Полет сокола (В поисках древних кладов) (Другой перевод) - Смит Уилбур (читаем книги онлайн TXT) 📗
Командующий яростно уставился на юную даму. Не почудилась ли ему некая язвительность в ее голосе? Мисс Баллантайн была на «Гуроне» пассажиркой. Она сошла с корабля, как только достигла Столовой бухты. Несомненно, эта женщина «из шустрых», а капитан Сент-Джон – красивый мужчина.
Тут дело деликатное, заключил Кемп и сухо спросил:
– Верно ли, мисс Баллантайн, что вы в порыве неуправляемой ярости оскорбили главного хирурга?
Робин раскрыла рот, такая смена направления беседы выбила ее из колеи. Не успела она ответить, как адмирал продолжил:
– Вы, очевидно, весьма эмоциональная юная особа. Я должен всесторонне все обдумать, прежде чем предприму враждебные действия против гражданина дружественного государства на основе ваших необоснованных утверждений.
Адмирал вытащил из кармашка золотые часы и внимательно с ними сверился.
– Благодарю за визит, мисс Баллантайн. – Он снова не назвал ее профессиональным титулом. – Надеемся увидеть вас завтра вечером. Будьте добры, разрешите переговорить с капитаном Кодрингтоном наедине.
Робин поднялась, чувствуя, как вспыхнули ее щеки.
– Благодарю, адмирал, вы были очень добры и терпеливы, – язвительно сказала она и выскочила из комнаты.
С Кодрингтоном Кемп был не так мягок. Молодой капитан стоял перед ним, всем своим видом выражая внимание, и адмирал на троне наклонился вперед, вцепившись в подлокотники кресла так, что вены на руках набухли синими веревками.
– Вы совершили ошибку, приведя сюда эту юную особу, когда мы обсуждаем морские дела! – рявкнул он.
– Сэр, мне необходимо было вас убедить.
– Хватит, Кодрингтон, я слышал все, что вы можете сказать. А теперь выслушайте меня.
– Есть, сэр.
– Было бы наивно с вашей стороны не принимать в расчет изменения, произошедшие в американской администрации. Разве вы не знаете, что, по всей видимости, президентом будет избран мистер Линкольн?
– Знаю, сэр.
– Тогда, может быть, даже вы имеете некоторое представление о том, что на карту поставлены весьма деликатные соображения. Министерство иностранных дел уверено, что новая администрация в корне изменит отношение к работорговле.
– Сэр! – коротко кивнул Кодрингтон.
– Вы можете вообразить, что будет для нас значить приобретение полного права на досмотр американских судов в открытом море?
– Сэр.
– Мы его получим, как только мистер Линкольн принесет присягу, если до тех пор некоторые младшие офицеры не предпримут самостоятельных шагов, могущих отрицательно повлиять на отношение к нам американцев.
– Сэр.
Капитан стоял не шевелясь и глядел поверх его головы на картину с изображением укутанной вуалью Венеры, висевшую позади адмирала на филенчатой стене.
– Кодрингтон, – с холодной угрозой проговорил Кемп, – вы уже однажды висели на волоске в Калабаре. Если вы еще когда-нибудь позволите вашему необузданному нраву проявить себя, клянусь, я выгоню вас со службы.
– Сэр.
– Вы получаете строжайшее предписание не приближаться к торговому клиперу «Гурон» менее чем на кабельтов, а если вы встретитесь с ним в море, вы должны оказать ему все положенные почести и избегать всяческих столкновений. Я выражаюсь достаточно ясно?
– Сэр.
Кодрингтон шевелил одними губами, и адмирал дважды глубоко вздохнул, прежде чем продолжить.
– Когда вы отправляетесь в плавание? – спросил он более рассудительно.
– Я получил ваш приказ отбыть с субботним приливом, сэр.
– Вы не могли бы ускорить отплытие?
– Да, сэр, но это означало бы отправиться в путь с неполным запасом боевого снаряжения. Мы ожидаем, что баржа с порохом пришвартуется к нам в субботу на заре.
Командующий покачал головой и вздохнул.
– Мне будет легче, когда вы окажетесь в море, – пробормотал он. – Ну что ж, отлично, в субботу на рассвете я буду ждать, когда вы в знак отплытия поднимете флаг «Голубой Питер».
Робин Баллантайн ждала Кодрингтона в одолженном у Картрайтов экипаже под портиком Адмиралтейства.
Он спустился по лестнице, держа под мышкой треугольную шляпу, и сел рядом с ней на обитое кожей сиденье.
