Возвращение фараона - Жак Кристиан (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Колонны были увиты гирляндами цветов, мемфисская знать блистала туалетами; зажаренных гусей и говядину подавали на серебряных блюдах; вина лучших сортов наливали в кубки, привезенные из Греции. Одни приглашенные устраивались на подушках, другие предпочитали стулья. Слуги беспрестанно меняли алебастровые тарелки.
Визирь с супругой сидели за красиво отделанным столиком. Служанки вымыли им ароматной водой руки и надели ожерелья из васильков. Каждая гостья получила по цветку лотоса и украсила им свой парик.
Звуки арф, лютней и тамбуринов услаждали слух публики. Бел-Тран нанял лучших музыкантш города, потребовав от них музыкальных новинок, которые любители смогли бы оценить по достоинству.
Для лишенного способности двигаться очень старого придворного был оборудован специальный удобный стульчик, позволявший ему принимать участие в торжестве вместе со всеми. Глиняный сосуд, помещенный под сиденьем, после каждого использования изымался слугой и заменялся на новый, наполненный ароматизированным песком.
Повар Бел-Трана не знал себе равных в использовании приправ. Он создал на основе розмарина, тмина, шалфея, укропа и корицы новый вкус, который гурманы назвали «по-настоящему благородным». Гости рассыпались в поздравлениях, всюду велись разговоры о щедрости главы Двойного Белого дома и его супруги.
Бел-Тран поднялся и попросил тишины.
– Друзья мои, – начал он, – в этот замечательный вечер, украшенный вашим присутствием, я хотел бы принести дань уважения человеку, чьи авторитет и доброжелательность мы все очень чтим, а именно – визирю Пазаиру. Сан визиря – священный, ибо именно он является выразителем воля фараона. Несмотря на свою молодость, наш дорогой Пазаир отличается выдающейся и удивительной зрелостью, он сумел добиться любви и уважения народа, научился быстро принимать решения и ежедневно трудится во имя сохранения величия нашей страны. Пусть этот скромный предмет будет преподнесен ему от вашего имени в знак уважения.
Перед Пазаиром поставили синий кубок, покрытый глазурью, дно которого украшал цветок лотоса с четырьмя лепестками.
– Благодарю вас, – сказал визирь. – Позвольте мне передать это произведение искусства в дар храму бога Птаха. Кто может забыть о том, что долг храмов – увеличивать достояние и распоряжаться им в соответствии с нуждами людей? Кто посмеет принизить их значение и посягнуть на гармонию, нарушить стабильность, основанную во времена первых династий? Ведь эти яства так сочны, эта земля так плодородна, а наш порядок зиждется на праведности человека, ибо нас направляет вечный закон жизни – богиня Маат! Кто предаст ее, кто посягнет на ее права – преступник, не заслуживающий пощады. И пока чувство справедливости остается нашей главной ценностью, Египет будет жить в мире и отмечать праздники!
Слова визиря были пылко встречены одной частью собравшихся и холодно – другой. Когда беседа возобновилась, гости заспорили вполголоса, хваля или осуждая его речь. Уместны ли на приеме заявления такого рода? Во время краткого выступления Пазаира лицо Бел-Трана напряглось, и, несмотря на натянутую улыбку, гости прекрасно поняли, в чем дело. Разве не поговаривали о глубоких разногласиях между верховным сановником и распорядителем Государственной казны? Из-за противоречивости слухов отличить истину от лжи было очень нелегко.
По окончании застолья гости вышли в сад. Кем и Убийца удвоили внимание. Визирь выслушал жалобы нескольких высокопоставленных чиновников, не без оснований сетовавших на медлительность администрации Двойного Белого дома. Бел-Тран неутомимо болтал с группой важных сановников.
Силкет подошла к Нефрет:
– Я уже давно хотела с вами поговорить, и сегодняшний вечер предоставляет мне такую возможность.
– О чем же вы желаете поговорить?
– Я так люблю Бел-Трана, он чудесный супруг. Если я вступлюсь за вас, удастся избежать худшего.
– Что вы имеете в виду?
– Бел-Тран испытывает искреннее уважение к Пазаиру, почему бы вашему супругу не проявить большее благоразумие? Вдвоем они бы сделали прекрасную работу!
– Визирь в этом не уверен.
