Воронья Кость (ЛП) - Лоу Роберт (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Быстро потемнело; сверкнула вспышка, и разнёсся хохот Тора.
— Взять третий риф, — проревел Стикублиг, и люди бросились к верёвкам из моржовых шкур. Мар смахнул дождевые капли с ресниц и увидел, как Воронья Кость мрачно выпятил челюсть; кнорр уже не было видно, а юноша с гладко выбритым лицом, мокрым от дождя, пристально смотрел туда, где исчез корабль, словно хотел притянуть его силой взгляда разноцветных глаз.
Ничто, подумал Мар, не удивит меня в этом мальчишке, — всё вокруг стало двухцветным — серым и чёрным, словно чайка, сидящая на яйцах. Затем жгучая вспышка расколола мир, отпечатавшись на тыльной стороне глаз, душа Мара ушла в пятки, провалилась вниз, словно холодный камень.
— Даже с помощью Штормовой шляпы Финна нам не отыскать сейчас безопасной бухты, — проревел Онунд, и сквозь бушующий ветер, Воронья Кость услышал горечь в его голосе. Волны набегали беспорядочно, ветер рвал их в клочья, прежде чем они успевали принять какую-либо форму или как-то упорядочить свой бег. Они накатывали на "Тень", водная гладь пенилась, куда ни брось взгляд, брызги летели над водой, словно брошенные копья.
Тем не менее, все видели Воронью Кость, стоящего как носовая фигура, схватившись одной рукой за канат, ветер трепал его косы, он смотрел прямо по курсу "Тени", когда корабль поглотила чёрная тьма, но его лицо было ещё мрачнее.
Все думали, что он гневался из-за потери кнорра, или злится на налетевший шторм. Но они ошибались. Мысли Вороньей Кости были заняты лишь одним именем, которое рассказало ему почти всё, что он хотел знать.
Мартин.
"Идти по ветру", — как сказал Торгейр, ибо на "Тени" поступят также. У Бергфинна не было иного выхода, так они и сделали. То был добрый кнорр, и даже гружённый, он уверенно взбирался на высокий вал, прорезая пену на вершине волны, и опускался с другой стороны. Ведь он построен специально для этого, и переносил шторм даже лучше, чем драккар.
Через некоторое время, когда парус зарифили до последнего узла, чтобы только корабль слушался руля, люди чуть расслабились, теперь они неслись сквозь шторм, и если боги будут благоволить им, то, возможно, они повстречают "Тень", когда ветер раздует последние тучи, словно тряпки.
Торгейра уже почти оставила навязчивая мысль, что преследовала его с тех пор, как они с Бергфинном вернулись обратно на кнорр, мысль о том, что этот корабль — их судьба, нить, вплетённая норнами в дерево. Он смотрел на завёрнутое промокшее тело Фастарра Скумра, перекатывающееся по палубе — они хотели, как положено, сжечь его в подходящем месте; рядом с ним Кари Рагнавальдсон баюкал покалеченную руку, и своё горе, его не ждало ничего хорошего, лишь кошель рубленого серебра и неизвестное будущее, неважно какой земли они достигнут.
"Калеки и мертвец", — размышлял Торгейр. Не самая лучшая команда, но для такого корабля сойдёт.
Злой рок обрушился на них через некоторое время, когда хомут рулевого весла порвался во второй раз.
Торвальд, в своё время знаменитый кузнец, ничего не смог поделать, даже обладая нечеловеческой силой. Ему следовало бы отпустить рулевое весло, но тогда все они будут обречены, так что он не посмел, и тяжёлое весло потащило его за борт, остальные хватились слишком поздно, ветер уносил крики прочь, когда они бросились к нему на помощь.
Неуправляемый "Быстро скользящий" закрутился, словно ужаленный жеребец, теперь он был не более чем щепкой в половодье. Бергфинн успел взглянуть на Торгрейра, поймать в ответ взгляд широко раскрытых глаз. Он безнадёжно наблюдал, как на них надвигалось проклятие норн, на этот раз, сотканное из воды.
А затем огромный блестящий чёрный морской вал обрушился на них, словно скала.
Чуть позже...
Вигфус Дросбо поискал глазами Воронью Кость, но не увидел. Он подумал, что принц ищет птиц, которые могли бы указать им путь, но тут же сообразил, что все птицы сейчас сидят на берегу, спрятав головы под крыло. Он увидел Каупа, с перекошенным от ужаса лицом, одной рукой уцепившегося за мачту — похоже, ему не нравился шторм. Да и никому в своем уме не могло понравиться, однако, как Вигфус сказал Сгоревшему человеку, надо просто вычерпывать воду, и ни о чем не думать.
