Имперский раб - Сосновцев Валерий Федорович (онлайн книга без txt) 📗
– Ты бы поостерегся, Ефрем. Мы-то ладно, выкрутимся, девку погубишь.
– И то верно, – согласился Ефрем.
Пришлось любовникам видеться реже. Встречи их стали долгожданнее и потому еще желаннее. Но влюбленные все же доставляли своим телохранителям множество тревог. Они вели себя при встречах так, словно вокруг ничего и никого не было. В пути от дома до дворца могли громко засмеяться или разговаривать. Семен как-то заворчал даже:
– Нельзя так! Долго ли до беды?
– Да брось ты, друг мой милый, – бесшабашно ответил Ефрем. – А может, тебе завидно стало, али ты стар стал, а? – пошутил он.
– Тю-у, старые-то мы с тобой об одной поры! А ентого дела-то, я, поди, поболее тебя видывал!
– Так это когда было-то! Еще в России небось!
– Зачем только там? – Гордо сощурился Семен как кот на солнцепеке. – Здеся тоже женок сладких можно сыскать… Это же только снаружи бабы здешние от чужих глаз сокрыты. Внутри-то, за паранджою у их прямо пожар полыхаить!.. Здешним только попадись! Ноги уволочешь ли?..
Он сладко потянулся.
– Смотри, не замурлыкай! – подсмеивался над млевшим другом Ефрем.
– Это они, сладенькие, мурлычут… Ох, хитры же бестии… В любом караван-сарае есть человек, который сыщет тебе хуч гулящую, хуч замужнюю. А уж ежели котора девка или баба сама тебя приглядит, то держись!.. Да как им, бедолагам, и быть-то. Их ведь как и у нас шиш кто спросит про любовь-то, – грустно закончил Семен.
– Тьфу ты! – воскликнул Ефрем. – Ты мне про блуд, а я тебе про чистое, смекай!
– Вот ты со своим чистым-то и угодишь на кол. Будут тебя спрашивать, блудишь ты ай нет, как же!.. Вчерашней ночью мне почудилось, что кто-то выглядывал из-за кустов, когда зазноба твоя из потайной калитки вышла.
– Так чего же не проследил? – насторожился Ефрем.
– Я было проследить собрался, да он далее не пошел. Хватать там – значит шуму наделать.
– Нынешней ночью проверь. Ежели соглядатай – упустить нельзя… Не удастся проследить – убей, грех на мне будет!..
Ночью, при свидании влюбленных, Семен спрятался в тени ближайшего к калитке куста, внутри дворцового сада. Подхватив неслышно выпорхнувшую свою зазнобу, Ефрем усадил ее на коня, впереди себя и неслышно скрылся в ближайшем переулке, благо густая тень в нем и пыль скрывали их от глаз и заглушали конские шаги. Как только они скрылись, из калитки сторожко вышел человек и юркнул в тот же переулок. Шпион с ходу налетел на Тимоху, заранее поставленного там. Ошеломленный внезапным ударом, шпион свалился, не пикнув, и вскоре Семен вносил его с кляпом во рту и мешком на голове в подвал Ефремова дома.
Соглядатая не пришлось долго уговаривать. Он рассказал, что позапрошлой ночью увидел, как Гюльсене встретилась тайно с мужчиной. Будучи человеком лекаря аталыка, он доложил ему. Тот велел проследить. Вот теперь он и попался.
– Ты узнал, кто был тот мужчина? – зло спросил Ефрем, ухватившись за рукоять кривого кинжала у себя за поясом.
– Не-е-е-т!.. Господин, я никому не говорил!..
– Я спрашиваю последний раз! Узнал?
– Узнал, но неточно… Господин, не убивай меня, – вопил слуга лекаря. – Я знаю такое, что только за золото выдают…
– Или за жизнь! Говори, коли так.
– Лекарь правителя еще больший шпион, чем я…
– Он сам тебе об этом сказал? – едва скрыв удивление, спросил Ефрем.
– Он поручал мне тайно переправлять донесения до города Каликутта, тамошнему английскому консулу…и в Персию я тоже возил их, его людям.
– Вот это новость! – воскликнул Семен.
– Многовато мест что-то, – засомневался Ефрем. – Да и далековато. Чем докажешь? Может, ты оговором невинвного себя спасти вздумал, а?
– Докажу, господин, докажу! – затараторил шпион, словно хватаясь за спасительную соломинку. – Завтра торговый караван отправляется в Индию. Караванщиком там я. Можете узнать сами…
– Ну и что? Эка диковина! Энтих караванов почитай сотня туда за год-то ходит! – воскликнул Семен. Ефрем жестом придержал его.
