Тайна Нефертити (сборник) - Дедусенко Идиллия (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗

Случай на празднике Oпeт

Нефертити, оставив военачальников дожидаться царя, спустилась в сад. Сославшись на усталость, она отослала всех, даже Тии, и прилегла возле фонтана на легком висячем ложе. Ей хотелось понять смысл того, что всего несколько минут назад говорил Эйе, и она невольно стала вспоминать первые годы своего замужества и царствования.

В тот год, когда умер разбитый параличом Аменхотеп III и на троне его сменил сын – Аменхотеп IV, взяв тронное имя Ваэнра («Единственный для Ра»), Нефертити, ставшая женой юного фараона, была возведена в ранг великой царицы. До нее так называли Тейе – мать Аменхотепа IV. И хотя Тейе по-прежнему жила во дворце, при дворе сына, трон должна была уступить новой великой царице.

Ее имя – Нефертити – означало «Красивая пришла». И все при дворе отмечали необыкновенную грациозность и чистые черты лица юной царицы, а многие уже тогда ценили и ее ум. Она воспитывалась при дворе с многочисленными детьми Аменхотепа III, содержавшего целый гарем. Тейе, по-видимому, не придавала значения ни гарему, ни такому огромному количеству царских отпрысков, так как была уверена, что трон унаследует ее единственный сын – Аменхотеп IV, а судьба царских детей от других женщин ее не волновала. Лишь когда пришла пора выбрать жену для юного царя, выбор остановили на одной из пятнадцати дочерей Аменхотепа III – Нефертити. Была ли ее матерью сестра вавилонского царя или дочь митаннийского, содержавшихся в гареме Аменхотепа III, точно при дворе никто не знал. Но царское происхождение Нефертити было бесспорным. Хотя для счастливой доли это, может быть, и не имело особого значения. Вот Тейе – всего лишь дочь самого простого жреца, каких немало при любом храме. Однако Аменхотеп III очень любил и баловал ее. Однажды ей в угоду он приказал за 15 дней вырыть озеро длиной 3700 локтей и шириной 600 локтей. [14]

Нефертити тоже с самого начала знала, что красотой и мудростью покорила сердце юного царя. Он часто говорил ей: «Ты у меня одна. Буду любить тебя вечно!» Он ей первой поверял свои поэтические опусы, вместе с ней решал государственные дела, заручился ее поддержкой, когда своим приказом утверждал для египтян единого бога Атона, свергнув с пьедестала Ра-Амона и всех других богов, которым издавна поклонялись египтяне, даже самых маленьких – покровителей городов.

Перебирая в памяти события тех далеких и таких счастливых дней, Нефертити представила милые ее сердцу Фивы, где она росла в роскошном царском дворце, где чувствовала себя свободной птицей и где стала великой царицей. Ей вспомнился один из праздников Опет, который в Египте отмечался особенно пышно и торжественно. Тогда Аменхотеп уже задумал провозгласить Атона главным и единственным богом для Египта и построить в его честь новую столицу. Он выбрал для нее широкую долину, окаймленную горами, вниз от Фив по течению Нила. Он говорил Нефертити о непомерных притязаниях жрецов всех рангов на земли, на дань, получаемую царем с областей, завоеванных ранее его предками. Эти богатства иногда не доходили до царского двора, оседая в одном из многочисленных храмов. После того праздника Опет в Фивах, о котором вспомнила Нефертити, жрецы немного присмирели, потому что фараон все-таки сумел на какое-то время подавить их волю.

А начиналось все, как обычно, во второй день Половодья. Юный фараон и юная царица, одетые по случаю великого праздника в роскошные наряды, сели в широкие носилки, и несколько дюжих рабов понесли их к храму Ипетсут, [15] возвышавшемуся над Нилом. Толпы народа уже собрались около храма бога Ра-Амона. Они желали вознести ему хвалу за милости, которые он им дарует, давая пищу и кров. Крестьяне и ремесленники расступались, пропуская поближе к входу нарядных и высокомерных вельмож, которых рабы несли на носилках. Оставляя носилки, вельможи поднимались по ступеням широкой лестницы и останавливались недалеко от дверей храма. Все ждали прибытия царя и царицы.

