Братья - Градинаров Юрий Иванович (серия книг .TXT, .FB2) 📗
– Когда назад, в Потаповское? Или отдыхать будете?
– Сегодня. Олешек сменим у Хвостова, отоваримся у Сотникова, почту заберем у Герасимова – и домой. Вон Савелий Тапкин! – показал Михаил на третьего каюра. – Сейчас поедет к почтовику.
– Ну ладно! Удачно добраться домой! Может, осенью свидимся. – Федор Богданович пожал каюрам руки.
После бани гости сидели в горнице Киприяна Михайловича. Катерина хлопотала на кухне, вездесущий Санька мотался туда-сюда между кухней и горницей. Он подходил то к Шмидту, то к Савельеву. Внимательно всматривался в незнакомых людей. Федор Богданович взял и посадил на колени:
– Ну, давай знакомиться, постреленок! Как тебя зовут?
Сашка удивленно смотрел на Шмидта, потом обернулся к папе, будто спрашивая: «Вы не знаете как меня зовут?»
Киприян Михайлович подбодрил.
– Ты что, забыл, как тебя зовут? Скажи дяде!
Сашка покрутил головой, дернул Шмидта за бороду:
– Саска! Саска!
– Понял! Сашка! – он достал из кармана несколько карамелек и протянул: – Кушай, Сашок, это из самого Санкт-Петербурга. Если они еще вкус хранят.
Мальчик взял конфеты и, прижавшись к груди бородатого дяди, пролепетал:
– Пасибо!
– Кушай на здоровье, сынок! – ответил Шмидт. – Меня дядя Федя зовут, а его, – показал на Савельева, – дядя Вася.
Мальчик зажал конфеты, соскользнул с ног и с радостным криком: «Мама! Мама!» убежал на кухню.
Мирно тикали часы. Огромный обеденный стол заставлен закусками. Киприян Михайлович достал из резного буфета десятириковый, с квадратным дном, штоф с водкой и поставил на середину. Вошедшая Катерина озабоченно окинула взглядом сервировку, чуть передвинула вилки, чайные ложечки и чашечки из китайского фарфора.
– У меня все готово, дорогой Киприян Михайлович!
– Спасибо! С минуты на минуту должен прийти мой тесть, отец Даниил. – как бы оправдывался хозяин за задержку обеда. – А впрочем, давайте начнем!
И он потянулся к штофу Послышался скрип сенной двери, стук металлической защелки.
– Аким, встречай! По-моему, отец святой, – оживился хозяин.
Через некоторое время в горнице появился краснощекий священник. Сотников встал, протянув ему руку:
– Господа, имею честь представить вам настоятеля Дудинской Введенской церкви отца Даниила, в миру – Даниила Петрова Яковиненкова.
Священник перекрестился и протянул руку вставшим Федору Богдановичу и Василию Савельеву. Шмидт любезно пожал руку и поблагодарил за знакомство. Препаратор Савельев припал губами к длани священника.
– Что-то ты, отче, задержался?
– На твоей церкви был, Киприян Михайлович! Ремонт алтаря плотники заканчивают. Сегода, по большой воде, обещают отправить новую церковную утварь с позолотою.
– Ты, отче, следи, чтобы стены хорошо законопатили мхом, печки кирпичные с каминами переложили. А то зимой тепла не соберешь! Все в тундру уйдет!
– Я прошу, Киприян Михайлович, чтобы Стенька Буторин вел надзор за ремонтом, чтобы делали по совести. Он же твой приказчик.
– Будет Стенька в деле. Токмо он не приказчик, а старшина моих плотников. Церковь подновить прислала плотников Енисейская епархия. Совестливы ль они в работе, сам Бог ведает.
– Говорят, что уж не одну церковь довели до ума в губернии. И эту доведут, ладную да приветливую, – сказал отец Даниил.
– Дай Бог! Но стоять она должна не меньше века, чтобы люди помнили Киприяна и Петра Сотниковых.
– А кирпич откуда доставляете? Он же дорогой! – заинтересовался Шмидт.
– Кирпич уже лет десять лежит без главного дела. Как новую деревянную церковь освятили, старую сразу сломали: печь медеплавильную буду строить.
Шмидт и Савельев переглянулись. То ли верить, то ли принять слова купца за шутку.
Сотников уловил недоверие и подчеркнул еще раз:
– Да, именно медеплавильную печь. Но об этом позже.
