Вельяминовы - Дорога на восток. Книга 2 (СИ) - Шульман Нелли (читать книги полностью txt) 📗
— Ваше величество, — успокоил его Бенкендорф, — даже если назначат, кто в России найдет пятилетнего мальчика? Тем более, что ему, по вашему приказанию, фамилию поменяют. Я могу и Криденеру послать распоряжение, чтобы этим Бенджамин-Вулфам тоже визы не давали. На всякий случай.
— Пошли, — желчно велел Николай. «И помни, как только Кроу уезжают с квартиры, в нее входят твои люди. Экипаж будет ждать у подъезда, они должны оказаться там, а остальное не твоя забота. Что со слугами?»
— Уйдут и не вернутся, — развел руками Бенкендорф. «Конечно, мы сделаем так, чтобы они молчали».
— Молодец, — похвалил его Николай.
Сейчас он подождал, пока Бенкендорф войдет, и спросил: «Оружие забрали у этого Майкла Кроу?»
— У него и не было ничего, — Бенкендорф поклонился. «Только капли желудочные, в склянке, от катара. Их принимать по часам надо, я такие сам пью».
— И я когда-нибудь буду, — вздохнул Николай. Оправив гвардейский мундир, он велел: «Зови! Атташе пусть в гавань отправляется. На его глазах яхту проверьте, чтобы потом, — император тонко улыбнулся, — британцы нам претензий не предъявляли».
Он остановился у порога кабинета. Николай внимательно посмотрел на невысокого, легкого мужчину в простом, темном сюртуке: «Он на отца, конечно, похож. Виски уже седые, а ведь едва на шестой десяток перевалил. Только глаза раскосые. Хотя, он же в Бомбее родился, наверняка, у него какая-то тамошняя кровь есть».
— Сэр Майкл, — радушно сказал император, поднимаясь, — добро пожаловать в Россию. Сейчас привезут вашего батюшку и мачеху, и я буду счастлив лично пожелать вам всем легкого пути домой. Я слышал, вы на паровой яхте сюда пришли?
Лазоревые глаза были холодны, словно лед. «Да, ваше величество, — медленно сказал Майкл, — спасибо за то, что дали мне возможность удостовериться в хорошем обращении с моими родителями».
Его привезли на квартиру Воронцовых-Вельяминовых прямо из гавани, в сопровождении наряда жандармов. Атташе посольства только развел руками: «Сэр Майкл, мы ничего не можем сделать. Миссис Марта объявлена персоной нон грата, с нее снят дипломатический иммунитет, и с ее мужа, вашего отца, соответственно, тоже. Вам еще в Стокгольме все это объяснили. Надо сказать спасибо, что их в крепость не отправили. Мы должны быть благодарны императору».
Он едва успел поздороваться с дядей Теодором и тетей Тео, как мачеха, выйдя в переднюю, поцеловала его: «Как твой катар? Надеюсь, ты взял капли? Их надо принимать регулярно, Майкл. Ты помнишь, я тебе писала об этом, еще осенью».
— Все взял, тетя Марта, — он похлопал себя по карману сюртука. Майкл увидел, как дрогнули темные ресницы отца. Питер, прислонившись к косяку двери, улыбался.
— За паровыми судами будущее, — Николай повел рукой в сторону карты. «Пока мы ждем ваших родителей…, Не сочтите за труд, я читал отчет о пробном пассажирском рейсе вашего локомотива, и хотел бы с вами посоветоваться касательно строительства железных дорог в моей империи».
Майкл внимательно посмотрел на белое, пересеченное линиями рек, пространство. Остановив взгляд на Сибири, он коротко кивнул: «С удовольствием, ваше величество. Надеюсь, мы когда-нибудь сможем помочь вам в деле технического обустройства вашей страны».
— Почти без акцента говорит, — злобно подумал Николай. «Лучше подождать с железными дорогами, чем его сюда пускать. Этих Кроу в России не будет, пока я жив. И Воронцовых-Вельяминовых тоже не будет, уже сегодня. А мальчишка…, Если он не сдохнет, то вырастет уже другим Воронцовым-Вельяминовым, моим слугой. Что там еще в досье было? Какой-то родственник у них священником подвизался, его во время бунта убили. Между прочим, тогда тоже людей вешали, ссылали, и принцу-регенту никто слова не сказал. Обо мне уже успели в этой мерзкой французской газетенке, основанной Фуше, написать, — убийца невинных людей. Найти бы автора той статьи, больно у него перо бойкое. Наверное, негодяй Тургенев, англичане его отказались нам выдать, несмотря, на то, что он заочно к смертной казни приговорен. Ничего, мы его найдем и убьем. Надо дать распоряжение Бенкендорфу — никаких англиканских миссионеров в Сибирь не пускать. Пусть сидят, в столице, под присмотром».
