Черная стрела - Стивенсон Роберт Льюис (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
упрекнули меня!
– Разбойники ли они или не разбойники – все равно, лишь бы умели сражаться, –
ответил лорд Фоксгэм. – Помогите мне, и, если нам с вами удастся отбить эту девушку,
клянусь своей рыцарской честью, она выйдет за вас!
Дик преклонил колено перед своим пленником. Но тот, легко соскочив с подножия
креста, поднял его и обнял, как сына.
– Раз вы собираетесь жениться на Джоанне, – сказал он, – мы с вами должны стать
друзьями.
Глава IV
«Добрая надежда»
Час спустя Дик снова сидел у «Козла и волынки», завтракал и выслушивал донесения
своих гонцов и часовых. Дэкуорта все еще не было в Шорби; он часто отсутствовал, так как
у него постоянно было множество самых различных дел в самых различных концах страны.
Большинство полагали, что он основал братство «Черная стрела» только ради мести и ради
добычи; но люди, хорошо его знавшие, считали его агентом и представителем великого
«делателя английских королей», графа Ричарда Уорвика.13
Словом, Дэкуорт отсутствовал, и в Шорби его замещал Ричард Шелтон. Озабоченно
жуя мясо, он размышлял. Он условился с лордом Фоксгэмом сегодня вечером нанести
решительный удар и освободить Джоанну силой. Но для этого нужно было преодолеть
множество препятствий. Разведчики, являвшиеся к нему для доклада, приносили самые
неутешительные вести.
Сэр Дэниэл был встревожен вчерашней стычкой на морском берегу. В маленьком
домике он увеличил гарнизон; не довольствуясь этим, он расставил всадников на всех
соседних улочках, приказав им немедленно скакать к нему, если они заметят что-нибудь
тревожное. А в его городском доме стояли оседланные кони, и воины, вооруженные с головы
до ног, ждали только знака, чтобы выехать.
Задуманное предприятие с каждым часом казалось все менее осуществимым; но
внезапно лицо Дика прояснилось.
– Лоулесс! – крикнул он. – Ведь ты был моряком. Не можешь ли ты украсть для меня
корабль?
– Мастер Дик, – ответил Лоулесс, – вместе с вами я готов украсть даже Йоркский
собор.
Они сразу же отправились в гавань. Это была довольно обширная бухта, окруженная
песчаными холмами, на которую выходили самые грязные и заброшенные улочки города.
Берег бухты был завален старыми деревянными обломками. В бухте стояло немало
палубных и беспалубных судов – одни качались на якорях, другие лежали на берегу. Долгая
непогода выгнала их из открытого моря и заставила спрятаться в гавани. Черные тучи и
сильные ветры с сухим снегопадом предвещали новые бури.
Моряки, спасаясь от холода и ветра, торчали на берегу, буйствуя в портовых тавернах.
За некоторыми судами, стоявшими на якоре, никто даже не присматривал. Погода не
улучшалась, и чем ближе было к вечеру, тем больше становилось таких безнадзорных судов.
Лоулесс обратил особое внимание на те из кораблей, которые стояли далеко от берега. Дик
предоставил ему свободу действий, а сам уселся на якорь, до половины зарытый в песок, и,
прислушиваясь то к реву урагана, то к пению моряков в ближайшей таверне, скоро забыл обо
всем, кроме обещания лорда Фоксгэма.
Лоулесс тронул его за плечо и указал на небольшой корабль, который, одиноко стоя у
13 Граф Ричард Уорвик (Варвик) в течение своей жизни три раза способствовал смене английских королей. В
1460 году он взял в плен короля Генриха VI и принудил его объявить наследником престола герцога Йоркского,
который вскоре был убит в сражении с войсками сторонников Генриха VI. В 1461 году Уорвик одержал над
ними победу и содействовал возведению на престол сына герцога Йоркского, короля Эдуарда IV.
Поссорившись с Эдуардом IV, он в 1470 году нанес ему поражение и снова объявил королем Генриха VI,
своего бывшего противника. В истории Англии за ним осталось прозвище «делателя королей».
входа в бухту, качался на волнах. Прорвавшийся сквозь тучи бледный луч зимнего солнца на
мгновение озарил палубу, и силуэт судна четко вырисовывался на фоне облака. При
внезапном этом сиянии Дик разглядел на палубе двух мужчин, которые тащили к борту ялик.
