Государство Солнца (с иллюстрациями В. Милашевского) - Смирнов Николай Николаевич (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
За два ближайших дня мы вытащили на берег всё, что могли. Но все наши попытки спасти меха ни к чему не привели: меха подмокли и покоробились. Мы разложили их по берегу, шкурка к шкурке. Всё кругом было покрыто соболями и бобрами. Нищие выпрашивали у нас горностаев, а знатные дамы и купцы приезжали на берег смотреть наших соболей. Купцы качали головами и вместе с нами жалели, что меха подмокли. Беспойск был в отчаянии. Своими руками он потрогал каждый мех и убедился в том, что только двадцатая часть шкурок осталась неподмоченной. Теперь о миллионе пиастров нечего было и думать. Надежда вернуться на Формозу с отрядом и оружием погибла вместе с соболями.
Недалеко от того места, где мокрые меха просушивались на берегу, стоял наш «Пётр», лишённый парусов и снастей. Теперь его борта едва поднимались над водой, и только в минуту отлива он был похож на самого себя. С грустным чувством мы простились с нашим кораблём, который спас нас от заточения на Камчатке и вывозил во всех бурях и бедах.
В Макао мы поселились в двухэтажном каменном доме с толстыми стенами и ставнями на окнах. Позади дома был сад, обнесённый высокой каменной стеной. В саду росли апельсины и были рассажены маленькие бананы. Дом нас всех удивил тем, что печей в нём не было. Впрочем, как мы убедились потом, печи в Макао были не нужны.
Через несколько дней после нашего приезда в Макао по городу о нас распространились самые невероятные слухи. Между прочим, говорили, что Беспойск имеет грамоту на весь остров Формозу и что все мы богатейшие люди, прибывшие с тайными целями. На улицах с нами были все очень вежливы, и около нашего дома целый день толпился народ. Никогда раньше мы не предполагали, что клочок бумаги, подписанный черномазым принцем, может иметь такое значение.
Все эти разговоры кончились тем, что четыре английских купца — Джоксон, Гор, Хюм и Гейс — явились к Беспойску с предложением продать договор с Хюапо за большие деньги. Купцы были в белых париках, с красными лицами, и, несмотря на жару, их длинные тела покрывала чёрная одежда. От Беспойска купцы пришли к нам и предложили поступить к ним на службу и ехать на Формозу, чтобы скупать там чай, рис и табак у туземцев. Беспойск им ответил, что мы дадим ответ на другой день. Чтобы решить этот вопрос, мы все собрались в саду, за домом.
Беспойск рассказал нам, что купцы хотят открыть торговлю на Формозе и предлагают заплатить за договор пять тысяч гиней. Кроме того, каждому из нас будут платить по сто рублей в месяц золотом. Особенно прельщаться этим, однако, не следует. Такие же деньги предлагает французская фирма Робина.
Закончил свою речь Беспойск так:
— Сейчас мы должны решить, ребята, что нам дальше делать. После гибели мехов и корабля мы, конечно, уже не можем снарядить экспедицию на Формозу за свой счёт. Но я думаю, что и на предложение купцов соглашаться не следует. Какой нам расчёт делаться приказчиками англичан? Кроме того, если они нам здесь дают такие деньги, то можно найти место, где нам ещё больше дадут…
— Какое место? Где больше дадут? — закричали ребята.
Беспойск подумал, прежде чем ответить. Но потом сказал решительно:
— Я убеждён, что в Европе мы сможем продать Формозу дороже.
Начались крики. Плыть в Европу продавать договор всем казалось несбыточным. Но Беспойск объяснил, что у нас хватит денег доехать до Европы. Кое-что за меха всё-таки выручить можно. В Европе все государства ищут себе колоний под тропиками. Если предложить Формозу с готовым планом колонии, то даже сам французский король может дать нам корабли, солдат и оружие. И служить королю Франции выгоднее и почётнее, чем скупать рис для Джоксона и компании.
Вопрос всё-таки был настолько неожиданным, что мы не решили его в тот вечер. Отложили решение до следующего утра. Лично я совершенно не интересовался, чем это кончится. Мы с Ванькой хотели только получить свою часть денег за меха, чтобы проститься со всей компанией и плыть дальше под экватор.
