Порт-Артур. Том 2 - Степанов Александр Николаевич (читать книги TXT) 📗
– Я начинаю вас понимать.
– В этом я никогда не сомневался! Письмецо о промахах, действительных или мнимых, Смирнова, Кондратенко и других неугодных вашему превосходительству лиц может иметь весьма серьезные последствия. Их можно отправлять простой почтой, чтобы с содержанием могли познакомиться также и писари, а через них и широкие солдатские массы.
– Вы считаете, что таким образом можно влиять на настроение гарнизона?
– Так точно! Писаря-это прирожденные сплетники и паникеры. От них всегда идут самые нелепые и поэтому кажущиеся солдатам наиболее правдоподобными слухи.
– Тифонтай прекрасно умеет подбирать себе друзей и служащих! Такого прохв… проныру, как вы, днем с огнем не сыщешь. Вы далеко пойдете, Василий Васильевич!
– С вашей помощью, ваше превосходительство… – расшаркался Сахаров.
Друзья расстались, а на следующий день был объявлен приказ об освобождении Фока от должности начальника общего резерва крепости с назначением в распоряжение Стесселя.
К одиннадцатому августа штурм прекратился. В руках японцев остались лишь совершенно разрушенные редуты номер один и два в промежутке между фортами номер два и три. За время штурмов японцы потеряли свыше 15000 человек. Русские потеряли 3000. Сознание одержанной победы высоко подняло моральный дух гарнизона. Даже Стессель счел нужным обратиться к солдагам со следующим приказом: «Слава вам, доблестные защитники Артура, грудью своей отстоявшие русскую твердыню на Дальнем Востоке! В течение недели вы без смены, без отдыха выдерживали натиск во много раз численно превосходящих вражеских полчищ. Вы под руководством героических начальников, генералов Фока, Кондратенко, Никитина и Белого, показали, на что способен русский солдат в бою. Все мои приказания выполнялись быстро и точно, в чем я лично мог убедиться, беспрерывно находясь на атакованных участках. Приказ прочесть во всех ротах, сотнях, батареях и командах».
– Стессель-на передовых позициях!.. Будет чем посмешить сегодня солдат на вечерней перекличке, – захохотал Борейко, прочитав это произведение.
Глава третья
После штурмовых дней на позициях настало затишье. Редко-редко в раскаленном, знойном воздухе летних артурских дней раздавался одиночный орудийный выстрел. Целыми днями солдаты лежали в тени блиндажей и козырьков, предаваясь отдыху. На багареях литеры Б и Залитерной жизнь шла размеренном чередом. Шесть дней каждый взвод проводил на позициях, а затем на двое суток шел на отдых на Утес. С солдатами менялись и офицеры.
Огкрытый на Утесе околоток для слабосильных был почти пуст. Рива и Шура вполне справлялись с работой. Гудима, опираясь на палочку, тихонько бродил по двору, наводя порядок среди артиллеристов и выздоравливающих.
Рассчитав, что Звонарев должен находиться на Утесе, Варя утром прискакала верхом. Подъехав к батарее, она, ка, к всегда, оставила лошадь около кухни и отправилась в офицерский флигель. Там она прошла к комнате Звонарева и постучала в дверь. В ответ послышался женский голос, просивший немного обождать. Варя мгновенно насторожилась-голос показался ей знакомым. Кроме того, самый факт нахождения женщины в этот час в комнате Звонарева возбудил в ней ревнивые предположения. Варя нетерпеливо топала ногами, дверь наконец отворилась, и она оказалась лицом к лицу с Ривой. От неожиданности и удивления Варя несколько мгновений была совершенно неподвижна. Рива была тоже не менее удивлена и во все глаза смотрела на гостью. Она не понимала, зачем так рано Варя могла оказаться на Утесе.
– Войдите, пожалуйста, – первая опомнилась Рива.
Девушка вошла и быстрым взглядом окинула комнату. На вешалке у двери вперемешку висели женские платья и офицерские кителя, под ними красовались ботфорты со шпорами рядом с лакированными дамскими туфельками. На столе лежали крахмальные манжеты и приготовленная для починки мужская рубаха, но самого Звонарева не было.
– Где он? – глухо спросила Варя. Лицо ее запылало багровым румянцем.
– Сережа? Он на Залитерной.