– Вот вам корабль на эту ночь, сэр, – сказал Лоулесс. – Запомните его хорошенько!
Ялик отделился от корабля; в нем сидело двое мужчин; держа нос против ветра, они
торопливо гребли к берегу.
Лоулесс остановил прохожего.
– Как зовется вон тот корабль? – спросил он, показав ему стоявшее у входа в бухту
судно.
– Это «Добрая Надежда» из Дортмута, – ответил прохожий. – А капитана зовут
Арблестер. Он гребет на носу вон той лодки.
Лоулессу ничего больше знать не требовалось. Поспешно поблагодарив прохожего, он
двинулся на песчаную косу, к которой должна была пристать шлюпка. Там он остановился,
поджидая моряков с «Доброй Надежды».
– Как! Кум Арблестер! – закричал он, как только лодка приблизилась. – Какая
счастливая встреча! Клянусь распятием, такую встречу нужно отпраздновать! А это «Добрая
Надежда»? Я узнал бы ее среди десяти тысяч кораблей. Прекрасный корабль! Подплывай,
кум, мы с тобой славно выпьем! Помнишь, я тебе рассказывал про свое наследство? Мне
удалось получить его. Я теперь богат. Я больше не плаваю по морям, я плаваю только по
элю. Давай руку, приятель! Выпей со старым товарищем.
Шкипер Арблестер, длиннолицый, немолодой, обветренный непогодами человек, с
ножом, привязанным к тесемке, надетой на шею, своей походкой и манерой держаться
похожий на моряков всех времен и народов, удивленно и недоверчиво отшатнулся от
Лоулесса. Но упоминание о наследстве и, главное, то пьяное добродушие, которое с таким
искусством изобразил Лоулесс, скоро победили его недоверчивость, и он пожал руку
бродяги.
– Я тебя не помню, – сказал он. – Но что за важность! Я и мой матрос Том – мы всегда
готовы выпить, кум... Том, – сказал он, обращаясь к своему спутнику, – вот мой кум. Я не
помню, как его зовут, но это не важно. Он превосходный моряк. Пойдем выпьем с его
приятелем.
Лоулесс повел их, и скоро они сидели в кабачке; кабачок этот, построенный недавно,
стоял в стороне от других кабаков, и поэтому народу в нем было немного. Это был
просторный сарай, в котором стояло несколько шкафов и несколько голых скамеек; доски,
положенные на пустые бочонки, заменяли столы. Посреди кабачка пылал костер,
раздуваемый множеством сквозняков; в нем горели обломки кораблей, наполняя все
помещение густым дымом.
– Вот она, услада моряка, – сказал Лоулесс. – Хорошо посидеть у славного огонька и
выпить добрую чарочку, когда на дворе непогода и ветер гуляет по крыше! Пью за «Добрую
Надежду»! Желаю ей легкого плавания!
– Да, – сказал шкипер Арблестер, – в такую погоду на берегу куда лучше, чем в море. А
как по-твоему, матрос Том?.. Кум, ты говоришь складно, хотя мне все не удается
припомнить, как тебя зовут. Но что за важность – ты говоришь очень складно. Легкого
плавания «Доброй Надежде»! Аминь!
– Друг Дикон, – продолжал Лоулесс, обращаясь к своему начальнику, – у тебя, кажется,
какие-то важные дела? Так ступай, не стесняйся. А я посижу в этой славной компании с
двумя старыми моряками. Когда ты вернешься, эти храбрые ребята все еще будут сидеть
здесь и пить со мной чарку за чаркой. Мы ведь не береговые крысы, мы старые, тертые
морские волки.
– Хорошо сказано! – подхватил шкипер. – Ступай, мальчик. А твоего приятеля и моего
доброго кума мы задержим здесь до рассвета, клянусь святой Марией! Я так долго пробыл в
море, что все кости мои пропитались солью, и теперь, сколько бы я ни выпил, хоть целый
колодец, мне все мало.
Провожаемый такими напутствиями, Дик встал, попрощался и торопливо пошел сквозь
непогоду к «Козлу и волынке». Оттуда он послал сообщить лорду Фоксгэму, что вечером в
