Королевское зерцало - Хенриксен Вера (книги онлайн полные .TXT) 📗
Нас было четыре женщины.
Две норвежки — Ингибьёрг и Боргхильд. Обеим было лет по пятьдесят, обе надежные и преданные, епископ Бьярнвард сам выбрал их для меня из своей челяди. А кроме них, Предслава и я. Предслава уже довольно бойко говорила по-норвежски.
Первое время я считала, что мы, все четверо, нужны Марии. Ее не отпускал страх. Но, окруженная лаской и любовью, она скоро перестала бояться.
Мы не могли все время виться вокруг Марии, словно мухи над чашкой меда. Мне нужны были прялки, кросна, шерсть, лен и все необходимое для рукоделия.
Кое-что, правда, нашлось в доме и для женских работ, и для мужских.
Рабов звали Тор и Бьёрн, они были рабами от рождения.
Их тоже выбрал епископ Бьярнвард из своей челяди, это был его прощальный дар.
Бьёрн был сильный, как великан, но отличался спокойным и тихим нравом. Тор был более словоохотлив, он был старший, на вид лет сорока. К Бьёрну он относился по-отечески.
Я подумала, что хорошо бы раздобыть для них лодку и рыболовную снасть. Только сама я в этом мало что смыслила. Я спросила их, умеют ли они ловить рыбу, и они с удивлением переглянулись. Потом покачали головами, сначала Тор, потом Бьерн.
— Нет, — ответили оба.
Но стоит только поразмыслить, и можно найти выход из любого затруднения. Так было и тогда.
Я решительно поманила рукой стража, стоявшего на горе, он спустился ко мне и спросил, в чем дело.
Я сказала, что хочу поговорить с их предводителем.
На другой день ко мне явился предводитель с двумя воинами. Он был исландец и служил в дружине конунга, звали его Гицур сын Одда.
Я спросила, умеет ли он ловить рыбу, и он уставился на меня как на умалишенную.
— Какой же исландец не умеет ловить рыбу, — холодно ответил он.
— Мне нужен человек, который обучил бы этому моих рабов, — сказала я.
— Я служу конунгу Харальду, — ответил он. — А все остальное — не мое дело.
Я вскинула голову.
— Конунг Харальд поставил вас здесь, чтобы охранять меня и помогать мне, — сказала я, прекрасно сознавая, что грешу против истины. — К тому же я королева.
Гицур потом признавался, что помог мне в тот раз только потому, что увидел мою настойчивость и решимость справиться со всеми трудностями. Он рассудил, что я заслуживаю помощи.
Гицур и его воины нередко выручали меня в ту осень.
Доставили мне лодку и необходимую утварь для тканья и шитья. Научили Тора и Бьёрна ловить рыбу, обращаться со снастью и вязать сети.
А после первой настоящей бури, когда ветер сбивал с ног, воины и рабы сложили стену для защиты от ветра между домом и кладовой.
— Ты, видно, решила здесь надолго поселиться, — сказал Гицур, когда стена была готова.
На это я ничего не ответила. Но воспользовалась случаем задать ему вопрос, который давно меня занимал.
— Скажи, нет ли среди твоих воинов скальда или знатока песен и саг? — обратилась я к Гицуру. — Было бы легче коротать зимние вечера.
— Я и сам иногда слагаю висы, — ответил Гицур. — Однако я не настолько искусен, чтобы слагать песни для конунга. Зато я знаю немало исландских песен и саг. А один из моих воинов помнит множество норвежских саг. По-моему, он знает все о каждом славном роде в этой стране.
— Так не начать ли нам уже сегодня вечером? — предложила я. — У Боргхильд сварено пиво, оно как раз поспело.
Они пришли, и в тот вечер в моем доме на Сэле было очень людно, однако никто на это не жаловался.
Гицур оказался неплохим скальдом. Но он поступал мудро, не открывая рта в присутствии Харальда. Другое дело — у меня на Сэле. Мы были не такие привередливые.
С тех пор Гицур и его воины часто приходили к нам в гости. У нас бывало очень весело, и в ту зиму, и в последующие.
Конечно, мне приходилось следить, чтобы пиво у нас не переводилось, люди ждали угощения.
Думала ли я когда-нибудь, что у меня будет своя дружина? Хотя она и была поставлена здесь Харальдом, чтобы я не сбежала.
