Монах: время драконов - Ши Роберт (список книг .txt) 📗
Зимнее небо было пустым и серым. Сад казался голым и печальным. Но разве мог сад такого человека, как Хоригава, выглядеть по-другому? Дзебу постоял немного, бросая в ручей камешки, пропуская их между пальцами, затем повернулся, чтобы уйти.
Невидимое солнце садилось, наступал ранний зимний вечер, пустое серое небо становилось холодно-черным. Дзебу проходил через главный двор имения, когда ворота заперли на ночь. Он прошел в здание, где размещалась стража.
Находящиеся в комнате люди пристально рассматривали его. Он заметил, что его лук и стрелы и два меча – меч зиндзя и меч, который он забрал у самурая, пытавшегося его убить, – висели на стене, где было собрано другое оружие. Дзебу спросил одного из стражников, где он может поесть и получить припасы на дальнейший путь, ибо он отправится утром.
– Просто иди на кухню и скажи, что ты гость дома. Здесь так много людей, что там постоянно что-нибудь готовят. Если возникнут препятствия, скажи, что ты друг госпожи Танико.
– Спасибо! – Дзебу улыбнулся стражнику и вышел.
На кухне повар подал ему бобовый паштет, рис, суп, огурцы и кусочки рыбы. Дзебу заметил, что повар привык готовить для военных и путников. С проворством и умением повар уложил в коробку припасы, которых должно было хватить на двухдневную дорогу.
– Здесь больше чем достаточно, чтобы добраться до Хэйан Кё, даже если ты будешь двигаться медленно, – сказал он.
Вернувшись в казарму, Дзебу сел в углу, чтобы предаться медитации. Ему очень хотелось взять оружие со стены, но, понимая, что стража, видимо, получила приказ остановить его, он подавил в себе этот порыв. Дзебу поискал взглядом Гошина, но не увидел.
– Эй, монах! – Это был стражник, направивший его на кухню. – Хочешь разделить с нами немного тепла? – он показал на кувшин саке, подогревающийся на жаровне.
– Монахи не пьют саке, дурак, – сказал другой стражник.
– Благодарю вас, – ответил Дзебу. – Я не привык к саке. Боюсь, оно ударит мне в голову.
Болтающие вокруг жаровни стражники улыбнулись, кивнули Дзебу и вновь углубились в свой разговор. Дзебу, скрестив ноги, сел у стены и закрыл глаза. Без Гошина атмосфера казалась более дружественной. Если бы кто-то посторонний вошел в эту комнату, он не смог бы определить, за Такаши или за Муратомо дерутся эти самураи.
Глава 16
Дзебу умышленно выбрал место для сна в углу, рядом со щелью в панели. Поток холодного воздуха врывался в отверстие, но он не обращал внимания на это неудобство и, по мере продолжения длинного зимнего вечера, незаметно приоткрывал панель, пока щель не стала шириной с его ладонь. Для защиты от холода по комнате были разбросаны дополнительные одеяла, и Дзебу беспрепятственно собрал несколько и поднес к своему ложу. Лампы выгорели, и люди, один за другим, уснули.
Когда в комнате стало темно, Дзебу свернул одеяла и расположил их на своем мате, чтобы они походили на спящего человека. Потом, тщательно осмотревшись и убедившись, что за ним никто не смотрит, открыл панель. На четвереньках скользнул наружу и прикрыл панель.
Тщательно осматривая темную территорию, он подождал, пока не рассмотрел стражников с пиками, передвигающихся по своим постам. Затем, низко пригнувшись и стараясь оставаться в тени, он неслышно побежал босыми ногами, пока не обогнул главный дом сзади. Он оказался в саду. На небе не было ни звезд, ни луны. Дзебу стал пробираться по саду, используя как укрытие каждое дерево и куст.
Наконец он притаился за углом женской половины. Дзебу вспомнил указания Танико и стал искать наружную панель, которую она обещала оставить чуть приоткрытой. Когда он нашел вход, то подумал о воде и «потек» вверх по ступеням и мимо панели. Внутри была полная темнота. Он замер на мгновение, вслушиваясь в шорохи и звуки дыхания, доносившиеся со всех сторон. Стоял сильный запах цветочных лепестков. Через несколько мгновений глаза его привыкли к темноте, и он стал различать ширмы и стены. Если он ошибется и войдет в другую комнату, стража схватит его немедленно. Дзебу считал повороты и двери, воссоздавая в памяти план здания.