– Ко мне, в караван-сарай, на рассвете прибудет сам лекарь и принесет то, что я должен буду доставить тайно английскому консулу в Каликутте. Там бумаги с тайными писаниями… Никому лекарь не верит. Потому сам приносит послания свои, прямо перед отъездом каравана.
– Хорошо тебе платит лекарь? – спросил Ефрем.
– Пятьдесят золотых за каждую поездку. Половину здесь и половину на месте.
– Зачем же ты ввязался в такую мелкую слежку за нами, коли такое богатство само на тебя валилось?
– Не такая уж она мелкая… Лекарь хотел тебя с поличным застать, когда бы я проследил. Ведь тебя и Гюльсене я сразу узнал… Лекарь хотел напугать тебя разоблачением и заставить служить ему… Шпионить за аталыком…и ему, лекарю, обо всем, что узнаешь, доносить.
– Вот оно что. Где он сейчас? – спросил Ефрем.
– В своих покоях, во дворце, меня ждет…
Ефрем прохаживался по подвалу, похлопывая сложенной ногайкой по ладони левой руки. Все молчали. Время шло… Наконец он сказал:
– Семен, пошли со мной. Этого запри здесь.
Ефрем шел медленно, обдумывая случившееся. Он уже около полугода ничего нового не узнавал ни о планах правителя, ни о планах соседей Бухары. Все существенное о здешних краях и о политике он сообщил на родину. Его давно заинтересовали неведомые края к югу и востоку от здешних мест. Он слышал, что европейцев там не жалуют, просто убивают. И то слышал еще, что англичане со стороны Индии стараются всеми силами проникнуть в те края. В неведомый Теват или Тебет. Чем это чревато для Российской империи, вряд ли кто в Петербурге даже предполагает.
«Сейчас, – думал Ефрем, – случай сам идет ко мне в руки. Для проникновения в те запретные для европейцев пределы, нужно покровительство всеми азиатскими правителями признаваемое. Всеми! Такое может быть только для государственного посла!.. Значит, нужно срочно сделаться послом!»
Ефрем давно мог бы бежать на родину. До Каспия через земли каракалпаков с любым караваном можно было добраться дней за двадцать. Чтобы не хватились, можно было разыграть притворную гибель. Тем более, что ездить приходилось по службе в разные закоулки ханства часто и надолго. Впрочем, и без притворства не вдруг хватились бы. По Каспию до Астрахани день пути. Но проку в том, Ефрем посчитал, будет мало. Значит, чтобы далее Бухары проникнуть, все заново готовить? Снова адовы муки кому-то проходить?.. Он известил Потемкина о планах своих и стал ждать удобного случая. И случай – вот он, сыскался!
Гюльсене ждала их в тревоге. Она была одета по-прежнему в мужское платье и походила на юношу лет пятнадцати. Ефрем придирчиво оглядел ее. Бархатный халат все же едва скрывал ее пышные груди.
– Что случилось, милый? – волнуясь, спросила она.
– Потом, потом, – как можно ласковее ответил Ефрем и по-русски обратился к Семену:
– Хочешь вернуться в Россию?
Тот от неожиданности даже задохнулся. Наконец, выдохнув, спросил:
– Как это?
– Хочешь или нет? – нетерпеливо переспросил Ефрем.
– Да кабы знать как, хуч ползком бы!..
– Ползком не надо, на конях поедешь!
Ефрем повернулся к Гюльсене.
– Скажи, ты готова бежать со мною? Хочешь ли стать женой мне и жить свободной?
От неожиданности она в недоумении посмотрела на него: не ослышалась ли?
– Гюльсене, ну что же ты? – громким, умоляющим шепотом, боясь ее отказа, спросил он.
– Милый, – бросилась она к нему на шею и зарыдала. – Хоть в ад, хоть в рай! Мне без тебя здесь все едино не жить!
– Поживем еще, поживем, не плачь, – успокаивал он, вытирая ладонями слезы с ее щек.
– Семен, быстро зови сюда Тимофея и Савву.
Те явились скоро. Оба неотлучно ждали. Ефрем рассказал им, что задумал бежать. Зная их настроения, убеждать не стал, а сразу предложил:
– Ты, Савва, я чаю, со мной поедешь?
– Куды ж мне без своих-то, помереть здеся таперича, што ли? – взволнованно отозвался тот.
– Ну а тебе, Тимоха, думается мне, ехать и незачем, и не к кому?