То, что Рива назвала Звонарева просто по имени, окончательно нарушило душевное равновесие Вари.
– Вы зачем здесь? – резко спросила она.
– Я здесь живу, – ответила Рива, не понимая раздражения гостьи.
– Вы… Вы завлекли его, мерзкая тварь, вы хотите сделать его несчастным на всю жизнь, но… но это вам не удастся! – трясясь от ярости, закричала Варя и, хлопнув дверью, вылетела яаружу.
– Позвольте, вы не поняли!.. – кинулась было ей вслед Рива, но Варя, ничего не помня от горя и обиды, одним махом взлетела на свою Кубань и, огрев ее нагайкой, карьером понеслась с Утеса. Слезы градом катились по ее лицу, косынка съехала с головы, волосы растрепались. Она стремилась скорее повидать Звонарева и выяснить характер его отношений с Ривой. Ее самолюбие было больно уязвлено.
«Как мог этот низкий человек так долго обманывать меня, утверждая, что между ними ничего нет! Заставлю его публично сознаться в этой связи и порву с ним окончательно! – вихрем неслись мысли в голове девушки. – Я-то ему верила, я-то о нем заботилась…»
Затем с чисто женской логикой она начала подыскивать оправдание для Звонарева.
«Не столько виноват он, сколько эта подлая тварь.
Очевидно, она пренагло явилась к нему сама и стала с ним жить, а он… шляпа, тряпка, не мог устоять и забыл обо мне! – всхлипнула Варя при этой мысли. – Быть может, он и вообще обо мне не думает, – пришла она к совсем печальному выводу, но тотчас его отвергла. – Думал и будет думать, и никому я его не отдам».
Размышляя таким образом, она доскакала до города.
На Пушки-нской улице ее окликнули.
– Варя, что случилось? Куда ты мчишься в таком неприличном виде? Посмотри на себя! Как тебе не стыдно появляться на улицах такой растрепанной.
Девушка оглянулась и увидела на тротуаре Веру
Алексеевну.
– Ни-че-го! – все еще сквозь слезы отозвалась она.
– Сойди с лошади и пойдем к нам. Ты приведешь себя в порядок, – распорядилась генеральша.
Варя повиновалась.
Пока Варя приводила себя в порядок. Вера Алексеевна продолжала выспрашивать о том, что ее так огорчило. Девушка сперва отнекивалась, но затем все рассказала и при этом опять так расплакалась, что ее пришлось отпаивать водой.
– И охота тебе убиваться из-за какого-то Звонарева!
Да он твоего ногтя не стоит! Есть много более достойных, чем этот противный прапорщик… – уговаривала генеральша.
– Он совсем не противный…
– Что ты в нем нашла? Случайный человек на военной службе, наверное, из поповского рода, гол, как сокол, невоспитан и к тому же, оказывается, грязный развратник!
– Неправда! Это она во всем виновата.
– А почему, собственно, эта мерзкая тварь оказалась на Утесе? Что ей там делать? Тут что-то неспроста!
– Приехала к нему…
– Только ли поэтому? – подозрительно спросила Вера Алексеевна. – Не знаю!
– Я займусь ею сама сегодня же, и мы ее уберем оттуда на Ляотешань или Голубиную бухту. Туда твой красавчик не особенно разъездится.
Варя просияла.
– Эх, Варя! На тебя давно заглядывается наш Гаитимуров, а ты и не замечаешь!
– Отвратительный слизняк!
– Неправда! Молод, интересен, старинного княжеского рода, принят в высшем свете. Правда, за душой у нею ничего нет, но зато ты не бесприданница. Будешь княгиней, быть может, попадешь ко двору.
– Весь скользкий, мягкий, противный, – брезгливо ответила Варя.
– Ладно! Я с твоей матерью поговорю об этом. Она тебя наставит на путь истинный, а пока поезжай-ка ты домой. С такой заплаканной физиономией стыдно на людях показываться.
Варя взглянула в зеркало на свое распухшее от слез лицо, красные глаза и, попрощавшись, отправилась домой.
Как только она уехала. Вера Алексеевна приказала позвать к ней жандармского поручика Познанского.
– Честь имею явиться, ваше превосходительство! – вытянулся он перед генеральшей.
Она милостиво протянула ему руку, к которой поручик почтительно приложился.
