Мертвые сраму не имут... - Серба Андрей Иванович (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Как жаль, император, что этого нельзя сделать со всеми врагами Империи, — хихикнул Василий.
Иоанн не поддержал шутки. Отсутствующим взглядом он еще какое-то время смотрел на огонь светильника, затем перевел его на подобострастно согнувшуюся фигуру Василия.
— Проэдр, ты пришел ко мне глубокой ночью. Знаю, что перед этим ты принял гонца из столицы. Значит, он явился с чем-то важным?
— Да. Из Константинополя сообщают, что Варда Фока поднял в Азии восстание. Часть твоих войск перешла к нему, бунтовщики движутся на столицу.
Иоанн молчал. Во взгляде, которым он уставился теперь в серое полотнище шатра, читалась безнадежность.
— Проэдр, Империя бессильна против русов, — с тоской выговорил он. — Тем более она бессильна одновременно против двух врагов. Киевский князь смел и бесстрашен, честен и прям, поэтому он не так страшен и опасен, как способный на любую подлость Фока. Завтра утром ты отправишься послом к князю Святославу и предложишь ему мир. Обещай все, чего он захочет и потребует, соглашайся уплатить дань на всех живых и мертвых русов. Не скупись на обещания и болгарам, его союзникам. Но только мир, какой угодно ценой!
— Император, даже простодушные и доверчивые русы не позволят обмануть себя во второй раз. Ведь со времени предыдущего мирного договора с Русью, нарушенного нами этой весной, не прошло еще года.
— Поэтому я посылаю тебя, Василий. Тебя, который единственный в Империи носит звание проэдр, то есть первого после императора. Если подобное не по силам тебе, кто другой сможет это сделать?
Иоанн дернул за висевший возле кресла шнур. Над входом в шатер зазвенел колокольчик, появился слуга.
— Пусть приведут пленника, — приказал Иоанн. Сверкая обнаженными мечами, в шатер вошла плотная группа легионеров. Перед креслом императора они разомкнулись, открыв взору Цимисхия сотника Всеслава со связанными за спиной руками. Русич стоял без шлема, в разрубленной в нескольких местах кольчуге. На его голове зияла рана, лицо было в запекшейся крови. Сотник спокойно, без признаков страха смотрел на Иоанна.
— Кто ты? — спросил по-русски Цимисхий.
Умный и опытный военачальник, он давно усвоил, что знание нравов и обычаев противника часто играет в ходе боевых действий далеко не последнюю роль. Не преуменьшал он и умения самому понимать язык врага. Готовясь зимой к предстоящей войне со славянами, Иоанн постарался, по мере возможности, узнать о русах и болгарах как можно больше, уделив часть времени и знакомству с их языками. Врага, с которым Империя постоянно воевала и никак не могла покорить, нельзя было не знать даже императору Нового Рима!
— Я русич, император, — гордо прозвучал ответ.
— Ты храбрый воин, рус. Я всегда мечтал иметь у себя таких солдат, как ты.
— Ты мой враг, император ромеев. Поэтому твое желание так и останется несбыточной мечтой.
— Жалею об этом, ибо ценю отвагу не только у собственных солдат, но и у воинов противника. Ведь прежде чем мои легионеры взяли тебя в плен, многие из них заплатили за это жизнью.
Всеслав презрительно скользнул взглядом по обступившим его византийцам.
— Император, тебе надлежит знать, что воины-русичи предпочитают полону смерть. Если сейчас я стою перед тобой живым, то лишь потому, что меня ослепил песком Перун и отдал, незрячего, в руки врагов.
— Я не совсем понял его, — обратился Иоанн к находившемуся среди легионеров-конвоиров толмачу-переводчику.
— Рус говорит, что в бою от него отвернулись его языческие боги. Только поэтому он в твоих руках, император, — почтительно ответил переводчик.
— Этот варвар обуян гордыней, — высокомерно проговорил Цимисхий. — Скажи ему, толмач, что за смерть моих солдат он достоин того же. Лишь в моей власти решить, даровать ему жизнь или лишить ее.
Всеслав бесстрастно выслушал слова переводчика, что-то быстро ему ответил, с улыбкой посмотрел на Иоанна.
— Рус говорит, что не страшится смерти, император, — произнес переводчик, не дожидаясь обращения Цимисхия.
