Дракула. Последняя исповедь - Хамфрис Крис (мир бесплатных книг txt) 📗

— Что ж, тогда я буду ждать в монастыре и молиться каждый день, чтобы ты вернулся как можно скорее, — радостно сказала она и направилась к двери.

Влад взял ее за руку, и женщина обернулась.

— Не нужно ждать, Илона. Если я останусь жив, то вернусь только тогда, когда соберу достаточно силы для того, чтобы возвратить трон и удержать его. — Он сжал ее руку. — На это могут уйти годы.

— Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. В этом и состоит преимущество возлюбленной, которая живет в монастыре. — Илона окинула взглядом обоих мужчин. — Там нет никаких искушений.

Она подняла его руку, поцеловала ее и вышла в коридор, не сказав больше ни слова.

— Ты отвечаешь за то, чтобы с ней ничего не случилось, Ион, — велел Влад. — Обязательно разыщи меня при дворе дяди, если по дороге не произойдет непоправимого.

— Да, мой князь.

Как только шаги Иона стихли, Влад взял из сундука запасную одежду, завернул ее в покрывало, на котором они с Илоной только что лежали, накинул плащ, взял меч и пошел по пустым коридорам. Теперь с ним никого не было. Даже два последних гвардейца сбежали. Он остановился на галерее и наблюдал за тем, как Ион с Илоной сели на лошадей и уехали из замка, потом и сам направился к конюшне.

Калафат была там, накормленная и вычищенная. Завидев его, она радостно замотала головой. В Эдирне князь попросил Мурада дать ему не только солдат, но и эту лошадь. Он ласково гладил ее по золотистой гриве, потом сам надел на нее седло. Влад думал, что все конюхи разбежались, как и гвардейцы, но один все-таки остался. Мальчик лет десяти появился перед ним, выступив из темноты. На глазах его поблескивали слезы, а в руках он держал какой-то сверток.

— Мне сказали, чтобы я отдал это вам, господин, — сказал мальчишка, сунул Владу сверток и убежал.

Влад приподнял угол темной ткани. На ней блеснула лапа дракона, вышитая серебром. Это было знамя отца, а теперь — его собственное. Почти два месяца оно развевалось на башне дворца.

Влад опустился на колени и прямо здесь, в стойле, на соломе, дал себе клятву:

— Во имя всемогущего Господа, которому я поклоняюсь, во имя моего отца, которого я любил при жизни и чту после смерти, во имя Валахии, моей родной земли, которая заслуживает лучшей доли, чем та, которая уготована ей правлением жадных шакалов, хватающих куски то со стола турок, то у венгров! Во имя всего этого и за всю кровь, пролитую нашей семьей, я клянусь в том, что вернусь!

Он сел на Калафат, как обычно, шепотом велел ей трогаться, и туркменская кобыла послушно двинулась в промозглую, дождливую ночь, унося всадника, да и себя саму, навстречу неизвестности.

Часть вторая КНЯЗЬ

ВЛАД ЦЕПЕШ

Глава двадцатая

ГОДЫ СКИТАНИЙ

Замок Поэнари, 1481 год

До сих пор в зале замка был в основном слышен голос женщины. Он держал всех присутствующих в напряжении, в нем все еще проскальзывало былое очарование, покорявшее даже князей. Оно лишь добавляло привлекательности и без того интригующему повествованию. Монахи записывали ее слова. История, которая раскрылась перед слушателями, захватила и их умы, и саму рассказчицу. Каждый из них рисовал в воображении собственную картину, представлял себе события, исходя из своих требований и желаний.

Все содрогнулись, когда наконец заговорил отшельник. Прежде он лишь время от времени высказывал свои суждения. Людям, собравшимся в этом зале, казалось, что ни единой душе на свете Влад не раскрыл правды о том, что ему пришлось пережить в Токате. Два самых близких к нему человека замечали в его глазах тень ужасных испытаний, но до этого момента никто точно не знал, каковы они были. Когда отшельник говорил, слезы катились по лицам слушателей.

