Сокровище рыцарей Храма - Гладкий Виталий Дмитриевич (книги полностью .txt) 📗
– Мне надо говорить с хозяин контора, – веско сказал карлик и, словно для убедительности, пристукнул о пол красивой резной тростью черного дерева.
– Я вас слушаю, – ответил Ваник.
– Мне хотелось бы побеседовать с вами наедине, – сказал карлик, бросив на Иону пронзительно-острый взгляд.
– Как прикажете, – ответил Бабаян и кивком головы указал Ионе на выход.
Балагула с большим удовольствием поторопился покинуть контору. Ему вдруг стало очень неуютно в присутствии этого странного карлы. От уродца веяло могильным холодом. А уж в чем, в чем, но в этом вопросе Иона хорошо разбирался. «Вурдалак какой-то, – думал он, усаживаясь в фургон с шанцевым инструментом. – Точно вурдалак, чтоб мне завтра не дали опохмелиться…»
На этой сцене с участием Ионы можно опустить занавес. Что касается Ваника Бабаяна, то он закрыл дверь погребальной конторы на засов – уж неизвестно почему – и предложил карлику собственное кресло с изрядно потертой кожаной обивкой. Ваник обставил контору по высшему разряду (то есть все, что можно было, обил рытым бархатом, покрасил приятными глазу красками и покрыл сусальным золотом), а на кресле сэкономил, благо его почти не было видно из-за письменного стола.
Обычно клиенты сидели на венских стульях – они были весьма прочны и могли прослужить очень долго, – но карлик произвел на Бабаяна столь неизгладимое впечатление, что Ваник просто не мог позволить, чтобы тот гремел своими костями на жестком деревянном сиденьи.
Наверное, немец оценил такую жертву со стороны хозяина погребальной конторы, потому что его суровое лицо на миг утратило жесткость черт, и тонкие сухие губы изобразили подобие поощрительной улыбки.
– Моя просьба несколько необычна… – начал карлик, не спуская с Ваника своих черных, как самая темная ночь, блестящих глаз. – Скажите, в Киеве есть старинное кладбище, на котором уже давно никого не хоронят? Подальше от центра, где-нибудь на окраине…
– Да… есть.
– Вот и отлично! – почему-то обрадовался карлик. – Это то, что нужно.
– Но я не понимаю…
– А вам ничего и не нужно понимать, – отрезал немец. – Внимательно слушайте и, как у вас говорят, мотайте на ус. Ночью на том кладбище нужно вырыть могилу предельно возможной глубины. Только не до водоносного слоя! Яма должна быть сухой. В этой могиле вы похороните цинковый ящик, который доставят вам к утру. Затем перемешайте три бочки мазута с песком, присыпьте этой смесью ящик на метр-полтора, утрамбуйте хорошо и опустите в яму настоящий гроб. Потом могилу закопаете и поставите надгробный камень. Мазут и надгробие вам привезут вечером, перед началом работы. Когда все будет закончено, могиле нужно придать старый, заброшенный вид. Как это сделать, уверен, вы знаете.
С этими словами карлик вдруг поднялся, подошел к двери и принес оттуда большой саквояж. Наверное, он оставил его там, когда вошел в контору. В пылу перебранки с Ионой Бабаян не заметил, с чем пожаловал таинственный уродец.
Открыв саквояж, немец не без усилия достал оттуда шкатулку, поставил ее на стол перед Ваником и небрежным движением поднял крышку. Бабаян оцепенел. Шкатулка была доверху наполнена золотыми царскими червонцами!
– Это аванс, – добил его карлик. – По окончании работы получите еще столько же.
Глядя на золото и слушая слова немца, Ваник тут же решил, что за такие огромные деньги он может зарыть в могиле не только цинковый ящик, но и Балагулу в придачу, который конечно же по пьяной лавочке проболтается о тайном захоронении своим дружкам-анархистам. Что могло быть в ящике, Бабаяна не интересовало. Заказ есть заказ. Его нужно выполнять. Он всего лишь хозяин погребальной конторы, а не сыщик полицейского управления.
Однако у Ваника оставались кое-какие вопросы. У него в последнее время начала побаливать поясница, и по вечерам, кряхтя под сильными руками жены, которая делала ему массаж, втирая какие-то противные мази, он повторял, словно заклинание: «О, эти годы… О, эти годы…» Поэтому, вспомнив свои страдания, Бабаян немного помялся, но затем отважился и робко сказал:
– За одну ночь вдвоем с помощником мы не сможем вырыть яму такой большой глубины…
– А вам и не надо заниматься земляными работами. Для этого у вас существует, насколько мне известно, бригада копачей могил.