– Он не прав. Уговорите его передумать, Нефрет! – проговорила Силкет капризным тоном женщины-ребенка.
– Пазаир не тешит себя иллюзиями.
– Осталось так мало времени... Скоро будет поздно. Кажется, упорство визиря – плохой советчик?
– Сделка с совестью еще хуже, – парировала Нефрет.
– Дойти до должности главной целительницы было нелегко, зачем губить свою карьеру?
– Лечить больных – это не карьера.
– В таком случае, вы не откажетесь полечить и меня?
– Я не собираюсь этого делать.
– Но врач не может выбирать больных!
– В данном случае – может.
– В чем вы меня упрекаете? – надула губки Силкет.
– Посмеете ли вы утверждать, что не совершали преступлений?
Силкет отвернулась:
– Я не понимаю... Обвинять, меня...
– Освободите свою совесть от груза – признайтесь в содеянном; лучшего лекарства нет.
– В чем же я могу быть виновата?
– Ну, хотя бы в употреблении опия.
Силкет зажмурилась и закрыла лицо руками:
– Прекратите говорить гадости!
– У визиря есть доказательства вашей вины.
Силкет в истерике убежала в свои покои. Нефрет подошла к Пазаиру:
– Боюсь, я допустила оплошность.
– Судя по реакции твоей собеседницы – совсем наоборот.
– Что случилось?! – гневно спросил Бел-Тран. – Вы... – Он осекся.
Взгляд Нефрет привел главу Двойного Белого дома в оцепенение. Ни следа ненависти или жестокости – лишь свет, пронзающий насквозь. Бел-Тран почувствовал себя обнаженным, очищенным от лжи, хитрости и коварства; его душа пылала, судороги терзали грудь. Почувствовав недомогание, он покинул зал с колоннами. Прием подходил к концу.
– Не волшебница ли ты? – спросил Пазаир у супруги.
– А без волшебства как бороться с болезнью? Просто Бел-Тран как бы посмотрел на себя со стороны, и то, что он увидел, кажется, не очень его обрадовало.
Околдованные мягкой ночной прохладой, они на несколько мгновений забыли, что время работает не в их пользу. Пазаир и Нефрет мечтали о том, что Египет никогда не изменится, что сады всегда будут благоухать ароматом жасмина, а полноводный Нил будет кормить народ, на веки вечные сплоченный любовью к своему царю.
Вдруг из-за кустов появилась хрупкая женская фигура. В тот же миг Убийца спрыгнул с крыши и преградил ей дорогу. Женщина испуганно вскрикнула, не смея пошелохнуться. С оскаленной пастью, раздувающимися ноздрями, павиан готов был растерзать ее.
– Уберите его, прошу вас!
– Госпожа Тапени?! – удивился Пазаир. – Какой странный способ обращения ко мне... Вы рискуете!
Темноволосая красотка продолжала дрожать, пока Кем успокаивал обезьяну.
– Я должен вас обыскать, – сказал нубиец.
– Отойдите!
– Если вы откажетесь, я попрошу Убийцу выполнить мою работу.
Тапени сдалась. Кем надеялся найти перламутровую иглу – улику, доказывающую вину. Тапени в смерти Беранира и в покушении на жизнь визиря, но ткачиха не имела при себе ничего, что могло бы угрожать Пазаиру.
– Вы хотите со мной поговорить? – спросил визирь.
– В скором времени вы перестанете задавать кому-либо вопросы.
– На чем основано ваше предсказание?
Темноволосая женщина потупилась.
– Ну вот опять, госпожа Тапени! Вы либо проговорились, либо чего-то недоговариваете.
– Ваша суровость не нравится никому в этой стране. В скором времени царь будет вынужден вас прогнать.
– Пусть об этом судит фараон. Наша беседа окончена?
– Я слышала, что Сути сбежал из крепости, где отбывал ссылку, – произнесла Тапени.
– Вы хорошо осведомлены.
– Не надейтесь на его возвращение!
– Я вновь увижу его, живым и невредимым. И вы тоже.
– Никому не удавалось выбираться из нубийской глуши, он умрет там от жажды!
– Закон пустыни уже пощадил его, – улыбнулся Пазаир. – Сути выживет и поквитается со всеми.
– Это несправедливо!