— Это я понял и сам, — сказал Иоанн, внимательно прислушивавшийся к словам пленника. — Но он сказал нечто еще, чего я не разобрал. Именно это и вызывает у руса радость, что весьма странно в его положении. Что же может его веселить?
— Рус говорит… он жалеет… ему очень обидно, что не удастся дожить до завтра, — с запинками произнес переводчик.
— Выходит, он все-таки боится умереть! — торжествующе воскликнул Цимисхий.
. — Это не совсем так… — уклончиво сказал переводчик.
Иоанн нахмурился.
— Я хочу слышать, что ответил рус, — глядя в глаза переводчика, медленно и жестко проговорил он. — А если ты станешь утаивать правду и юлить, я велю вырвать твой лживый язык и бросить его собакам.
— Он не страшится смерти, но сожалеет, что не доживет до завтра, — скороговоркой начал переводчик, съеживаясь под недобрым взглядом Цимисхия. — Ибо завтра на этом холме и в том шатре будет великий князь Святослав с русами. И пленный русский центурион печалится, что тоже не окажется здесь со своими воинами.
— Он дерзок, этот рус, — процедил сквозь зубы Иоанн. — И все-таки сегодня он не умрет. Толмач, скажи ему, что византийский император не враг Руси, наоборот, он желает дружбы с князем Святославом и не помышляет о захвате Болгарии. Скажи, что я предлагаю великому киевскому князю мир, готов сполна уплатить ему дань за всех мертвых русов, а также щедро вознаградить живых. Скажи, что император Нового Рима приглашает князя Святослава к себе в гости… как равного, как своего друга. Нам, властителям могучих держав, есть о чем поговорить и обсудить.
Пока толмач переводил сказанное Всеславу, Иоанн пристально следил за выражением лица пленника. Когда переводчик смолк, Цимисхий обратился к проэдру:
— Теперь рус пусть умоется, приведет себя в порядок, поест. Накормите и напоите его так, чтобы этот поздний ужин или ранний завтрак он запомнил до конца дней своих. Затем верните ему оружие, дайте по его выбору любого моего коня. И после отправьте к князю Святославу с предложением о мире.
Шатер опустел, в нем опять остались Иоанн с Василием,
— А ты, проэдр, поскачешь в крепость рано утром, прежде чем появятся первые лучи солнца. Ты должен успеть в Доростол раньше, чем князь Святослав сможет двинуть против нас своих русов. Добейся у него на любых условиях мира и предложи встретиться со мной. Убеди князя, что от нашего с ним разговора может многое измениться в отношениях Византии с Русью. Пусть сам назначит место встречи, берет с собой любую стражу — я вверяю жизнь в его руки.
— Ты ничем не рискуешь, император, — заметил Василий. — Русы всегда держат свое слово и не нарушают обещаний.
— Знаю это, проэдр. И хотя не верю, что смогу склонить князя Святослава к тому, что задумал, все равно не терпится увидеть его, понять, что он за человек. Ибо великий князь Руси тот единственный в моей жизни враг, которого я не победил.
На расстоянии в несколько полетов стрелы от Доростола высокий дунайский берег покато спускался к воде, постепенно переходя в мелкозернистую песчаную отмель. Именно здесь, примерно на одинаковом пути от крепости и византийского лагеря, должна была состояться встреча великого киевского князя и императора Восточно-Римской Империи. В целях предосторожности Цимисхий явился на условленное место гораздо раньше назначенного срока и сейчас, восседая на рослом жеребце у самого уреза воды, поджидал князя Святослава.
За его спиной, соперничая друг с другом богатством одежд и украшений, виднелась толпа придворных и полководцев. Там, где кончалась речная отмель, и начинался поросший шелковистой травой берег, выстроились в парадных доспехах ряды конных «бессмертных». Византийцы не спускали глаз с приближавшейся к ним от Доростола небольшой одиночной лодки. Вначале она плыла посередине Дуная, затем взяла направление на византийское посольство. Еще несколько минут — и лодка уткнулась носом в песок напротив Цимисхия, дружинники-гребцы вытащили из уключин весла. Все приплывшие русичи были в белых полотняных рубахах, серых боевых кольчугах. Их шлемы были сняты и лежали на коленях, из оружия имелись только висевшие на поясах мечи. Сидевший на скамье вместе с гребцами князь Святослав не спеша встал, придерживая рукой ножны меча, глянул на Цимисхия.
