Сказание о верном друге - Харламов Дмитрий (мир книг txt) 📗
– Говори, Муна.
– Лан и Зурр сказали правду. Своими ушами я слышала слова Мудрого Ауна… Еще он сказал Лану тайну рождения огня, великую тайну!
– Что теперь скажешь, Черный Ворон? – спросил вождь.
– Дивы вселились в этих детенышей, – повторял жрец одну фразу.
– Что скажете, охотники?
Люди заволновались, загалдели. Пока невозможно было понять, осуждают ли они Черного Ворона или сомневаются в правдивости слов ребят. Женщины говорили все враз, ничего не понять… Охотники молчали.
– Хорошо, – сказал Большой Орел. – Видно, женщинам придется решать, как жить племени… Пусть охотники откроют ход в пещеру предков.
– Вождь! – послышался из толпы звонкий голос. В круг вышел Зор. – Вождь! Меня недавно назвали охотником, но разреши мне говорить.
– Говори, Сокол.
– Сегодня на заре видел я человека. Он прятал в скалах мясо, добычу племени…
Дикие вопли раздались со всех сторон. Голодные люди, казалось, обезумели от ярости.
– Можешь показать это место другим? – Голос вождя был еще слышен в общем шуме.
– Да. Там туши козы, трех сурков и еще много кусков вяленого мяса.
– Кто этот человек?
Тут Черный Ворон с воплем ринулся к скалам.
– Вот он! – громко крикнул Сокол, указывая на Черного Ворона.
Яростный крик многих слившихся воедино женских голосов резанул воздух. Была в этом слитном крике неукротимая слепая злость, злость самок, защищающих в смертельной схватке детенышей от свирепого хищника.
Множество женских рук вслед за старой Уруной схватили жреца раньше, чем он успел взобраться на первый уступ скалы.
Вмиг полопались кожаные тесемки на черных козьих шкурах, составляющих одежду жреца, и он – о, дивы! – остался в одной набедренной повязке.
Пожалуй, только это остановило женщин перед незамедлительной расправой над злодеем, а не поднятая рука и слабый окрик вождя. Кто это? Разве это мужчина? Толстый живот, до сих пор скрываемый под широкими шкурами, вмиг превратил грозного жреца в жалкое презренное посмешище.
– И это черный Ворон? – удивленно вскричала Уруна.
– Хи-хи, – прыснула в кулак Муна.
Сначала робкий, нерешительный, а затем громкий откровенный хохот побежал по толпе, будто круги от камня, брошенного в воду. Хохотала Уруна своим беззубым ртом, хохотали женщины и дети, хохотали охотники.
Тихий голос вождя, слышный всем, прервал смех:
– Не троньте его… Отдайте одежду.
Презрение, с которым сказал эти слова Большой Орел, отвратило от Черного Ворона его последних приверженцев. Только Зурра стояла в стороне, плотно закрыв лицо руками.
– Пусть Сокол и еще два охотника принесут мясо из тайника, а другие соберут хвороста для Большого Костра! – распорядился вождь.
Силы Большого Орла иссякли, и он опустился на камни, у входа в пещеру, где стоял.
Забегали вокруг люди, быстро соорудили лежанку: постелили шкуры, сбегали к ручью за водой.
Лан пристально глядел на темные, плотно сжатые веки отца и беззвучно шевелил губами:
– Не умирай, вождь, не умирай!
Принесли груду мяса и свалили у ног Большого Орла. Голодная молчаливая толпа плотным кольцом окружила вождя и мясо. Охотники и матери отгоняли малышей от съестного жестокими шлепками.
Наконец Большой Орел открыл глаза, обвел собравшихся взглядом и кивнул Уруне. Старой Уруне доверил вождь разделить добычу.
О, как все следили за ее руками! Даже охотники, которые разбирали завал в пещеру предков, оставили на время свою работу.
Люди поедали свою долю тут же, смачно разрывая зубами душистую пищу и громко хрустя костями.