— Очень интересно, — сказал Николай, глядя на линию, между Петербургом и Москвой. «Значит, вы считаете, что можно будет за сутки преодолеть это расстояние?»
— Несомненно, — уверил его Майкл и указал на Сибирь: «Теперь давайте перейдем к вопросу соединения Европы и Азии железнодорожными путями…»
Марта вышла на балкон. Осмотрев Пантелеймоновский мост, она тихо, углом рта, сказала мужу: «Все равно, у меня какое-то нехорошее предчувствие. Я возьму с собой пистолет, и не спорь». Их багаж уже был проверен, упакован и увезен в гавань. Чистые бланки британских паспортов лежали в шкатулке, убранной в шкап, в кабинете Федора.
Он только расхохотался, когда Марта попросила его устроить тайник под половицами: «Не будет никто нас обыскивать, кому мы нужны, старики. Сейчас проводим вас и будем потихоньку собираться».
Оставшиеся бланки документов Марта зашила в подол своего платья. «Никого нет, — она разглядывала полуденную толпу на дорожках Летнего сада. «Может быть, я напрасно беспокоюсь. Но нельзя, нельзя доверять императору».
— У Майкла капли от катара в кармане, — напомнил ей муж.
Марта помолчала, и кисло заметила: «Бенкендорф, хоть сейчас в жандармы подался, в прошлом боевой офицер, может и не испугаться. Под пистолетом он все же сделает то, что мы ему скажем. Если бы мы могли забрать Тео и Теодора с собой…, - она вздохнула. Тео, выйдя на балкон, наклонившись, поцеловала бронзовый, неприкрытый по-домашнему, затылок: «Не волнуйся ты так. Весной мы будем за Байкалом, а следующим годом от нас весточку получите». Женщина прищурилась: «Экипаж. За вами, наверное».
Они простились в передней. Дверь была открыта, Бенкендорф и жандармы стояли на лестнице. Марта обняла Тео: «Помнишь, как мы в Бостоне в четыре руки играли? Господи, полвека назад. Если что, — требовательно добавила она, — если что-то случится, Тео, пока нас не будет, я прошу тебя, оставь какой-то знак. Все равно, какой. Я пойму».
Федор только закатил глаза. Пожимая руку Питеру, он усмехнулся: «Вы что, возвращаться сюда собираетесь? Вас из дворца прямо в гавань везут, под конвоем».
— Вернемся, — мрачно, одними губами ответил Питер. «Постараемся, по крайней мере». Спускаясь с ними под руку по лестнице, Марта посмотрела назад. Федор и Тео стояли в дверях, держась за руки, она, — в темном, простом платье, с высокой прической, он — в домашней, бархатной куртке. Марта увидела белую розу, приколотую к вырезу ее платья.
Тео подняла руку и перекрестила их. Они сели в экипаж и Бенкендорф улыбнулся: «Мадам Кроу, месье Кроу, сейчас мы вам вручим ноту, во дворце. Это, как вы понимаете, формальность. Потом мы препроводим вас и сэра Майкла в гавань».
Карета проехала Пантелеймоновский мост, и, обогнув Летний сад, направилась к набережной Невы. Три незаметных, бедных экипажа, что стояли за церковью, на углу Моховой улицы, двинулись к дому Воронцовых-Вельяминовых.
Ноту вручал министр иностранных дел Нессельроде — Марта играла с ним в карты еще на Венском конгрессе. Николай тоже был в кабинете. Он стоял, прислонившись к мраморному камину, избегая настойчивого взгляда зеленых, холодных глаз.
— Доверенный курьер, — вспомнил он голос покойного брата. «Nicolas, не стоит ссориться с мадам Мартой, мой тебе совет. Она забыла больше государственных секретов, чем мы с тобой знали. Например, — Александр поворошил кочергой дрова в камине и отпил вина, — что англичане получили секретные статьи Тильзитского мира в тот самый день, как мы его с Бонапартом подписывали. И вообще…, - он повел рукой в воздухе и не закончил.
— Я не буду с ней ссориться, — сказал себе Николай, слушая монотонный голос Нессельроде. «Я просто ее уничтожу. На паровых судах часто случаются поломки, это новый механизм, с ними всякое может быть. Надо напомнить Бенкендорфу, чтобы вызвал Пушкина из ссылки, на личную аудиенцию. Хватит, время свободы закончилось. Я буду строить новую империю, с новыми правилами».
