Предводитель энгов - Этлар Карит (книги онлайн полностью .TXT) 📗

ЧТО ПРОИСХОДИЛО В ЗАМКЕ ВЕЧЕРОМ

Поздоровавшись со своим супругом, королева отправилась к себе, чтобы переодеться, а потом спустилась в рыцарский зал, в конце которого полукругом были расставлены большие кресла. Королева села в одно из кресел. Здесь, в окружении своих дам, она должна была присутствовать на церемонии представления местной знати, которая съехалась в замок, как только разнесся слух о прибытии королевской четы.

Во время церемонии придворные дамы стояли позади кресла королевы, а церемониймейстер объявлял имена посетителей и вводил их по очереди, в зависимости от их знатности и ранга.

Перед дверью с обнаженным мечом в руках стоял капитан Люкке; небольшой отряд его драгун составлял в этот вечер королевскую охрану.

Кай был высок, силен, хорош собой — его красота вошла в пословицу у современников.

Где только не побывал в своей жизни Кай, чего только не испытал! Ему довелось служить при разных королевских дворах Европы. Там он приобрел ловкость и учтивость, которые в ту пору так ценились в молодых дворянах. При каждом из этих дворов сохранилась память о победах Кая над женщинами и о милостях, которые щедро расточали ему прекрасные дамы. Кай был искушен во всех видах любви — он познал любовь жертвенную и эгоистичную, рассудочную и страстную, не изведал он только одной любви — настоящей.

Церемония представления была на редкость однообразной и скоро наскучила королю. Королева отвечала на поклоны знатных гостей небрежным кивком, не прерывая беседы со своими придворными дамами и хозяйкой замка, женой ленсмана Йоргена Редца.

Когда церемониймейстер объявил наконец, что король принял всех, кто просил об аудиенции, и за дверью больше никто не ждет, лицо короля прояснилось. Он с видимым облегчением встал и направился в противоположный конец зала, где подсел к своему секретарю Габелю, который разбирал за столом какие-то бумаги.

Габель был доверенным лицом и другом короля. Впоследствии король назначил его губернатором Копенгагена за ту важную, хотя и тайную роль, какую Габель сыграл в укреплении королевской власти.

— Ну что ты на это скажешь, Габель! — воскликнул король, просмотрев бумаги, которые ему протянул секретарь. — Я вижу здесь одни только неутешительные вести.

— Правда ваша, государь. Но меня печалит не столько то, что шведы хозяйничают на нашей земле, сколько то, что предатель Ульфельд имел дерзость обратиться с посланием к членам ютландского ландстинга 5 и предложить им перейти на сторону врага. Впрочем, они с презрением отвергли его гнусное предложение, о чем свидетельствует вот это письмо. Зря Ульфельд понадеялся на своих друзей.

— Друзья! — с горькой улыбкой подхватил король. — Ах, Габель, разве ты не знаешь, что друзья всегда покидают нас в беде. Наш посланец Юль тщетно пытается уговорить нашего союзника, курфюрста Бранденбургского, напасть на шведов с суши. А какой ответ от генеральных штатов в Гааге передал нам посол Хенрик Росенвинге? Все боятся, все отказываются от прежних обещаний, потому что думают лишь о собственной выгоде.

Тем временем София-Амалия беседовала с ленсманом Олуфом Брокенхусом, который по приглашению короля остался в приемном зале. Ленсману Брокенхусу стоило больших усилий поддерживать разговор с королевой, потому что он с трудом изъяснялся по-немецки.

Надо сказать, что и королеве Софии-Амалии общество ленсмана было совсем не по душе. Она любила все красивое, а Брокенхус был невзрачный горбун, к тому же еще хромой и одноглазый. Своим единственным глазом ленсман напряженно всматривался в собеседника, которому становилось не по себе от этого пронзительного взгляда. Щеки и подбородок Брокенхуса заросли колючей рыжевато-седой щетиной.

Ее величество не скрывала, что беседа с ленсманом не доставляет ей никакого удовольствия. Воспользовавшись очередной паузой, она встала со своего кресла и подошла к столу, где король работал с Габелем.

