Любовь шевалье - Зевако Мишель (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Но Жилло никак не мог остановиться.
— Ну, еще, еще пару золотых! Как они красиво блестят!
Его карманы уже лопались.
— Еще только десяточек экю!
Жилло доверху наполнил деньгами свою шапку.
Вскоре весь он был битком набит монетами. Парень поднялся с колен и замер с растопыренными руками и широко расставленными ногами. Потом — ценой нечеловеческого напряжения — ему удалось сделать несколько шагов.
— Эх, горе-то какое! — в отчаянии пробормотал Жилло. — Ведь я и половины забрать не смог! Но — надо спешить…
Жилло повернулся к двери — и окаменел. Перед ним стоял дядя. Привалившись к косяку, старик взирал на парня с мстительной ухмылкой. Племянник дернулся, и несколько монет со звоном упало на пол. Жилло бросился дяде в ноги, туго набитые карманы порвались, и монеты хлынули золотым дождем, раскатываясь по всей комнате. Жиль безмолвно, с жуткой усмешкой наблюдал за этой фантастической сценой.
Жилло тоже постарался выдавить из себя улыбку.
— Дядя! Милый дядя! — пролепетал он.
— Чем ты здесь занимаешься? — осведомился Жиль.
— Да так… Думал навести порядок в вашем ларе…
— Ах вон оно что… ну ладно, наводи дальше…
Племянник опешил:
— То есть как это… дальше?
— У меня тут двадцать девять тысяч триста шестьдесят пять ливров серебром и шестьдесят тысяч сто двадцать восемь ливров золотом, итого — восемьдесят девять тысяч четыреста девяносто три ливра. Пересчитывай, мальчик мой, пересчитывай, ни одной монетки не пропусти. А потом сложи их столбиками по двадцать пять экю, золото справа, серебро — слева. Ну, что же ты не начинаешь?
— Сейчас, дядя, сейчас!
И Жилло стал торопливо вытрясать из карманов деньги, а потом аккуратно раскладывать их столбиками под горящим взглядом Жиля. Так, столбик за столбиком, парень с душераздирающими вздохами опускал монеты в ларь, а старик деловито считал:
— Еще пятнадцать тысяч… еще двенадцать тысяч.
Эта работа заняла, естественно, немало времени. Начал Жилло в два часа дня, управился же лишь к пяти вечера. Карл IX успел проехать через весь Париж, а Пардальяны выдержали на Монмартрской улице битву с придворными герцога Анжуйского.
Итак, дядя Жиль подсчитывал, сколько денег не хватает в ларе:
— Еще пять тысяч… еще четыре тысячи… еще три тысячи.
Жилло старательно сложил последние монетки и огляделся: ни на полу, ни у него в кошельке не было больше ни одного экю.
— Кажется, все, дядя?
— Осталось еще три тысячи!
Жилло вывернул карманы и обнаружил два су и шесть денье — свои личные сбережения. Он мужественно отдал их Жилю, который коршуном бросился и на эти гроши.
— Выкладывай остальное!
— О чем вы, дядя?
— О трех тысячах ливров!
— Но у меня больше ничего нет!
— Возвращай немедленно — я все равно их найду!
— Ищите, пожалуйста — мне скрывать нечего!
Жиль трясущимися руками обшарил одежду Жилло, прощупал каждый шов, и по лицу дядюшки заструился холодный пот. Племянник говорил правду!
— Снимай с себя все!
Одурев от ужаса, Жилло разделся. Старик еще раз тщательно обследовал его вещи и понял: три тысячи ливров пропали!
Яростный рев и испуганное верещание огласили весь дворец: ревел Жиль, верещал Жилло.
— Отдай деньги, подлец!
Дядя вцепился племяннику в горло:
— Я копил пять лет! И где они теперь, мои денежки?!
Только Пардальян-старший мог ответить на этот вопрос. Жилло же, надеясь снова вкрасться в доверие к старику, лепетал:
— Дядя, я помогу вам их отыскать!
— Ты! — заорал Жиль. — Ничтожная тварь! Ты же пытался обворовать меня! Ну ничего, сейчас ты узнаешь, как красть и выдавать чужие тайны! Одевайся!
Жилло покорно натянул свой костюм. Дядя схватил его за загривок длинными пальцами, удивительно напоминавшими стальные клещи, вышвырнул племянника в коридор, аккуратно запер дверь комнаты и поволок парня вниз по лестнице.
— Сжальтесь! — скулил Жилло.
Жиль разжал руку, вынул кинжал и заявил:
— Попробуешь удрать — перережу глотку! Так что стой смирно!