Гицур оставался на острове все эти годы, в первую же весну он женился на девушке с побережья. Многие из его воинов тоже обзавелись женами и пустили на Сэле корни.
А вообще-то, одни уезжали, другие приезжали, и новым людям всегда было что рассказать о дружине Харальда, о новостях из ближних и дальних краев.
Довольно скоро мы с Гицуром решили, что дозор на горе не нужен. Я сказала, что дала конунгу Харальду слово не пытаться убежать с острова. К тому же чувствую себя вдвойне связанной, потому что, если убегу, Гицуру придется худо. И Гицур поверил мне.
Вместо дозора воины сложили на вершине горы хворост для сигнального костра, который я должна была зажечь, если мне спешно понадобится их помощь. Но костра этого я так ни разу и не зажгла.
Когда наступила зима, наша маленькая усадьба успела к ней подготовиться. У меня отлегло от сердца, я была уверена, что создала сносную жизнь для всех нас.
К счастью, Харальд на этот раз не поскупился с деньгами. Впрочем, это было бы уж слишком — ведь он оставил у себя и мое приданое, и свадебные дары, которые я получила от него.
В первое время я почти не встречалась с монахами. Они явно хотели, чтобы их не тревожили.
Эти монахи были из Англии, их звали Бэда, Эльфхайх и Августин. С ними жил послушник по имени Пласид, он часто работал у монахов в кузнице.
Пласид был человек добрый, но очень вспыльчивый. После приступа гнева его всегда мучило раскаяние.
Он помогал и нам по кузнечной части. Со временем мы стали расплачиваться с ним и с монахами одеждой.
Только на Рождество брат Эльфхайх в первый раз посетил нас. Не без смущения он поведал о том, что был рукоположен в священники. Он собирался утаить это, потому что опасался, как бы конунг или епископ не заставили его отправлять службу. Ему хотелось бы остаться монахом.
Но он подумал, что не годится оставлять нас без рождественского богослужения.
Потом он не раз приходил к нам и служил у нас обедню. Со временем я познакомилась со всеми тремя монахами. Они были очень разные, и за годы, проведенные на острове, я многому научилась у каждого из них.
Брат Эльфхайх был тихий и робкий. Он научил меня молиться без слов, чтобы душа наполнялась покоем, чтобы все лишнее отступало и в тишине звучала лишь хвалебная песнь, которую всякая тварь поет Создателю.
Брат Августин был из них самый ученый. Когда мы с ним разговорились и он понял, кто были мои наставники в детстве, его охватило горячее желание услышать мои рассказы об отцах православной церкви, а у меня возникло желание почерпнуть хоть малую толику его премудрости. Брат Августин научил меня читать и писать по-латыни.
Но ближе всех мне стал брат Бэда.
Брат Бэда долгое время жил в Ирландии и многому научился у ирландских монахов, мать его была из ирландского рода. Он любил одиночество, любил море и голые скалы. Это все сотворено Господом, говорил он, и мы вместе возносили Богу хвалы за все сущее.
Неудивительно, что мы так хорошо понимали друг друга. Мои наставники учили меня, что человек — это частица всего мироздания, что весь мир, повязанный человеческими грехами, был спасен Христом. Уже с давних пор я знала, вернее, чувствовала нутром, что человек живет в единстве с землей, животными, деревьями и растениями, с водой, бегущей по руслам рек, с ветром и облаками.
Брат Бэда не уставал удивляться окружавшему его миру, о многом размышлял, и нередко мысли его отличались от мыслей других людей.
— Еще неизвестно, была ли вообще святая Суннива, — однажды сказал он мне.
— Кто же тогда лежит в церкви в раках? — спросила я.
— Какие-нибудь ирландские монахи. Вполне возможно, что они пустились по морю без весел и парусов, полагаясь только на Бога и Пресвятую Деву Марию. Ирландские монахи так делают. В поисках пустынных мест, где можно поселиться, они отдаются на волю волн. И селятся там, где другие ни за что бы не остались.
Наверное, горстка ирландских монахов пристала и к этому острову. Пещеру они обратили в церковь во имя Архангела Михаила. Люди до сих пор зовут ее церковью Михаила. Не исключено, что монахи могли говорить и по-норвежски — многие ирландцы знают этот язык. Здесь они повстречали язычников, исконных жителей острова, и попытались обратить их в свою веру. Они рассказали язычникам, что их привела сюда Пресвятая Дева Мария.