Маленькие пальцы схватили его за руку. Дзебу мгновенно остановился и подавил в себе порыв атаковать. Всмотрелся в поймавшего его, приблизив свое лицо к бледному лицу человека, глядевшего на него. Это была Танико! Он долго стоял неподвижно, наслаждаясь ее близостью, легким прикосновением ее Дыхания к щеке. Он окунул пальцы в ее распущенные волосы и наконец прижался лицом к ее лицу. Она провела его в свою спальню.
Фигура Танико казалась чуть более темной на общем темном фоне дома. Большинство огней было погашено, воздух был холодным. Вместе они взошли на площадку для сна, и Дзебу лег, положив голову на единственное деревянное подголовье, пока она задергивала занавеси вокруг. Потом она легла рядом. Долгие годы разлуки, опасность их встречи возбудили его, ему не терпелось прикоснуться к ней, но на мгновение он сдержался.
Рука Танико обвилась вокруг него, щека прикоснулась к его щеке.
– Я желала тебя каждую ночь со дня разлуки, – прошептала она. – Надежда, что мне когда-нибудь посчастливится провести с тобой еще одну ночь, заставляла меня жить. Я не забыла вид Хэйан Кё при свете луны.
– Я тоже, – сказал Дзебу. – Я плакал, когда думал об испытываемых тобой страданиях, – он нежно гладил кончиками пальцев ее шею.
Танико немного отодвинулась. Даже в полной темноте он заметил, как светятся умом ее глаза.
– Я буду жить. И я буду учиться. И, быть может, когда-нибудь я применю свои знания. Я познаю, что такое власть и как люди борются за нее…
– Танико, давай убежим вместе этой ночью. Мы не будем останавливаться, пока не достигнем Хоккайдо. Будем жить на ферме, на склоне горы, не известные никому.
– Ты действительно думаешь, что сможешь перестать быть зиндзя и стать крестьянином? – прошептала она. – Я знаю, что не могу оставить мир, который только начала открывать, даже несмотря на то, что каждый день моего замужества с Хоригавой подобен пытке. Я как-нибудь улизну от него, но не для того, чтобы спрятаться на севере.
Дзебу почувствовал, что его глаза стали горячими и мокрыми. Ее жизнь была настолько несчастной, что она обманывала себя несбыточными мечтами. Но он знал, что она останется непреклонной и не убежит с ним. Только эта ночь принадлежала им. Он проник рукой под ее одежду, нашел грудь и нежно сжал ее, чувствуя, как сосок щекочет ладонь. Он заставил себя касаться ее нежно, как осенние листья касаются земли, опускаясь на нее, хотя внутри у него все кипело и он готов был прыгнуть на нее, как тигр на оленя. Он подождал, пока она не согреется для него, пока настойчивость ее движений не покажет, что ее нетерпение не уступает его страсти. Тогда он прижался к ней, и она впустила его в себя. Их тела впервые слились. В полной тишине они вместе взобрались на вершину наслаждений и скользнули с нее, опускаясь, как падающий снег.
Дзебу почувствовал сожаление, что все так быстро закончилось. Он не отпускал Танико, исследуя руками ее тело, и понял, что их единение далеко не закончено. На этот раз он молча показал ей позу, любимую зиндзя: она сидит на его скрещенных ногах, сомкнув свои ступни за его спиной. На этот раз она поглотила целое море удовольствия, тогда как ему потребовалось значительное время для достижения своего пика.
Большую часть ночи они лежали вместе, иногда разговаривая шепотом, иногда соединяя свои тела. Дзебу нашел в себе желание и силу, которые намного превосходили все, что было с ним раньше.
Наконец Танико сказала:
– Я слышала крик птицы. Скоро рассвет. Тебе надо уходить сейчас, пока ночь еще защищает нас.
– Если бы я мог, я бы остановил восход солнца.
– Это невозможно, Дзебу. Особенно в Стране Восходящего Солнца, – она тихо засмеялась. – Ты будешь жить, и я буду жить, и мы будем делать то, что должны, и ночи, подобные этой, снова будут нашими.
Ступая на цыпочках, она провела Дзебу по темным коридорам женской половины к открытой панели, через которую он вошел. Избегая встречи со стражниками, Дзебу прокрался по территории и вполз в щель панели дома для стражи. Лег поверх свертка одеял и, охваченный приятной усталостью, задремал.