Эти слова несказанно обрадовали Жилло. Если его грозят убить лишь в случае побега, значит, смертный приговор ему пока еще не вынесен.
— Шагай вперед! — распорядился дядя, поигрывая кинжалом.
Пошатываясь от тычков Жиля, Жилло приблизился к садовому сараю.
— Бери этот кол!
Жилло взвалил на плечо довольно длинное бревно, один конец которого был заострен.
— Да прихвати лопату и веревку! — приказал старик.
Племянник взял и эти предметы. Заняв руки Жилло жуткими орудиями пыток, жестокий Жиль погнал парня в буфетную, а оттуда — в коридор, к двери подвала. В буфетной дядюшка прибавил к поклаже Жилло нож и факел.
Потом Жиль втолкнул племянника в подвал и, когда они спустились по лестнице, скомандовал:
— Рой тут!
Жилло, совершенно обезумевший от страха, начал тупо копать. Затем по приказу Жиля он вставил кол в яму и засыпал его основание землей. Дядя убедился, что столб держится крепко, схватил Жилло и привязал его к бревну, так что бедолага не мог даже пошевельнуться.
Впрочем, парень и не пробовал сопротивляться: он слишком обессилел, чтобы бороться за свою жизнь.
— Что вы собираетесь делать, дядя? — только прошептал он.
— Сейчас увидишь!
Жиль присел на чурбан и принялся точить нож, захваченный из кухни. Потрясенный этими жуткими приготовлениями, Жилло издал душераздирающий стон.
В этот момент в подвал вошел маршал де Данвиль.
— А ну, прекрати визжать, как поросенок на бойне! — гаркнул дядя на племянника. — Если не замолчишь — прирежу!
Жилло тут же затих.
«Вроде бы он не собирается меня прикончить. Но что же он намерен делать?» — соображал парень.
— Так вот, — провозгласил Жиль. — Сейчас я устрою над тобой суд — и буду судить по справедливости. То есть — смягчу приговор, если ты того заслуживаешь. Отвечай мне честно!
— Разумеется, разумеется! Клянусь вам!
Жилло нервно косился на нож, старик же приступил к допросу.
— Стало быть, ты побежал за экипажем и выследил, куда монсеньор увез женщин.
— Верно, дядя.
— Тебя кто-нибудь заметил?
— По-моему, меня видел господин д'Аспремон, но, похоже, не узнал…
— А кой черт тебя понесло за каретой?
— Да просто так, интересно было…
— Вот и доинтересовался…
— О, дядя, как я раскаиваюсь…
— А какой дьявол тянул тебя за язык, когда ты выложил все Пардальянам?
— Не дьявол, а ужас… я испугался, что останусь без ушей!
— Слизняк! За уши он боялся! Я вот не колеблясь отдал бы этим негодяям все свое богатство, хотя по мне лишиться денег — хуже, чем лишиться жизни. Да понимаешь ли ты, какие несчастья ты навлек на нашего дорогого господина?
— Сжальтесь! Простите!
— А обо мне ты подумал? Как я взгляну теперь монсеньору в глаза?
Горе старого Жиля было абсолютно непритворным. Он схватился руками за голову и мучительно решал вопрос: что ужаснее — безвременная кончина или ярость хозяина. Но скоро управляющий сообразил, что Жилло может засвидетельствовать, сколь мужественно вел себя его дядя, даже под страхом смерти не выдавший тайну маршала. Значит, парню надо сохранить жизнь.
— Слушай же! — заявил Жиль. — Я не буду убивать тебя, а уж монсеньор пусть делает с тобой все, что пожелает. Но я обязан покарать тебя за трусость и измену; ты опозорил наше имя… Я не упоминаю уже о взломанном ларе…
— Это не я! Я тут ни при чем! — взвыл Жилло.
— Я уже не упоминаю о том, — хладнокровно продолжал управляющий, — что ты хотел обокрасть меня. Лучше бы ты меня зарезал, но не трогал золота… Однако я прощаю тебе это гнусное злодейство. Ну, а монсеньор выслушает тебя и сам решит, какого наказания ты заслуживаешь. Но ты не скроешь от хозяина ни одной мелочи из того, что здесь произошло.
— Богом клянусь!
— Ладно. Однако я отомщу тебе за ту подлость, которую ты устроил лично мне: ведь из-за твоей измены монсеньор может и меня вышвырнуть со службы. Так вот: за то, что ты предал и нашего господина, и родного дядю, желая уберечь свои дурацкие уши, я тебе их и отрежу! Это расплата за твое преступление!