– Но как же…
– Как можно сохранить тайну? – закончил карлик мысль Бабаяна и снисходительно улыбнулся: – Ваш помощник и землекопы получат столько денег, что им и их детям хватит до конца жизни. Но… – тут его негромкий проникновенный голос приобрел силу и упругость. – Но они должны будут немедленно покинуть не только Киев, но и пределы Российской империи. И никогда сюда больше не возвращаться. Если же они вздумают открыть кому-либо тайну захоронения или сами решат узнать содержимое ящика… – тут в голосе черного карлика прозвучал металл. – Упаси Господь! В этом случае землекопов ждет неотвратимая и жестокая смерть.
– Ну, если так… – Ваник все еще пребывал в больших сомнениях.
Он думал, что его землекопов только могила исправит, что они никуда не поедут, что деньги – даже миллион – мужики все равно пропьют, а затем, взяв заступы, придут на старое кладбище и отроют цинковый ящик. Кто им может в этом помешать?
Что касается угроз карлика, то землекопам на них наплевать. Тот, кто каждый день общается со смертью, становится циником и фаталистом. Для него переход в мир иной – само собой разумеющееся дело. Он не боится умереть; его просто не посещают такие мысли. Гробокопатели со слабой психикой долго на кладбище не задерживаются.
А еще у Бабаяна мелькнула в голове совсем уж нехорошая мыслишка. Что ни говори, а этот таинственный карлик был всего лишь немцем, иностранцем. Когда-нибудь он вернется же в свою Германию? А если так, то неплохо бы самому Ванику поинтересоваться, что лежит в цинковом ящике.
Карлик словно подслушал мысли хозяина погребальной конторы. Он покривил губы в снисходительной улыбке и сказал:
– Все участники захоронения уедут, а вы останетесь. Будете присматривать за могилой и хранить эту тайну до конца своих дней. Да-да, ваши услуги будут оплачены. Раз в год к вам будет приезжать наш курьер и привозить плату за ваши труды. Золотом.
Ваник был окончательно сражен. Он вдруг понял, что уже не волен распоряжаться своей судьбой. Какие-то высшие силы вмешались в его жизнь, и теперь он должен плыть в том русле, которое ему укажут. Иначе…
Угрожающее «иначе» испуганный до дрожи в коленях Бабаян тут же выбросил из головы. Он не хотел об этом даже думать. Набравшись смелости, Ваник посмотрел прямо в глаза темному карле и спросил:
– Кто вы?
– Вопрос вполне закономерен… – немец глядел испытующе и остро. – Я хотел вам это сказать, но вы опередили меня. Я полномочный представитель общества «Вольных каменщиков» в России.
Ванику показалось, что под ним провалился пол и он летит в одну из тех могил, которые он выкопал за свою жизнь. А их насчитывалось много, очень много. Особенно в первое время, пока его погребальная контора не стала крепко на ноги и не завоевала себе авторитет. Поначалу у Бабаяна был только Балагула, и Ванику пришлось сильно потрудиться, благо в молодости силой он не был обижен и копал могилы, как семечки щелкал. Поэтому теперь и спина болит.
Карлик – масон! Ваник плохо представлял, кто такие масоны и чем они занимаются, но он точно знал, что лучше вольным каменщикам не перечить и с ними не конфликтовать. В этот момент Ваник поклялся себе самой страшной клятвой, что ни за какие коврижки не станет открывать цинковый ящик и что будет прилежно исполнять все указания карлика, благо тот обещал хорошо за это платить…
Спустя неделю после «похорон» таинственного цинкового ящика (по размерам он был немного меньше гроба) Ваник закрылся с женой в спальне, которую хозяин погребальной конторы считал самым защищенным и святым местом в доме, и сказал:
– Ануш, как это ни горько мне говорить, но мы должны на некоторое время расстаться, – а сам в этот момент подумал: «Прости меня, любимая, за эту ложь! И прощай. Наверное, навсегда. Боюсь, что мы уже вряд ли когда свидимся». – Ты с детьми первым же пароходом отправишься в Америку. Я дам тебе письмо к нашим родственникам в Одессе, они помогут вам с билетами и со всем остальным.