Нефертити издали увидела, что царскую процессию уже заметили. Люди стали тесниться в стороны, освобождая широкую дорогу к храму. При виде царя и царицы они падали ниц и еще долго не смели поднять головы. Открытые царские носилки медленно несли мимо длинной шеренги сфинксов – странных существ с телом льва и головой барана, затем вознесли по ступеням и поставили около входа в храм – дальше рабам идти воспрещалось. Царь и Нефертити повернулись к народу, и он приветствовал своих правителей громкими возгласами и поклонами. Подходя к дверям, Нефертити увидела Сета, стоявшего в храме недалеко от входа в окружении других жрецов. Лицо его не выражало того преклонения перед фараоном, которое выказывали вельможи и народ. Нефертити знала, что это означает: главный жрец храма Амона, не одобрявший намерение фараона утвердить культ Атона, нарочито выказывал свою приверженность Амону, а значит и незыблемость своей власти на своей территории, хотя бы в пределах храма, в котором он служил. Когда царь и царица ступили за порог храма, Сет лишь слегка наклонил голову в знак приветствия. Царь заметил его неудовольствие и напрямик спросил:

– Ты сегодня не в духе, Сет? Или не хотел бы видеть на празднике меня и царицу?

– Я всегда вам рад, – бесстрастно ответил жрец.

– Значит, тебя не радует наш народ, ликующий при виде царя и царицы?

– Народ, как всегда поклоняется своему божеству, – подчеркнуто ответил Сет.

– А разве фараон не богоподобен? – спросил царь, уязвленный плохо скрываемой неприязнью жреца.

– Нет бога выше Амона! – возгласил Сет. – И…

– На небе! – резко перебил его царь. – А я его сын на земле! Его волей мне дана здесь власть, которая тебя давно сводит с ума!

Царь громко рассмеялся, все жрецы вздрогнули и попятились от него: они боялись, что Ра-Амон покарает их вместе с фараоном за такое святотатство. Но храм не рухнул, и царь, иной раз просто щеголявший своей резкостью, продолжал:

– Тебе, Сет, следует просить милости у меня, а не у Ра. Он слишком высоко, а я рядом.

– Не надо гневить бога, – прошептал Сет.

– Ты пугаешь фараона? Здесь я бог! Нынешней ночью Ра изъявил свою волю: поклоняться только Атону! Весь египетский народ будет отныне под защитой животворящего диска Солнца. Атон и его лучи – вот самый высший бог! И я его сын. Мы сейчас выйдем на ступени храма и объявим это народу!

Видя замешательство Сета, фараон сказал:

– Ладно, я сделаю это позже. Я издам специальный указ, повелевающий поклоняться Атону. А сейчас приступим к церемонии, как обычно. Статуя Амона уже надушена ароматными маслами?

Сет кивнул в знак согласия.

– Тогда прикажи ее вынести. Но учти: мой народ последний раз поклонится Амону, а потом будет поклоняться Атону.

Сет подал знак, и жрецы вынесли на плечах ладью, покоившуюся на нескольких шестах. На ней стояла раскрашенная и надушенная статуя бога Амона. Они вышли на верхнюю площадку лестницы в сопровождении главного жреца, фараона и царицы. Нефертити неприятно поразила открытая вражда между царем и Сетом, но она молча приняла сторону мужа, зная, как нелегко удержать власть, когда на нее многие посягают. Она простила ему невольную грубость и постепенно успокоилась во время песнопений, которые, казалось, всех примирили. Простые подданные фараона – ремесленники, торговцы, крестьяне – по знаку жреца устремили свой взор в сторону реки и запели хвалебные песни солнцу и Нилу: «О, могущественный Ра, когда ты приходишь, вся земля ликует и все живое пребывает в радости. Ты владыка рыб и птиц, творец зерна и травы для скота. Когда ты восходишь на востоке и гонишь мрак, вся земля торжествует. Сияние твое проникает в глубины вод великого Нила, кормильца нашего, дающего нам пищу, дичь и одежду. Люди, озаренные твоим светом, принимаются за работу на полях, омытых водой Нила…»

Провозглашая хвалу своей великой реке, люди спускались к Нилу вслед за процессией жрецов. У причала уже стоял разукрашенный корабль, на который и взошла торжественная процессия. Нефертити села на приготовленное для нее кресло под балдахином, защищавшим от палящего солнца, а богоподобный Ваэнра, как и подобает царю, стал у кормила. Издавна заведено так: фараон сам направляет корабль по курсу, а десятки крепких гребцов одновременно взмахивают веслами и с силой опускают их в воду, раз за разом продвигая корабль вперед по реке. Всего несколько километров отделяют храм Ипетсут от храма Ипет, [16]куда и направляется процессия, но этот путь непременно нужно пройти по воде, а затем подняться к величественному святилищу, стены которого покрыты золотом, а пол – серебром. Участие в этом торжественном путешествии всегда наполняло сердце Нефертити особой радостью. Она и сейчас, несмотря на неприятное происшествие в храме, о котором постаралась поскорее забыть, была полна какого-то неясного трепетного чувства, словно снисходившего на нее из глубин высокого лазурного неба.