Каждый из них по-своему воспринимал этот рассказ, и у каждого были свои причины внимательно вслушиваться в него. Только тогда, когда повествование о первом коротком правлении Дракулы подошло к концу, все присутствующие позволили себе расслабиться и вспомнили, где они находятся.

Хорвати наконец поднялся и направился к столу. Кардинал поворчал от боли в ногах, отекших от неподвижности, и направился за ним.

Петру дал знак подчиненному, чтобы в исповедальни принесли еще воды и хлеба, а потом присоединился к графу и священнослужителю.

— Неужели все это правда? — спросил он задумчиво.

Граф повернулся к нему.

— А что, собственно, спатар? — ответил он вопросом на вопрос, пережевывая хлеб и козий сыр.

— То, что они сказали. — Взволнованный Петру указал на исповедальни. — То, что Дракула пришел к власти при помощи мусульман? Что он взошел на трон, но не устраивал кровопролития?

— В первый раз он пробыл на троне всего два месяца, — усмехнулся Хорвати. — А на то, чтобы организовать резню, нужно время.

— Но турки?!

— Мы все были связаны с ними, молодой человек. — Кардинал отпил довольно большой глоток вина.

Теперь оно даже нравилось ему. Это вино, конечно, не было похоже на тот мягкий, бархатистый напиток, который производили у него в Урбино, но его жестковатый вкус даже как-то соответствовал окружающей обстановке и рассказам, которые здесь прозвучали и постепенно стали весьма интересны Гримани.

— Что говорили эти деятели греческой церкви в Константинополе перед его падением? Они заявляли, что чалма гораздо больше подойдет святой Софии, чем митра. — Он скривил губы. — Что ж, их желание исполнилось. То, что когда-то считалось величайшим собором христианского мира, теперь мечеть. — Гримани вздохнул. — Все трудности в отношениях двух христианских церквей проистекают из того, что друг друга мы ненавидим ничуть не меньше, чем мусульман, а может быть, даже больше. Мы услышали сегодня слова, которые сказал Влад перед метанием копий на поле для джерида. Это правда. Мы можем соединить наши усилия и захватить Иерусалим, но не способны оставаться вместе достаточно долго, чтобы удержать его.

Он помолчал, снова отпил вина, потом продолжил:

— Нам всегда нужен какой-то особый повод для того, чтобы объединиться.

Граф внимательно смотрел на клирика, стараясь уловить в его словах надежду, столь важную для приверженцев ордена Дракона и для спасения своей собственной души. Ведь они приехали сюда именно для того, чтобы убедить этого человека, который должен был, в свою очередь, повлиять на Папу.

— Возможно, таким поводом послужит орден Дракона, ваше преосвященство? — едва слышно проговорил он, наклонившись к кардиналу.

Гримани вскинул глаза.

— Но Дракула перестал быть марионеткой? — довольно резко прервал их Петру, отвлекшийся от колбасы. — Как этот турецкий педераст, — он с презрением произнес это слово, — превратился в князя Цепеша, стал легендой?

— Если вы слегка успокоитесь, спатар, то мы обязательно услышим об этом, — раздраженно ответил ему граф.

Гримани хранил молчание и только тщательно пережевывал сыр.

Вельможа вздохнул и поспешно продолжил:

— Однако позвольте мне добавить для протокола несколько деталей в жизнеописание Дракулы. Мы ведь не в состоянии слушать рассказ о каждом дне и каждом годе, которые он провел в скитаниях.

Хорвати допил вино, поставил бокал его на стол, вернулся к креслу и сел. Гримани вяло последовал за ним, почесывая голову.

— Скитания, — пробормотал он. — Мы так поняли, что он направился к своему дяде.

Хорвати обернулся к исповедальням и произнес, повысив голос:

— Для протокола.

Писцы немедленно взялись за перья.

— Дядя нашего героя, князь Молдавии Богдан, был убит одним из своих братьев через три года после того, как Дракула приехал к его двору, то есть в тысяча четыреста пятьдесят первом году. Владу снова пришлось бежать, на этот раз к своему двоюродному брату Стефану, сыну Богдана.