Приключение собаки - Марриет Фредерик (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
— И я стою за то, чтобы сейчас же попробовать, что пользы языки чесать?! Я поклялся извести эту собаку: нам двоим с нею тесно на белом свете!
— Что же, я ничего не имею против этого и желаю вам счастья, — сказал Кобль, — но только если вам удастся убить ее, то будь я епископ!
— Будь я архиепископ, если я этого не сделаю! — засмеялся Костлявый. — Пойдемте, капрал!
— Молодчина этот Костлявый! — сказал ему вслед один из матросов.
— Я того мнения, что сам он — сверхъестественное существо, — сказал Билль Спюрей, — ничего он на свете не боится.
Теперь совещание продолжалось между Костлявым и капралом, тогда как остальные разбрелись.
Ванслиперкен поручил капралу отвезти прачке его грязное белье. Но так как капралу было неприлично в его чине таскать узел с грязным бельем, то он решил для этой надобности взять с собой Костлявого, и тогда, под предлогом не спускать с глаз собаку, капрал мог захватить и ее с собой. Задумано — сделано!
Высадившись на берегу, Костлявый стал звать собаку, но та не шла к нему; пришлось позвать капралу, и Снарлейиоу, не предчувствуя грозившей ему беды, подбежал к ван-Спиттеру, который с отчаянным мужеством ухватил ее за хвост и, размахнувшись, со всей мочи ударил ее о ствол близстоявшего дерева. Собака без признаков жизни упала на землю, как только капрал выпустил ее из рук.
— Ну-ка, еще разок, капрал, чтобы нам быть уверенными! — сказал Костлявый.
Ван-Спиттер, теперь совсем расхрабрившись, схватил собаку опять за хвост и еще раза два-три ударил ее головой о дерево.
— Ну, теперь, я полагаю, ее песня спета!
— Mein Gott, да! Это не подлежит сомнению! — подтвердил капрал.
— Теперь надо ее зарыть! Где бы раздобыть заступ?
— Если мы спросим у кого-нибудь заступ, у нас спросят, на что он нам, — заметил капрал. — Вот канава, зароем ее как попало, все равно она больше не встанет.
Костлявый, не долго думая, стащил труп Снарлейиоу в канаву и, собрав со всей канавы громадное количество опавшей листвы, засыпал ею собаку фута на два глубины.
— Ну, так ее не разыщут, тем более, что никто не будет знать, где ее искать. Но нам следует спешить: мы и то слишком долго провозились здесь!
И они отправились к прачке, сдали ей узел и вернулись обратно на судно, где рассказали о всем экипажу.
Все были очень довольны, что избавились, наконец, от этой ненавистной собаки, но Кобль по-прежнему недоверчиво качал головой.
— Я не я буду, если эта проклятая собака завтра не вернется! — сказал он.
Между тем Ванслиперкен, выйдя из гостиницы, положительно не мог прийти в себя от всего, что с ним случилось. Если эта проклятая женщина знала, что он ходит в дом еврея Лазаруса, то она могла выдать не только его, Ванслиперкена, но и самого Лазаруса, и он решил отправиться прямо к старому еврею и рассказать ему о том, что они открыты, что их заговор обнаружен, и что всем им грозит неминуемая беда. Чуть держась на ногах, он постучался к еврею и сообщил ему о своих страхах.
— Да кто же эта женщина, о которой вы говорите, лейтенант?!
— Могги Салисбюри!
— Она! Ну, так идите себе спать, мой милый лейтенант, ведь она — одна из наших, да и муж ее тоже! От них нам не грозит никакой опасности! Это — люди надежные, идите спать, лейтенант! — и старик выпроводил Ванслиперкена за дверь.
Ванслиперкен поплелся к набережной, но так как было уже очень поздно, то его шлюпка, прождав его заполночь, вернулась на судно. И вот, в то время, как он стоял на пристани и размышлял, как бы ему попасть на судно, что-то холодное коснулось его руки. Он вздрогнул и увидел перед собою Снарлейиоу, который терся о него своей мордой. «Как ты сюда попала, моя бедная собака?» — спрашивал он, но, конечно, не получил ответа. В это время из будочки сторожа высунулась голова перевозчика, который предложил Ванслиперкену свои услуги, и обрадованный лейтенант со своей собакой вскоре очутились на палубе «Юнгфрау». Здесь никто не встретил их, все спали, полагая, что командир не вернется. Было около трех часов утра, и потому Ванслиперкен, не желая, чтобы кто-нибудь знал, что он вернулся, тихонечко прошел в свою каюту в сопровождении Снарлейиоу, разделся впотьмах, не потребовав света, и лег спать, мечтая о том, как он задаст всем поутру за то, что никто не стоял на вахте, когда он вернулся, никто не окликнул и не встретил его.
