Ключи от заколдованного замка - Бадигин Константин Сергеевич (книги без регистрации бесплатно полностью txt) 📗
Госпожа Жеребцова решила ехать. Конечно, обезопасить себя от всех случайностей — дело хорошее, но главным все же был Витворт. Что же касается графа Палена, то, предлагая госпоже Жеребцовой выезд за границу, он заботился больше о себе. Мало ли как повернутся события? И такой свидетель и соучастник, как Ольга Александровна, может сделаться опасным.
— Благодарю вас, Петр Алексеевич, я выеду завтра же.
— Отлично, рад за вас.
Граф Пален хотел не только отстранить от престола императора Павла, но и ограничить монархическую власть в России, и сегодня он решил посоветоваться с генералом Талызиным.
— Степан Александрович, — сказал губернатор, выбрав удобный момент. — Не кажется ли вам достойным, после того как мы уберем Павла, ограничить власть Александра и остальных русских императоров?
— Как это можо сделать? — насторожился Талызин. — Не вижу способа.
— Очень просто. Перед присягой я предъявлю Александру конституционный акт. Он будет напуган событиями и подпишет. Мне кажется, что аглицкий способ правления — самый лучший: там король и парламент.
— Но это революция, а я убежденный монархист и считаю, Петр Алексеевич, что могущество России держится на самодержавной власти… Прошу вас не забывать: я против сумасшедшего тирана, но за монархию. Она священна для меня.
Генерал Талызин разволновался.
— Я хотел знать ваше мнение, Степан Александрович, только и всего, — поспешил успокоить его губернатор.
Однако генерал Талызин его не убедил, а только заставил скрывать свои мысли.
В этот вечер последний раз пили в доме госпожи Жеребцовой за удачу заговора. Разошлись после полуночи.
Девятого марта в 10 часов 27 минут поутру солнце вступило в знак Овцы и по всему земному шару день стал равен ночи.
Утром 10 марта 1801 года настроение императора омрачилось анонимным письмом. Письмо принес ему граф Кутайсов.
— Откуда письмо? — спросил император, впившись в ровные строчки, написанные разборчивым почерком.
— Нашел у себя в комнате, ваше величество.
— Здесь, в замке?
— Нет. В доме на Набережной.
Письмо было коротким и состояло из списка лиц, участвующих в заговоре на жизнь его императорского величества. Перечислено два десятка знатных персон, играющих немалую роль при дворе и в государстве.
— Граф Пален заговорщик?!
— Так точно, ваше величество, в письме указано.
— Нет, наверное, я сойду с ума. Но что нам делать?
В продолжение всего царствования истории всех царей, низложенных с престола или убитых, неотступно преследовали императора, точно привидения. Страх сбивал его с ума, затемнял рассудок.
— Надо призвать генерала Аракчеева, назначить его военным губернатором Петербурга, выслать графа Палена, — быстро сказал Кутайсов.
Павел внимательно посмотрел на своего любимца.
— А ты… Тебя нет в заговорщиках?
— Ваше величество… — Кутайсов упал на колени и стал слюнявить толстыми губами царские башмаки.
— Верю, верю, ты мне не изменишь… Пошли верного человека к Алексею Андреевичу.
Павел сел за стол, обмакнул перо в чернильницу: «Немедленно явиться. Павел».
— Немедленно, — повторил император. Он вложил записку в конверт, запечатал. — Пусть скачет во весь дух.
Кутайсов мгновенно исчез из кабинета.
Чтобы успокоиться, император стал вышагивать из одного угла комнаты в другой. Тяжелый ковер скрадывал шаги. Знакомая обстановка, где каждая мелочь сделана по его указанию, недавно так радовавшая, сейчас потеряла всю свою привлекательность.
Собственно говоря, эта комната называлась спальней. Но император проводил в ней дневное время. Стены спальни были выложены деревом, окрашенным в белый цвет.
По стенам картины знаменитых художников. За простыми ширмами стояла маленькая походная кровать без занавесок. Над кроватью всегда висели шпага, шарф и трость. Еще выше над ней парил ангел работы Гвидо Рени. На противоположной стене помещалась картина, где цветными красками были изображены все формы обмундирования русской армии.