— А ведь сейчас день, — сказал Стикублиг, хотя трудно было поверить в это, и Мар с Кэтилмундом, пошатываясь, прошлись по палубе, раздавая всем пищу — промокший хлеб, с которого срезали большую часть плесени. Оставалось еще несколько старых крабовых клешней, так что промокший Ровальд, ухмыляясь, заявил, что он по крайней мере успеет съесть их, прежде чем их родня полакомится им.
Воронья Кость очнулся от своих мыслей, в его голове бушевал почти такой же шторм, как и тот, что обрушился на "Тень"
Совершенно ясно, что Мартин и был тем Дростаном, о котором ему рассказал Орм. Если действительно всё началось с настоящего Дростана, то он уже мертв. Мартин же был ядовитым пауком, и Воронья Кость знал это, помнил, как священник-сакс перерезал глотку Блейка, отличного пса, которого ему подарил Владимир. Нет, подумал Воронья Кость, после такого, полоснуть по горлу невинному монаху Дростану — Мартину раз плюнуть.
Вихрь мыслей и опасений поглотил его, — что бы ни замышлял Мартин, было ясно, что ничего хорошего. И ещё хуже то, что в этом запутанном клубке замешан Орм. Что известно Орму? Всё ли он рассказал Вороньей Кости?
И огромная сокрушительная волна обрушилась на него — а можно ли вообще доверять Орму? Может, он недооценил его, считая мелким ярлом. А ведь это может оказаться совсем не так, учитывая амбиции Орма и его богатство, достаточное чтобы нанять людей и корабли — и использовать Кровавую секиру для собственных целей. От мысли, что Орм против него, его охватила дрожь, а содержимое желудка попросилось наружу.
Но всё случившееся указывало на это, словно хорошая гончая, вспугнувшая дичь. Орм отправил вместе с ним побратимов Обетного Братства, чтобы они охраняли и помогали ему, но скорее всего, им поручено наблюдать, как он спотыкается обо все ловушки, расставленные Мартином для тех, кто пустился в погоню, чтобы разгадать тайну Кровавой секиры. И тогда Орм заполучит топор, оказавшись к нему ближе всех. Олаф метался в поисках выхода, мысль о предательстве выжигала нутро.
Шторм уже пошел на убыль, когда Воронья Кость понял это, вынырнув из своих мыслей, и сказал об этом вслух, что принесло ему облегчение. Рядом сидел Берто и смотрел перед собой невидящими глазами, жёлтая сука лежала, положив голову на лапы, в её глазах плескалось страдание, глубокое, как вода, заливавшая корабль. Стикублиг взглянул на небо, ветер развевал его бороду, пытаясь вырвать её с корнем, а затем покачал головой.
— Мы оказались в самом центре шторма, — сказал он. — Мы круто шли по ветру, и впереди нас ждёт ещё более дрянная погода, прежде чем шторм закончится.
— А ты похоже и рад, — проворчал Мурроу, и Онунд, только что проверивший мачту и рулевое весло, и оценив сколько забортной воды они приняли, взглянул на Гьялланди и сказал, — Было бы неплохо послушать какую-нибудь сказку, пока мы будем вычерпывать воду.
— И пусть она будет не про море, — добавил Мурроу, черпая воду миской и выплёскивая за борт. Он подтолкнул Берто, тот словно очнулся ото сна и вяло взялся за другую миску.
— И не про собак, — добавил Вандрад Сигни, когда жёлтая сука, пошатываясь от качки, встряхнулась, забрызгав его с головы до ног.
— Чтобы заставить собаку прекратить выть и лаять — надо просто снять и перевернуть сапог, — заявил Мурроу, и, почувствовав на себе взгляды, уставился на остальных, не донеся до рта крабью клешню.
— Что? — сказал он.
— Когда ты успел так много разузнать о собаках? — спросил Кэтилмунд, встряхивая бочонок, чтобы понять, сколько питьевой воды в нём осталось.
— Мы, Уи Нейллы, знаем всё о хороших охотничьих псах, — похвастался великан-ирландец. — Если вы позволяете собакам играть с ребятишками, то дети будут здоровы. А если вы увидите собаку, катающуюся по траве — это к удаче или к новостям.