Киприян Михайлович посмотрел на явно заскучавших гостей, которых толком и не разглядел. «Ладно, разгляжу, пока обедаем», – подумал и начал разливать водку в хрустальные чарки.
– Дорогие гости! Я поднимаю сярку, как говорят тунгусы, за вас! За вашу смелость, за то, что вы на время предпочли прекрасный Таймыр не менее прекрасному Санкт-Петербургу. Вы прибыли в наш край, чтобы помочь быстрее освоить бескрайнюю и богатую тундру! – Сотников поднялся с рюмкой. – За вас, господа!
Выпили стоя, выпили вдохновенно, ощутив искренность слов Сотникова. А хозяин, не дав угаснуть вдохновению гостей, налил по второй.
– Когда я говорил, заметил, что Василий воспринимал услышанное с чуть язвительной усмешкой. Мол, говори, казак, а искренности-то не хватает. Дак не примите это за словоблудие. Я действительно считаю за честь быть вместе с вами.
В эту минуту Аким занес и поставил на стол большую вазу с горкой стружек мороженой осетрины.
– Коль вы люди бывалые, начнем со строганины. Вот приправа, по-нашему мокало: перец, соль, уксус и томат, – предложил Сотников.
Он подошел к каждому и чокнулся:
– За вас и за удачу вашей экспедиции!
А отцу Даниилу пожелал быстрее завершить ремонт. Савельев встал и добавил:
– И за теплое гостеприимство хозяев сей холодной земли!
Выпили дружно. Чтобы снять у хозяев возникшее недоверие к Савельеву, Федор Богданович Шмидт сказал:
– Господин Сотников! Я прошу извинения за невольную гримасу моего препаратора, но к его лицу надо привыкнуть. Оно иногда непроизвольно выдает оттенки восприятия впечатлений в несогласии с головой. По службе он возится с трупами птиц и животных, потому его гримаса брезгливости перешла в гримасу язвительности помимо его воли. И он стал нередко страдать от неверного понимания его впечатлительности другими людьми. В работе же он человек надежный и хорошо знает свое дело.
– Ладно, Федор Богданович, привыкнем, не юродивый же он! – согласился священник.
Дальше за столом пошла размеренная, интересная для всех беседа, как бы проверка по делу.
– Что касаемо туши мамонта, Федор Богданович, я хочу вернуться к началу того разговора, что был накануне. У меня кусочек шкуры с длинной и жесткой шерстью, похожей на конский хвост. Я его положил в стеклянную пробирку со спиртом. Аким! Принеси-ка из чулана стекляшку с мамонтом!
Шмидт осмотрел находку:
– По внешним признакам шкура мамонта. Завтра разгляжу под микроскопом. Но думаю, ошибки здесь нет.
– Он второй год лежит под открытым небом. Что сейчас от него осталось, не знаю. Самое главное для гыданских юраков – срубить бивни и обменять на вино или табак. И, наверное, они это сделали. Добраться туда теперь можно только летом: с Бреховских островов лодкой через малый Енисей и в юракскую тундру. А там до Гыданских озер. У Кокшарова есть знакомый юрак Высь. Он знает, где мамонт. За плату доставит вас на оленях туда и обратно, но это не раньше июля. Что касается запасов провизии, то через неделю появится мой брат Петр. Он и подскажет приемлемые пути обеспечения экспедиции продовольствием.
– Ваши собратья, Киприян Михайлович, енисейские золотопромышленники, господа Рядков, Кузнецов, Токарев, Григорьев пожертвовали средства на изучение Севера вашего края. Надеюсь, это только начало гидрографических и геологических исследований. Думаю, со временем, и казна не останется в стороне. Возможность прихода судов Ледовым морем не один век занимает умы ученых, зажигает сердца российских и иноземных мореходов. Англичан давно манит не только Африка, но и сибирский Север. Кстати, я встречался с Михаилом Фомичом Кривошапкиным, он передал нижайший поклон вам, Киприян Михайлович, вашему брату Петру и свое почтение за службу населению Туруханского края. Низко кланяется он вашей супруге Катерине Даниловне и сыну Александру Вы, наверное, слышали, года три назад, после визита в Дудинское, осенью он защитил докторскую диссертацию по медицине, а в прошлом году издал двухтомник «Енисейский округ и его жизнь».
Киприян Михайлович чуть смутился, но обрадовался такому человеческому вниманию Кривошапкина.