Бюро, на котором писал Павел Петрович, было тонкой работы. Императрица Мария Федоровна трудилась над ним несколько лет, чтобы искусной резьбой порадовать мужа.
Походив взад-вперед по комнате, император успокоился. Его утешало, что сейчас нарочный скачет к генералу Аракчееву. Он не сомневался, что Алексей Андреевич, получив записку, не задержится ни на минуту. Павел опустился в кресло, откинулся на спинку и, закрыв глаза, долго сидел не шевелясь. Он представил себе высокого молодого человека, удивительно похожего на большую обезьяну в мундире. Аракчеев был худощав, сутуловат, с длинной жилистой шеей, с маленькой головой и толстыми ушами. Да, не красавец был Алексей Андреевич Аракчеев, зато преданный.
В тот же день военный губернатор фон дер Пален узнал о тайном гонце императора. На его столе лежала копия царской записки к Аракчееву. Граф понял: Павел знает о заговоре.
Утром в понедельник 11 марта император проснулся в хорошем настроении. Он решил, что сегодня обязательно получит депешу от генерала Орлова, и стал снова изучать маршрут на Индию.
В семь часов граф Пален вошел в кабинет императора.
— В столице все благополучно, ваше величество…
— Подождите… — Павел с озабоченным видом подошел к двери и запер ее на ключ. Повернулся к графу и долго смотрел на него.
Сердце военного губернатора сжалось.
— Граф Пален, вы были в Петербурге в 1762 году?
— Да, ваше величество. Но что вам угодно сказать?
— Вы участвовали в заговоре, лишившем моего отца престола?
— Ваше величество, я был свидетелем переворота, а не действующим лицом. Я был очень молод и служил в низших офицерских чинах. Я не подозревал, что происходит, ваше величество. Но почему вы задаете мне этот вопрос?
— Почему? Потому, что хотят повторить 1762 год.
— Да, ваше величество, хотят! Я это знаю и участвую в заговоре.
— Что вы говорите? Вы участвуете в заговоре? — Император тяжело уставился на графа. — Смотрите на меня.
— Сущую правду, ваше величество, — не отводя глаз, ответил Пален.
— Меня хотят убить?
— Так точно, ваше величество.
— Знаете?!
— Знаю, ваше величество.
— Но почему… — Император притопнул ногой. Его лицо сделалось пунцовым. — Почему я не от вас узнал о заговоре?!
— Ваше величество, если генерал-губернатор знает о заговоре, вам беспокоиться нечего. Ваша священная особа охраняется денно и нощно. Еще два-три дня, и все нити будут в моих руках. Вот тогда вы узнали бы все… Я осведомлен, что вы, ваше величество, получили анонимное письмо. Но поверьте, заговорщиков в два раза больше.
— Кто? Скажите, кто?
— Ваше величество, еще два дня прошу вашего терпения. Я должен знать наверное… Но измена гнездится и здесь, во дворце, — добавил многозначительно граф Пален.
— Чего хотят заговорщики? Это-то вы мне можете сказать?
— Ограничения самодержавия или отречения от престола, государь.
— А если я не соглашусь?
— Тогда… тогда смерть, ваше величество.
— А мои сыновья: Александр, Константин… Что думают они?
Военный Губернатор потупил взор.
— Отвечайте, — прикрикнул император.
— Они молчат, ваше величество.
Щеки императора дернулись, весь он напрягся, казалось, что он вот-вот бросится на генерал-губернатора.
— Не угодно ли стакан лафиту, ваше величество?
— Что, что вы сказали, граф?
— Скверная привычка предлагать лафит, когда трудно сказать что-нибудь другое… Прошу прощения, ваше величество.
Император долго молчал. Он верил и не верил фон дер Палену. Но мысль, что граф признал себя в числе заговорщиков, успокаивала императора. Но главное, он надеялся на Аракчеева и ждал его с нетерпением. По расчетам Павла он должен был быть во дворце этим вечером. Но сыновья! Неужели они тоже против него?
— Каковы намерения императрицы? Скажите мне правду, граф.
— Каковы бы ни были ее намерения, она не обладает ни умом, ни гениальностью вашей матери. У нее двадцатилетние дети, а в 1762 году вам было семь лет, ваше величество.