Однако на другой день вопрос повернулся так, что оставаться безучастным было нельзя. Рано утром, ещё до прихода Беспойска, к нам в спальню явился Степанов с каким-то неизвестным человеком. Степанов собрал всех в кружок и сказал:
— Вот в чём дело, ребята. Надо отнять у Беспойска бумагу, подписанную на Формозе. Англичане сейчас собираются дать за неё сорок тысяч рублей. При этом говорят: либо продайте бумагу, либо мы вас всех перевяжем и выдадим царице Екатерине как бунтовщиков. И выдадут. Вот он подтвердить может.
Неизвестный человек, хотя ничего, наверное, не понял из речи Степанова, закивал головой. Наши перетрусили и даже не знали, что ответить. Дело кончилось тем, что матросы согласились идти со Степановым к Беспойску требовать бумагу.
Но в это время дверь открылась, и в комнату вошёл сам Беспойск. Степанов не растерялся, прямо подбежал к нему и закричал:
— Давай немедленно договор с Хюапо! А то обратно на Камчатку поедешь.
Беспойск плюнул Степанову в лицо. Степанов выстрелил из пистолета, но пистолет дал осечку. И тут пошла потасовка.
Сначала не знали, с кем драться и кто за кого стоит. Но потом все бросились на Степанова и неизвестного человека, а также на тех, кто за Степанова заступался. Беспойск в это время вскочил на окно и закричал:
— Всё он врёт, ребята! Никто нас назад послать не может.
Тогда степановские ребята перестали драться. Самого Степанова мы загнали в сад. Он не мог перебраться через стену и просидел там целый день, питаясь апельсинами. К вечеру пошёл проливной дождь. Степанов закричал, что сдаётся, и выбросил через стену пистолет и шпагу. Мы его связали, и Беспойск упросил португальского губернатора поместить его в тюрьму за покушение на убийство. Степанова засадили в отдельную камеру, и мы вздохнули свободно. Споры и раздоры у нас прекратились. Все наши старания теперь были направлены к тому, чтобы поскорее окончить все дела.
За меха мы едва выручили девяносто тысяч пиастров. С починкой «Петра» тоже дело не вышло. Его оглядели иностранные капитаны и нашли, что корабль чинить не стоит. Так он и остался на своём месте в воде.
Мы прожили в Макао несколько месяцев. И тут, уже на суше, перенесли много несчастий. В городе свирепствовала горячка. Мы не знали, как держать себя в тёплых краях, пили сырую воду и ели много фруктов. За время нашего пребывания в Макао умерло двадцать пять человек русских. Из офицеров умерли Батурин и Турчанинов, из матросов Кудрин, Лисицын, Мешков и много других, фамилии которых я уже забыл. Я сам едва жив остался, провалялся в постели целый месяц, и со мной вместе Ванька и Ринзо. Нас отходил Андреянов, который болен не был.
Первым выздоровел Ринзо и уехал в Европу с английским кораблём. Потом мы с Ванькой поправились и стали поговаривать о том, что и нам пора в путь. Для этого нам надо было только точнее узнать, где находится Тапробана.
Поговорить об этом с кем-нибудь из капитанов мы не могли, не знали языков. Плыть неизвестно куда тоже нельзя было. Мы долго думали, с кем бы перемолвиться словечком. И вот наконец я сказал Ваньке:
— Знаешь, что? Давай поговорим с самим Беспойском.
Ванька ответил:
— А у тебя храбрости хватит?
— Хватит.
— Тогда иди.
И я отправился к Беспойску. Он перед этим болел, как и мы, и переехал на жительство в дом губернатора, маркиза Сельданья. Мы к нему ходили и раньше с разными поручениями, поэтому я его легко нашёл.
У него в комнате ставни были прикрыты от жары, так что я сразу его не рассмотрел. Он сидел за столом в кружевной рубашке и что-то писал. Услыхал, что я вошёл, оторвался от бумаги, спросил:
— Что тебе, Лёнька?
— Я к вам по делу, капитан.
Беспойск вздохнул:
— Я уже не капитан с сегодняшнего дня. Я продал «Петра» за десять тысяч пиастров. Больше никто не дал. Теперь у меня остался только сухопутный отряд. Поэтому зови меня генералом.
— Есть, генерал.
— Какое у тебя дело?
— Я хочу уехать из Макао.
— Куда?