Снарлейиоу, ошеломленный ударами головой о дерево, замер, но отнюдь не подох: его крепкий череп не так легко было проломить. Очнувшись часа два спустя, он выбрался из-под листвы и добрался до пристани, но шлюпки уже не было, и ему пришлось ждать другого удобного случая, чтобы попасть на судно, когда так кстати явился его господин.
ГЛАВА XXXII. Кто подслушивает, тот редко слышит что-нибудь хорошее о себе
Когда люди стали мыть палубу, Ванслиперкен пробудился, и так как ему было известно, что никто не знал об его возвращении, то он, встав с постели, осторожно приотворил люк, чтобы слышать, что будут говорить между собой матросы.
— Эй, Кобль! — окликнул голос Спюрея. — Что-то скажет шкипер, как увидит, что его собака исчезла!
— Я не думаю, что она так-таки и пропала! — отозвался Кобль.
— Но Костлявый клянется, что на этот раз с ней порешил и схоронил ее на два фута глубины!
— Он и тогда клялся! Что ж из этого? А я вам говорю, что это чертово отродье сродни своему господину, и пока он жив, будет жива и его собака. А когда он подохнет, подохнет и она вместе с ним, отправившись вместе с ним к дьяволу.
— Аа, так ты хотел бы отправить и меня на тот свет, старый негодяй! Погодите, я всем вам покажу! — бормотал про себя Ванслиперкен.
— Ну, уж если собаку извести нельзя, так Костлявого и подавно: он самого черта не боится, этот парень!
— Уж недаром его Бог послал сюда! Он уже два раза увернулся от шкипера, и я готов поручиться, что он никогда не лишить его жизни.
— Так значит, они уже знают об этом! — пробормотал Ванслиперкен, побледнев.
— Да, Костлявый наш — заколдованный, и ничто его не возьмет, ни пуля, ни нож, ни вода! За это я готов поручиться! — продолжал Кобль.
— Эй, сторонись, Кобль, не то я замочу тебе нога!
— Ну, это не так-то легко: я, брат, сегодня в сапогах! — отозвался старик.
Ванслиперкен услышал, как люди перешли в другую часть палубы, и теперь уже слова говорящих не доносились до него; но он знал теперь, что было покушение на жизнь Снарлейиоу, и что виновником был все тот же Костлявый, и лейтенант позвонил.
— Эй, ребята, да ведь шкипер на судне!
— Да когда же он, черт возьми, вернулся?
— Во всяком случае не в мою вахту! — сказал Кобль.
— Не в вашу ли, Шорт?
— Нет! — отозвался Шорт.
— Верно, в вахту капрала, только он меня не звал и даже, вероятно, наверху не был; он никогда не стоит своей вахты!
На звонок командира должен был отозваться или капрал, или Костлявый. Первым явился капрал.
— Капрал, где моя собака? Я вчера вернулся поздно и не нашел ее в каюте, куда вы ее увели?
— Это моя вина, мингер, сознаюсь… я взял ее с собою на берег, чтобы не оставлять без себя на судне, и отправился к прачке, как вы приказали. Я пробыл там недолго, а когда вышел, то собака пропала, — и я нигде не мог ее отыскать!
— Хм! Вы брали с собой Костлявого?
— Да, мингер, брал, чтобы нести узел!
— Где же он был, когда вы были у прачки?
— Ходил где-то поблизости!
— Ну, так я вам скажу, что это он убил и зарыл мою собаку! Он воспользовался вашим отсутствием!
— О, mein Gott, mein Gott!.. Так собака подохла?
— Да! — воскликнул Ванслиперкен, отлично знавший, что собака жива и спит теперь за занавеской на его кровати, но сделал это умышленно, чтобы напугать Костлявого. — Я же задам этому негодяю! Не забудет он меня, клянусь честью! Можете идти, капрал, больше вы мне не нужны.
Выйдя от командира, ван-Спиттер пошел сообщить о всем Костлявому. — «Аа… так собака издохла! — теперь пусть хоть повесят меня, а собаки все-таки нет!» — думал бедняга.
