Листы каменной книги - Линевский Александр Михайлович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
За торосом послышался шумный вздох, и кто-то тяжело заворочался. Нюк пополз быстрее и скоро исчез за гребнем наломанных морем льдин. Вновь раздался рев «усатого старика», но не короткий и сонный, как раньше, а протяжный и грозный.
Из-за тороса показалась круглая голова с большими клыками, белевшими из-под усов. Громко шлепая ластами, громадный зверь неуклюжими прыжками пробирался к воде. Ослепленный болью, он направился прямо на лодку. Бэй успел оттолкнуть ладью в сторону, и огромная туша с громким всплеском тяжело плюхнулась в море, вздымая тучу брызг. В тот же миг Бэй выбросил свернутый кругами ремень и деревянный чурбан-поплавок. Подбежал к краю льда старый Нюк, но в ладью не сел. Приставив к глазам ладонь, он так же, как другие, смотрел на воду. Ни моржа, ни поплавка не было видно в волнах. Не забился ли зверь под лед, тогда прощай и добыча, и гарпун с ремнем! Облегченно вздохнули охотники, когда из воды наконец выпрыгнул деревянный чурбан, а за ним, чуть поодаль, высунулась усатая голова. Зверь был тяжело ранен. Вода вокруг него потемнела от крови. С шумом выпустив и вновь набрав в себя воздух, зверь опять нырнул. Он показывался еще не раз и все чаще и чаще — видно, быстро слабел от потери крови. Бэй и Тибу, налегая на весла, подвели ладью к качавшемуся на волнах и уже не уходящему под воду чурбану. Обрубок подняли в лодку, добрались до ледяной кромки и перекинули его Нюку. Откатив чурбан подальше от воды, старик несколько раз обмотал ремень вокруг ледяного выступа. Теперь и Бэй выпрыгнул из ладьи и вдвоем с Нюком стал осторожно выбирать ремень. Они подтягивали его до тех пор, пока у берегового припая не показалась туша уже совсем обессилевшего, но, на счастье охотников, еще живого моржа.
Нюк быстро сделал из ремня петлю и ловким движением накинул ее на животное. Медлить было нельзя — у мертвого моржа легкие тотчас наполняются водой, и он камнем уходит на дно. Бэй зацепил веслом проплывавшую мимо большую плоскую льдину, прыгнул на нее и подогнал к зверю. Накинув вторую петлю на передние ласты моржа и упираясь ногами в край льдины, он подвел ее под тушу. Судорожным предсмертным движением морж сам налег на опустившийся под его тяжестью край льдины. Она так сильно накренилась, что Бэй едва удержался на ногах; потом медленно выпрямилась, подняв уже мертвое животное.
«Усатому старику» распороли брюхо. Смрадом пахнуло от дымящихся окровавленных внутренностей. Даже привычные охотники отвернули лица. Льок обрадовался, когда Нюк велел ему идти на берег и разжечь костер, чтобы остальные охотники, завидев дым, пришли на помощь. Он торопливо собрал выброшенный осенними бурями плавник и развел огонь. Охотники с других лодок приметили условный знак, и скоро две ладьи подошли к месту, где лежал уже выпотрошенный морж. Льок издали увидел, что Нюк, вытащив из-под своей малицы шкуру неблюя* и держа ее перед собой, кланялся то убитому моржу, то морю — так охотники совершали обряд примирения. Потом Нюк подошел к краю ледяного припая и бросил шкуру в волны.
* Н е б л ю й — неродившийся олененок.
За Нюком каждый из охотников бросил хозяину моря свой дар — заранее припасенные гусиные грудки. На этом обряд примирения с морем был окончен. Тяжелые снежные тучи заволакивали небо, стало темнеть раньше, чем надвинулся вечер. Охотники поторопились перетащить тушу моржа на самый берег, лодки тоже нельзя было оставлять на льду. Береговой припай ненадежен — налетит шторм, вздыбит лед, переломает его, искрошит в куски и унесет в море.
Обмотав тушу ремнями, охотники потянули ее к берегу. Морж попался очень крупный, не раз пришлось останавливаться и отдыхать, пика не выбрались с добычей на твердую землю. Потом вернулись за лодками, их тащили уже в густых сумерках под хлопьями снега.
ГЛАВА 23
У соседней бухты, на опушке леса, с давних пор стояла землянка, вырытая для тех, кого ночь застигла у моря. В ней собрались заночевать охотники, чтобы с утра приняться за разделку моржовой туши. Моржа подтащили к костру и наготовили целую гору валежника, на всю долгую ночь. Охранять тушу остался Нюк. Кряхтя, он опустился на вязанку хвороста у самого огня.