БОЛЬШОЙ КОСТЕР
Великое таинство совершалось в центре круга. Никому нельзя видеть, как рождается огонь. Потому-то люди спинами повернулись к мальчику в середине людского кольца. Этот мальчишка, не названный даже охотником, познал тайную мудрость предков. Жрец Черный Ворон, вождь Большой Орел не знают, а он знает. Возможно ли?!
Затаив дыхание слушают люди тихое жужжание за спиной.
Что может сделать мальчонка без помощи дивов, без жреческого наговора, без жертвоприношения?
Так решили охотники, так велел вождь: пусть возгорится чистый Огонь предков, Огонь Мудрого Ауна, чтобы стало возможно погубить старый Огонь, с помощью которого Черный Ворон обманывал соплеменников, приносил зло людям таж…
– Он родился! – послышался ликующий голос Лана.
Все обернулись, кто с выражением испуга на лице, кто с выражением радости.
Крохотным светлячком в серой глубине кучки мелкого хвороста светился огонек. Был он так мал и беспомощен! Никакого тепла, никакого света от него. Но вот тоненькая змейка превратилась в сизый столб дыма, затрещали весело хворостинки, и светлячок стал мышкой, потом зайчонком. И вот уже рыжим лисьим хвостом полыхнул он по крупным сухим сучьям, бросил в темное небо сноп искр и обдал собравшихся живым жаром.
Счастье горело в глазах Лана, счастье и надежда отражались в глазах и лицах изможденных людей.
– Чистый Огонь родился! – выдохнула Уруна. Далекое детство напомнил ей этот огонь. Она, старая, уже переживала когда-то рождение огня.
Люди тянулись к Новому Огню, радовались ему, как могучему талисману от грядущих невзгод.
В это время грозный рык долетел от ручья, и отблески счастья на лицах сменились страхом.
Толкаясь, женщины и дети полезли в пещеру. Охотники схватились за луки и копья. Многие с надеждой обернулись к лежанке вождя, но он снова лежал с закрытыми глазами.
Тигр стоял на пригорке. Он не глядел в сторону людей, будто не замечал, не слышал их робких, нестройных криков. Длинный хвост со сдержанной силой уверенного превосходства хлестал по полосатым бокам и спине.
Лану вдруг стало жарко и весело. Он понял: охотники боятся выказать страх перед зверем, ведь тогда он нападет на них, боятся показать свой страх женщинам, ведь тогда кто-нибудь может смертельно оскорбить их, назвав детским именем… Он вспомнил, как победил медведя с помощью огня, как перед огнем позорно отступил громадный волк…
С радостной поспешностью выхватил мальчик из костра несколько горящих головешек и смело выступил вперед, навстречу кровожадному зверю, властелину долины, и крикнул громко, так громко, чтобы слышали все:
– Я слышу чей-то писк! Кто это там? Подойди поближе, здесь светло и жарко.
Лан поднял пылающие головешки над головой.
Охотники затаили дыхание, удивленные и заинтересованные словами мальчугана.
В грозном реве зверь раскрыл свою пасть. Тускло блеснули его ужасные изогнутые клыки.
– А, это блеет барашек, потерявший в горах свою мать? Бедный детеныш! – продолжал мальчишка насмешливо. Казалось, он ничего не боялся. На самом же деле при виде клыков тигра, больше похожих на его нож-резец, чем на зубы, внутри у Лана все похолодело.
Сзади кто-то из охотников неуверенно хохотнул.
Лан швырнул в тигра головню, и она упала в траву в нескольких шагах от зверя. Тот не сдвинулся с места, но взревел так, что дети, высунувшиеся из пещеры, попрятались вновь.
– Не надо сердить могучего зверя, – сказал один из охотников, – может быть, он уйдет.
– Конечно, уйдет, мы его попросим.
Теперь сзади засмеялись смелее. Хвост тигра резче стал хлестать по бокам: ему не понравилась выходка маленького дерзкого человека.
– О, это хрюкает полосатый кабанчик. – И мальчик швырнул вторую головню так удачно, что она подкатилась к передним лапам зверя.
Тот фыркнул, словно напуганный камышовый кот, и поспешно отскочил.
Охотники захохотали.
– Нет! Теперь я вижу ясно – это грязный, облезлый шакал. Он пришел поживиться объедками. На, получай…