— Я не помешаю вашему величеству? — тихо спросила она, опершись о королевский стул.

— О нет, нисколько! — ответил король, бросив ласковый взгляд на свою супругу. — Напротив, мы нуждаемся в том, чтобы нас развлекли.

— Тем лучше! — сказала королева, положив свою белую руку на лоб короля. — Но тогда скажите мне, государь, почему на вашем лбу залегли вот эти морщины? Должно быть, письма принесли вашему величеству вести о новых несчастьях?

— Вести и в самом деле дурные, но мы не теряем надежды одолеть нашу злую судьбу.

— Разве у вашего величества есть талисман против злых сил?

— Я уповаю на бога, прежде всего на бога, но немножко и на самого себя, потому что честь и твердая воля обладают несокрушимой силой, которая способна одолеть любые невзгоды. И хотя письма сообщают нам о горестных событиях, сам я привез из своего путешествия добрую весть.

— Поведайте же мне ее, — живо сказала королева, занимая место рядом с королем. Потом посмотрела в сторону Габеля и добавила: — Если ваше величество находит это уместным в данную минуту.

Король понял намек и улыбнулся.

— У меня уже давно нет тайн от Габеля, будь то речь обо мне или о судьбе моего королевства, — сказал он. — Тем более он должен узнать то, что вскоре узнают все: наш адмирал Хенрик Бьельке с тридцатью кораблями только что одержал победу при Фальстербу над королем Карлом с его пятьюдесятью девятью судами, которые он намеревался послать к берегам Ютландии, чтобы потом переправиться в Зеландию. Битва была долгой и жестокой, но в конце концов шведы вынуждены были бежать от Бьельке и искать спасения под Рюге. Я хотел первым сообщить новость моей прекрасной королеве, и будь у нас побольше хороших солдат, за этой доброй вестью последовали бы еще многие другие.

— Но мне казалось, — заметила королева, — что наемные войска прежде одерживали для Дании славные победы. А в Германии и сейчас много солдат, которые после долгих лет войны скитаются без всякого дела. Вашему величеству стоит только кликнуть клич, и они охотно стекутся под ваши знамена.

— Поздно, — сказал король. — Когда мы начинали эту злосчастную войну, Польша, Бранденбург да и сам германский император обещали нам свою помощь, но, как только над нами нависла опасность, наши друзья умыли руки, и с тех пор от них ни слуху ни духу. Нам придется рассчитывать только на самих себя, и мы с божьей помощью давно одолели бы наших врагов, кабы не датские дворяне, которые одни имеют право решать, воевать нам или нет, и вдобавок мешают добрым датчанам оказывать помощь королю и отечеству в трудный час.

— Ох, уж эти дворяне! — сказала королева; и в ее темных глазах вспыхнул недобрый огонек. — Мы оба с вами, ваше величество, обязаны им столь многим, и они так часто напоминают нам об этом, что пора бы уж нам расплатиться с нашим долгом. Но как может дворянство отказывать в помощи родной стране, когда над пей нависла опасность?

— Дворяне поставляют нам рекрутов, как им повелевает закон, но снабжают их старым оружием, с которым те не умеют обращаться, да и большая часть этих рекрутов — скороходы, рыбаки или поварята. Клянусь душой, я буду считать счастливейшим днем своей жизни тот день, когда мне удастся порвать наконец оковы, которые оставляют королю Дании меньше прав, чем самому ничтожному землевладельцу в его государстве. Король едва осмеливается думать и говорить, не спросившись своих дворян, а уж тем более он не волен в своих поступках.

В эту минуту в передней послышался громкий спор. Дверь распахнулась, и вошел церемониймейстер. Король обернулся к нему и спросил, что за шум.

— Егерь из замка просит аудиенции у вашего величества, — с глубоким поклоном ответил церемониймейстер. — Он упорно настаивает на своей просьбе, хотя он слышал, что я приказал пропускать в замок только самых знатных дворян.

— Кто же этот человек? — спросил король.

— Он зовет себя Свеном-стрелком и утверждает, будто имеет честь быть известным вашему королевскому величеству.