Ау шел впереди. Перед тем, как завернуть за выступ скалы, он оглянулся. Ярко светил костер, очерчивая красно-желтый круг на снегу, и в этом светлом круге, скорчившись, сидел старый Нюк. Ау знал, что значит пробыть морозную ночь у костра: подсядешь поближе к огню — он обожжет лицо и опалит одежду, отодвинешься — холод доберется до костей. А в тесной землянке охотники лягут вповалку, каждый прижмется грудью к спине соседа, и скоро всем станет тепло, как под шкурами в своем жилище. Ау пожалел старика. Нюк уже давно без ошибки угадывал непогоду за два дня вперед — так болели и ныли стариковские кости перед дождем или бурей, и Ау подумал: плохо же будет старику в долгую холодную ночь без сна. Он приостановился, пропуская мимо себя охотников, и, когда последний скрылся за поворотом, вернулся к костру.
— Иди в землянку, — сказал он Нюку, — я останусь тут.
У старика так ломило все тело, и мысль о теплой землянке была так заманчива, что он молча встал и, захватив копье, пошел к лесу. У туши остался Ау.
Летом всегда можно узнать по краснеющему на краю неба зареву, скоро ли начнется восход. Зимой ночь кажется бесконечной. Слишком длинной казалась она и молодому охотнику. Скупо подкидывая топливо в костер, Ау с досадой думал:
«Верно, духи, надвинувшие на землю шапку, крепко заснули и позабыли ее снять!»
Клубы едкого дыма резали ему глаза, одежда отсырела и словно давила плечи. Ау попробовал вытянуться на туше моржа, но зубы у него застучали от озноба. Он снова подсел поближе к костру, но тогда искры стали злобно жалить лицо.
Не один Ау маялся в эту студеную ночь. Неподалеку на берег бухточки выбрался скрытый темнотой старый медведь. Его родичи уже давно залегли по берлогам и теперь безмятежно дремали в тепле. Он тоже вовремя залег на зимовку, но медведь помоложе выгнал одряхлевшего старика из его убежища и занял берлогу по праву сильного.
Старик уступил не сразу и жестоко пострадал в схватке. Клочьями повисла шерсть, не прикрывая ран, и мороз усиливал боль. Неудачник был обречен на голодную смерть, но медведи очень выносливы и живучи. Он не ел уже много дней и все-таки бродил по снегу, ослабевший, но лютый от голода. И вот наконец его чуткий нос уловил запах моржового мяса. Голод повел его прямо к тому месту, где лежала пища.
Хищные звери всегда боятся огня. Но сейчас даже дымное пятно костра не испугало медведя — вместе с дымом до него доходил запах моржатины. Ничто не могло теперь удержать одичалого зверя. Он перестал шататься от слабости, забыл о боли в ранах и собрал остатки былой силы, которой хватило бы еще на несколько недель вялого шатания по лесу, чтобы истратить ее в короткой борьбе за кусок мяса. Встреться ему в этот миг недавний враг, выгнавший его из теплого логова, молодому медведю, пожалуй, пришлось бы отступить.
Но перед зверем был человек, вооруженный копьем. Медведю не удалось незаметно подкрасться к Ау. На охотника пахнуло зловонием гниющих ран и медвежьей шкуры. Ау зашел за костер и, уперев конец древка в ногу, выставил острие копья вперед. Огромная туша перемахнула прямо через огонь. Наконечник копья, пропоров медвежье брюхо, врезался в кишки и вышел наружу. Но древко не выдержало и переломилось, как сучок, и страшная тяжесть обрушилась на Ау и придавила его. Теперь некому было подкладывать хворост в костер, и он понемногу начал гаснуть.
Старые люди спят меньше молодых. В середине ночи Нюк проснулся и больше не мог заснуть. Мысль, что не он остался охранять добычу, мучила охотника. Как ни хотелось еще полежать в тепле, как ни страшил холод, Нюк все же заставил себя подняться.
В землянке было тесно, некуда даже ногу поставить, и старик пополз по телам спящих к выходу.
Колючий холод и мрак зимней ночи охватили Нюка. Опираясь на древко копья, он пошел к берегу, стараясь не сходить с свежепротоптанной охотниками тропинки. Дойдя до поворота, из-за которого открывался берег, старик остановился — зарева костра не было видно.
