, Домей отдал приказ своим людям, и лучники вспрыгнули на стену, чтобы выпустить стрелы в ряды воинов Такаши.
Поборов порыв вступить в бой у стены, Дзебу поспешил по ступеням вниз. Он пробежал по белому гравию к внутренней стене, окружающей главные постройки дворца. Длинная шеренга защитников выстроилась между двумя древними деревьями: вишневым деревом Левых и апельсиновым деревом Правых, которые росли перед Парадным Дворцом. Там Дзебу нашел Хидейори. Пальцы молодого мужчины нервно постукивали по рукоятке меча.
– Ты когда-нибудь проливал им кровь? – Дзебу указал на меч.
Хидейори пожал плечами.
– Я попробовал его на рабе. Но ты слышал, что сказал мой отец. Мне только что завязали самурайский узел. Я никогда не участвовал в настоящем бою. Почему мы должны оставаться здесь? Я предпочел бы сражаться у наружной стены!
Дзебу взглянул вдоль дорожки, ведущей к наружной стене. Заметил, как взвилось и через мгновение упало знамя Такаши.
– Судя по всему, Такаши сами придут к нам, – сказал он. Про себя он повторял изречения зиндзя, подготавливая свой ум к бою. Стрелы пронзали воздух, но ни одна из них не упала рядом с шеренгой Муратомо.
Защитники внешней стены были резко отброшены и присоединились к шеренге между двумя деревьями. За ними во дворец устремились Такаши, похожие на разматывающуюся длинную ленту красного шелка. Дзебу снял с плеча лук и прицелился в Киойси, но наследник дома Такаши резко ушел в сторону, стрела пролетела мимо и исчезла. «Пусть ни одна из стрел не пропадет даром», – с досадой напомнил себе Дзебу. Он слишком сильно хотел добыть Когарасу, который на его глазах рубил воинов, как огромная серебряная коса. Дзебу понял, что заразился страстью успеха. Он решил заниматься делом и забыть о мече Кийоси. «Сущность не собирает мечи», – подумал он.
– Оставайся рядом со мной, – сказал Дзебу Хидейори. Молодой Муратомо обнажил свой меч. Дзебу встал слева от него и чуть впереди, действуя как щит. Другие самураи Муратомо, увидев среди себя сына своего командира, покровительственно окружили его.
Дзебу пожелал, чтобы Домей оказался лучшим тактиком. Такаши, по крайней мере, обладали каким-то чувством направления, и это работало на них. Муратомо дрались, как всегда, каждый за себя, и их все время теснили назад.
Большой самурай Такаши нанес удар нагинатой прямо в грудь Хидейори. Дзебу рубанул своим мечом вниз и сломал древко нагинаты. Но отрубленный конец все равно ударил в Хидейори и повалил его на землю.
– Сын Домея наш! – закричал самурай Такаши и, обнажив меч, бросился на Дзебу. Дзебу ударил мечом по ногам Такаши. Такаши опустил свой меч, чтобы парировать удар. Дзебу отскочил и ударил снова, но на этот раз, когда нападающий опустил свой меч, Дзебу повернул лезвие и ударил вверх. Сила парирующего движения Такаши заставила его предплечье натолкнуться на меч зиндзя. Только быстро выпустив свой меч, он сумел избежать того, чтобы его рука была совсем отрублена. Но даже в этом случае лезвие Дзебу прорезало мышцы и сухожилия до самой кости. Большой самурай, крича от боли и ярости, отскочил за спины своих товарищей.
Дзебу встал над Хидейори, размахивая мечом во все стороны. Вокруг него образовалось свободное пространство. Хидейори медленно поднялся на ноги, и самураи Муратомо сомкнулись вокруг них.
Домей, узнаваемый, несмотря на опущенное забрало, по султану из белых конских волос на шлеме, подъехал к Дзебу и другим воинам рядом с вишневым деревом Левых. Он наклонился и похлопал Дзебу по плечу.
– Я все видел. Если бы не ты, моего сына уже не было бы в живых. Ты чудесный фехтовальщик. В бою зиндзя – дьяволы! Ты должен обучать моих сыновей.
«Зиндзя – дьяволы». Но у Дзебу не было сейчас времени задуматься над этим. Домей развернул лошадь и принялся подбадривать своих людей. Через мгновение Муратомо выровняли линию обороны между деревьями.
Домей отдал приказ, и Муратомо начали контратаку. Правый фланг, поддерживаемый всадниками, яростно рубящими мечами и колющими нагинатами, быстро пошел вперед. Ближе к вишневому дереву шеренга Муратомо продвигалась более медленно. Дзебу и Хидейори остались на левом фланге, сдерживая самураев до медленного неумолимого натиска, управляя направлением наступления. Множество белых знамен взметнулось в воздух, яростно забили тайко Муратомо, подстегивая атаку.
Теперь казалось, что Муратомо повергли Такаши в бегство. Южная часть внутреннего пространства дворца была очищена от Такаши, и направленное наступление Муратомо превратилось в бурный поток, когда Такаши начали общее наступление.
Ярко-красное пятно привлекло взгляд Дзебу. Это был дракон на шлеме Кийоси. Размахивая мечом, вождь Такаши призывал своих людей отступить перед яростно наступающими Муратомо. Он командовал отходом.
Но отступление Такаши было бестолковым. Кийоси должен был приказать своим людям занять оборону, Такаши численно превосходили Муратомо: три к одному. Они смогли сломить внешнее сопротивление. Им нужно было только развить успех, и они смогли бы стереть Муратомо. Но Такаши быстро откатились назад, и не хватило времени прижать их к стенам Парадного Дворца, что было целью контратаки Домея. Вместо этого убегающие Такаши и наступающие Муратомо второй раз обежали вишневое дерево, кружась, как смерч.
А теперь можно было заметить красный шлем Кийоси и его сверкающий меч, когда он повел Такаши к воротам, сквозь которые они прорвались. Радостные крики раздались среди Муратомо, когда они выскочили из дворца, преследуя врага.
– Стойте! – закричал Дзебу. – Остановитесь! Закройте ворота и обороняйте дворец. – Но самураи бежали мимо Дзебу, как будто он был еще одним декоративным деревом на территории дворца. Авангард Муратомо, ведомый белым султаном Домея, уже далеко ушел по улице Иволги. Дзебу и горстка самураев осталась позади. В мгновение обнесенный стеной парк почти опустел.
Наступила странная тишина. Крики, вопли и шум боя смолкли на расстоянии. Кроме Дзебу и нескольких самураев, здесь остались сотни закованных в доспехи тел, валяющихся на белом гравии за стенами и на внутренней территории То там, то здесь валялись отрубленные головы, руки, ноги – темные куски затянутой в кожу плоти, окруженные лужами крови. Кровь была везде – лужами, брызгами, потоками, как будто территория дворца была белой бумагой, на которой гигантский каллиграф писал что-то красными чернилами. «Белый цвет Муратомо и красный – Такаши, – подумал Дзебу. – Вместе они написали поэму войны на самой священной земле Страны Восходящего Солнца».