Кучер-готтентот хлестнул лошадей по лоснящимся крупам, и коляска, покачивая пассажиров, затряслась по обсаженной деревьями дороге.
Пока коляска не выехала со двора Адмиралтейства, оба молчали. Спускаясь с холма к Лизбекскому мосту, кучер слегка придержал лошадей.
– Что нам теперь делать? – спросила Робин.
– Ничего, – ответил Клинтон Кодрингтон.
Через двадцать минут они объезжали один из отрогов горы. Внизу в бухте стоял на якоре «Гурон». Глядя на него, Робин снова заговорила:
– Разве вы не можете ничего придумать, как остановить это чудовище?
– А вы можете? – резко спросил он, и больше никто из них не произнес ни слова.
Наконец они доехали до причала.
Рыболовецкие лодки уже вернулись, их вытащили на берег, рядом на песке разложили улов. Домохозяйки и слуги сновали вокруг сверкающей серебром и рубинами груды, торговались со смуглыми босоногими рыбаками, а подручные трубили в рог, вызывая из города новых покупателей. Двое в экипаже наблюдали за суматохой с неестественным вниманием, избегая встречаться взглядами.
– Вы будете завтра на балу в Адмиралтействе? Я слышал, Трудяга Кемп сказал, что вы придете.
– Нет. – Робин рассерженно покачала головой. – Терпеть не могу пустую болтовню и глупую манерность таких сборищ, а особенно не хочу снова быть гостьей этого человека.
Впервые с той минуты, как они въехали на причал, Кодрингтон обернулся к ней. Она привлекательная женщина, подумал Клинтон, у ее кожи такой нежный глянец, а глаза – вдумчивые, темно-зеленые, под темными изогнутыми бровями. Ему нравилась эта высокая сильная женщина, он успел хорошо узнать силу ее духа и относился к ней с уважением, которое, понял капитан, легко может перерасти в восхищение.
– Смогу ли я уговорить вас передумать? – тихо спросил он, и Робин с испугом взглянула на него. – Возьму на себя смелость предложить себя в качестве собеседника и достойного партнера для танцев.
– Я не танцую, капитан.
– Рад слышать, – признался Кодрингтон. – Потому что я тоже не танцую, если можно отвертеться. – Он улыбнулся. Робин не могла припомнить, видела ли когда-нибудь его улыбку. Она его разительно меняла. Из бледно-голубых глаз исчез холод, они потемнели от радости, две веселые морщинки зародились в уголках рта и взбежали к тонкому прямому носу. – У Трудяги Кемпа чудесный повар. – Клинтон улещал ее, как мог. – Тонкая еда и серьезная беседа.
На фоне темного морского загара отчетливо выделялись его зубы, белые, как фарфор, очень ровные. Она почувствовала, как уголки ее губ сами собой потянулись вверх, Кодрингтон это заметил и усилил натиск:
– Может быть, у меня будут новости, появятся какие-нибудь планы насчет «Гурона», и понадобится их с вами обсудить.
– Перед вами невозможно устоять. – Робин наконец рассмеялась с удивительно непринужденной веселостью. Случайные прохожие оглянулись на нее и с пониманием улыбнулись.
– Я за вами заеду. Когда? Куда? – Пока доктор не рассмеялась, капитан не осознавал, насколько она привлекательна.
– Нет. – Робин положила ладонь ему на руку. – Меня проводит мой брат, я буду с нетерпением ждать нашей серьезной беседы.
Дочь Фуллера Баллантайна почувствовала, что в ней снова просыпается чертик, и пожала его руку. Он откликнулся мгновенно, под ее пальцами мускулы Клинтона напряглись, и ей это понравилось.
– Подождите, – сказала она кучеру и долго смотрела вслед высокой стройной фигуре, бредущей по пляжу. Невдалеке Клинтона ожидал вельбот с «Черного смеха».
Для визита к адмиралу Клинтон надел парадную форму. Эполеты золотого шитья подчеркивали ширину его плеч, портупея делала талию выше. Внезапно ей захотелось узнать, какого цвета волосы у него на груди, такие ли они светлые, как косичка на затылке, – и в следующий миг она устыдилась. Раньше такие мысли ей никогда не приходили в голову. «Что значит – раньше?» – спросила она себя, и ответ был ясен: до той ночи на «Гуроне». Манго Сент-Джон за многое в ответе. Найдя того, кто во всем виноват, Робин успокоилась, отвела взгляд от гибкой фигуры Клинтона Кодрингтона и наклонилась к кучеру:
