Последний рыцарь Тулузы - Андреева Юлия Игоревна (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Когда он подъезжал к замку, еще на расстоянии он увидел стоящую на главной башне фигурку и на всякий случай поднял своего коня на дыбы в знак приветствия. Его свита, состоящая по такому случаю не просто из двух оруженосцев, а из двух оруженосцев и одного нанятого трубадура – сэра Элеаса де Баржоль, послушно следовала под его треугольным знаменем.
С визгом и лязгом зазвенели цепи, и тяжелый мост, подобно лапе огромного дракона, лег перед копытами коней рыцаря и его свиты.
Исильдор-Дени спешился и прошел в замок, где сразу же угодил в объятия старого приятеля.
О том, как донна Диламея встретилась со своим рыцарем
Попросив разрешения Пьера встретиться наедине с его дочерью, Исильдор-Дени почувствовал, что подписал себе тем самым смертный приговор. Потому как если на турнире он и был Непобедимым, то по амурной части – дурак дураком.
То есть не то чтобы сэр де Ломбриве не знал или не любил женщин, Боже сохрани, но женщины его всегда были из низкого сословия, с которыми можно было не разводить церемоний. А тут ему следовало добиться благосклонности не просто знатной дамы, не просто единственной и любимой дочери боевого друга, но юной особы, в глазах которой он выглядит глухим стариком.
Что, если Диламея будет смеяться над его неуклюжими признаниями или безобразными шрамами, один из которых рассекает бровь, так что его даже не прикрыть волосами, а два других разрезают уродливыми полосками щеку? Когда рыцарь краснел, его шрамы, напротив, белели.
Анри вошел в отведенную для встречи комнату, невольно оправляя чисто вымытые волосы и одергивая кожаную безрукавку. Конечно, следовало взять под залог у старьевщика кольца или какую-никакую цепь. Женщины любят, когда мужчины выглядят богато. Конечно, еще вернее было бы принести на встречу свой меч, сделанный лучшим кузнецом в Генуе и стоящий как три боевых коня, или сходить вместе с Диламеей на конюшню и поглядеть в сахарные зубы новой кобыле... Но обо всем этом следовало подумать заранее, а теперь несчастный де Ломбриве чувствовал себя голым без своих доспехов с металлическими бляшками и меча, старым и безобразным.
Диламея приоткрыла дверь в комнату, где ожидал ее жених, и ласково улыбнулась ему, отчего рыцарь покраснел, а шрамы на его лице побелели, что заставило его отвернуться от девочки.
– Отчего вы не смотрите мне в глаза. – Диламея подошла к рыцарю и, взяв его за руки, усадила на скамью. Ее руки были нежными, точно лепестки роз, и стареющий воин вдруг почувствовал себя слабым и беззащитным перед ее яркими голубыми глазами и чарующей улыбкой.
Меж тем девочка с интересом разглядывала своего будущего мужа. Он же искал куртуазные слова, но все они, заученные заранее, разбежались неведомо куда, оставив его безоружным перед этой нахлынувшей вдруг на него молодостью и красотой.
– У вас такие шрамы... – наконец выдохнула Диламея.
– Да, войны не красят, – попытался улыбнуться Исильдор-Дени, снова краснея и отворачивая от прелестницы лицо.
– Можно потрогать? – Диламея опасливо придвинулась к рыцарю и, дотронувшись до изуродованной щеки, провела пальчиком по белеющему шраму. – Так не больно?
– Нет, не больно.– Рыцарь де Ломбриве задрожал под этими прикосновениями, чувствуя, что весь он превращается в клубок обнаженных нервов, каждый из которых мог в любой момент закричать, запеть или засмеяться от переполнявших его чувств.
– И над бровью, – она ласково повернула голову рыцаря, разглядывая бровь.– След меча? – Точно определилась она. – Самым кончиком прошелся.
– Да, – рыцарь сглотнул слюну, откашлялся, чтобы прочистить горло, после чего пустился в длинное и путаное повествование о делах давно минувших дней.
Диламея слушала, разглядывая лицо и руки рыцаря в поисках новых отметин, за которыми мог последовать новый увлекательный рассказ.
В этот момент под окнами послышалась лютня, и ветерок донес песню трубадура.
– А у вас только на лице шрамы или еще где-то есть? – по-детски откровенно поинтересовалась Диламея. От чего рыцарь сначала вскочил, а потом принялся стягивать кожаную безрукавку. На плече красноватым жгутом, похожим на адову веревку, красовался след от боевого топора германца, полученный во время славной заварушки в Каталонии.
Не успел Элеас де Баржоль пропеть и трех своих баллад, как в оружейную к Пьеру Лордату ворвался, красный и потный, его старый боевой друг, умоляя того немедленно отправить в Фуа за священником и венчать его с прекраснейшей Диламеей. Либо он, как честный рыцарь, должен будет покинуть Лордат, дабы не причинить урон чести принимающего его друга и его благородной дочери.
К вечеру находящийся в замке монах Харитон повенчал славного рыцаря Исильдора-Дени де Ломбриве и Диламею, урожденную Лордат.
О том, как протекала семейная жизнь четы де Ломбриве
Диламея не успела даже как следует прочувствовать свое счастье, как оказалась не только просватана, а и под венцом. Сэр Исильдор-Дени де Ломбриве гостил в замке всего месяц, после чего, погрузив в повозки приданое и усадив юную супругу на коня, вместе с оруженосцами, трубадуром и тремя служанками госпожи они двинулись в обратный путь.
Только в Тулузе Диламея смогла по-настоящему понять, что значит быть замужем за человеком, добывающим кусок хлеба воинским мастерством, а не получающим дани с крестьян.
Поначалу все было еще ничего, зимнее время муж часто бывал дома, заставляя оруженосцев по нескольку раз в день чистить его оружие, металлические пластины на воинском облачении да дорогой шлем, в дни походов служивший также миской, из которой ел рыцарь.
Частенько Исильдор-Дени де Ломбриве приказывал оруженосцам седлать коней, и тогда они вместе с прелестной Диламеей отправлялись скакать по полям или гуляли вдоль реки.
На первом турнире, состоявшемся в Каркассоне, Диламея сидела среди почетных гостей, с восторгом наблюдая за тем, как благородные рыцари преклоняли навстречу друг другу свои копья. Исильдор-Дени подробно объяснил ей заранее, чем знамениты эти рыцари, какое оружие и каких коней они предпочитают.
Вопреки ожиданию, Диламея оказалась талантливой ученицей, она запоминала все буквально слету, и вскоре уже могла и сама порассказать об излюбленном оружии и приемах того или иного рыцаря. Кроме отличной памяти и природной сообразительности Диламея де Ломбриве прекрасно разбиралась в гербах, так что за день до начала турнира из окна гостиницы, где они остановились с мужем, она успела разглядеть нескольких противников Исильдора-Дени и предупредила его об их приездах.
Желая помочь мужу, она слегка перегнула палку и позволила проезжавшим мимо рыцарям заметить себя и выказать знаки внимания.
Эти вежливые приветствия были замечены мужем, который отчитал ее за непристойное поведение и хотел уже не брать на турнир, но вовремя одумался. В противном случае как бы его юная жена могла составить представление о доблести своего мужа и тех почестях, которыми его будут осыпать?
Отправив Диламею на скамью для зрителей и приставив к ней слугу, Исильдор-Дени вдруг понял, что не может найти себе покоя, не видя прелестное личико женушки. Ожидая, когда герольд произнесет его имя, и потея под тяжелыми кожаными латами и раскалившейся на солнце кольчугой, он не отрываясь смотрел туда, где должна была сидеть она.
Думая о жене, он чуть было не пропустил вызов и тронулся с места, лишь когда оруженосец шлепнул его коня по заду. Но дальше было хуже. Его противником оказался английский рыцарь, имени которого он даже не расслышал и герба не разглядел.
Исильдор-Дени помотал головой, силясь отогнать рассеянное состояние и оправив шлем, понесся навстречу противнику. На какое-то мгновение он сделался прежним, слился воедино со своим конем, выставил вперед тяжелое копье. Удар! Оба копья оказались расколотыми почти до рукоятки, отдача была такой сильной, что он чуть не вывернул себе плечо.
Противники сменили копья, англичанин с гневом вытащил из-под мышки, самого уязвимого места, щепу. Его герольд замахал руками, требуя небольшой передышки, но рыцарь крикнул на него, вырвав из рук оруженосца новое копье и занимая позицию.
