Медвежий замок - Светлов Дмитрий Николаевич (полные книги txt) 📗
– Ну что, боярин, убедился в моей правоте? – с вызовом спросил Шушун.
– Убедился. Ты узнавал у немецких коллег, как погиб их купец?
– Спрашивал, ничего особенного, он шел на трех кораблях, а недруг поджидал с большой дружиной, побили и корабли забрали.
– Что-то тут не клеится. Франк Эйзен был членом Ганзы.
– Пошли к Конраду, он тебе сам расскажет.
Шкипер выслушал вопрос, горестно вздохнул и ответил:
– Мы были в своем праве. Грузили в Гамбурге соль, а купец Урих Райс закатил себе дюжину наших бочек и ушел.
– Поймали вора?
– Пошли вдогонку одним кораблем, воров перебили, корабль себе взяли, чтобы впредь наука была. Да не впрок вышло.
– Как это? Я что-то не понимаю.
– Урих Райс поставил засаду, мы вышли из Гамбурга, а на нас со всех сторон. Не отбились, Франка Эйзена убили, а нас отпустили.
– Что-то я совсем запутался. Засада в море? Отпустили куда, в воду?
– Какое море! Здесь, на реке, между Гамбургом и Любеком.
– Погоди, вы воевали здесь, на реке? А другие молча наблюдали?
– Да, на реке. Другим какое дело до нас, и мы чужих не трогали, у нас свои разборки.
– Я вот что не понимаю, вы решили свой спор силой оружия, а могли обратиться в суд.
– Какой суд? Ганза герцогу неподвластна, зато он в долгах перед ганзаратом.
– А ганзамистр и управляющие делами? Разве они не могут решить спор между купцами?
– Оно им надо? Оберут до нитки и обоих пустят по миру. Были правдолюбцы, да кончились, невыгодное это дело.
– Что-то не верится, Конрад фон Аттендорн и Эберхард фон Ален с Хинрихом Плесковым произвели на меня хорошее впечатление.
– Конечно, даже малую печать дали. Ты найди полоцкого купца Мирошу, спроси, почему он оставил тебе корабль, а сам пешим ушел.
– Разве малая печать дается не всем?
– Эх, молодо-зелено! Ганзой правят девять семей, и печати даются только своим. Вас, с печатью, и восьми сотен не наберется.
– Ты говорил про купца Мирошу – что с ним случилось?
– Когда на Двине построили замок, полоцким купцам осталось только с Ригой торговать, вот Мироша и купил ганзейскую бирку.
– Что-то сделал неправильно? Завез запрещенные товары?
– В Ганзе нет запрещенных товаров. Его обвинили в подделке бирки, корабль и товары забрали, а самого пожалели и вывели за городские ворота.
Хрень непонятная! Человека обобрали и выставили из города, а Норманну почет и уважение, даже солдат дали. Почему? Товара на двух драккарах поменьше, чем на корабле, но стекло очень даже дорого. И сопротивления, сидя в трактире, не окажешь, блокируют, через три дня сам сдашься. По крышам только в кино бегают, хозяева домов обезопасили себя со всех сторон – от ворья, конечно. С крыши на крышу просто так не перебраться, и черепицу из гнезда не вытащить. Иначе жулье давно бы вычистило все городские дома.
За ласковой добротой боссов Ганзы должен скрываться какой-то корыстный расчет. И это никак не связано с привезенным стеклом или картой пути в Китай. Стекло могли забрать силой в первый же день, а про китайскую карту заговорили намного позже. Надо поспрашивать знающих людей, понять интересы Ганзы, почему Норманна не обобрали и не выставили за городские ворота. Он чужак, не немец, за него некому вступиться, вон хитрые итальянцы увильнули от рискованной поездки.
– Ты по многим морям плавал, знаешь путь в Севилью?
– Знаю, только там тебе делать нечего.
– Это еще почему?
– Товаров дешевых нет, а инквизиция прямо лютует.
– А что церкви неймется?
– Мавров на юг согнали, а простому люду некуда деваться. Что ни день, а чернокожий на костре.
– Просто так?
– Кого обвиняют в поедании детей, другого в поклонении нечистому. Человека сожгли, имущество и дом продали, а деньги церкви и королю.
– Ты говоришь о дорогих товарах, а мне обещали дешевые ткани и ковры.
– На ткани и ковры цены выше новгородских. Вот шелковая нить дешева, да кому она нужна.
– А ты что туда возил?
– Пеньку на корабельные тросы, парусину, деготь, мыло, плавленую смолу. Мед у них в большой цене.
– А обратно что?
– Золото взяли да на Крит за тканями пошли, отдают почти задарма, особенно если золотом платишь.
– По слухам в тех краях разбойников много.
– Э, мил-человек, ты сначала мимо нормандских берегов пройди. Вот где разбойников действительно много.
– А где эти нормандские берега?
– На запад от Кале, последнего города Ганзы. Нормандцы не дают кораблям прохода, грабят всех без разбора.
– Разве англичане не патрулируют свое побережье?
– Чем? Рыбачьими лодками? К тому же едва отбиваются от шотландцев и платят дань королю Франции.
– А французы? Почему не наводят порядок на своем побережье?
– Филиппу Шестому выгоден морской разбой, нормандцы, как и англичане, платят оммаж.
Ну и дела! Разбойники хозяйничают под боком у города Ганзы, а король со спокойным сердцем собирает с них дань! Если говорить современным языком, то выходит, что верховная власть откровенно «крышует» бандитов.
Рассказ Конрада Эйзена серьезно озадачил Руслана Артуровича Нормашова, взаимоотношения людей в этой жизни оказались совсем не простыми. И снова на первое место вышла грубая сила, прав или не прав, убил своего недруга или конкурента, и никто тебе слова не скажет. Про церковь и говорить нечего, в Любеке ведьм жгли регулярно, и почему-то только хорошеньких. Он не ханжа, прекрасно понимает местную церковную братву, которая держит у себя исключительно молодых и красивых служанок. Но других-то зачем сжигать? Или опять есть скрытые причины, в двадцать первом веке верить в экстрасенсов или наговоры может только шизофреник. Ради досужего любопытства сходил на казнь местного вора: мерзкое зрелище, палач отрубил голову только с третьего удара топором. Собравшийся народ тупо таращился, обсуждая между собой «подвиги» осужденного жулика.
Сотня кнехтов пришла походным строем в сопровождении пяти телег, на трех сложено оружие и имущество, на двух молоденькие жены офицеров в обнимку с тощими баулами.
– Они разместились в казарме у Макленбургских ворот, – сообщил Шушун. – Ждут какую-то бумагу от ганзамистра.
– Какое первое впечатление? Не заморыши?
– Нормально выглядят, по возрасту все молоды, явно не участвовали в сражениях.
– А офицеры?
– Командир Николаус фон Кюстров, полусотники Франц фон Марев и Дитрих фон Гренинг. Все молоды и женаты.
– Дай денег на питание и выплати жалованье вперед. Им же теплая одежда нужна, зима на носу.
– Нельзя много денег давать, они все родителям отправят.
– Замерзнут у нас, к Рождеству перемрет вся сотня. Сам купи и раздай.
– Это немцы! Я раздам, а они продадут и деньги отправят.
– Понял, закупи и загрузи на корабль. Кстати, а камнетесы? Мы о них не позаботились.
– Это ты не позаботился. Тюки с одеждой для них давно на корабле.
– Заноза ты, Шушун, нет подсказать да напомнить, так и норовишь подцепить меня.
– Не сердись, боярин, а учись. У тебя сегодня две сотни человек, а завтра тысяча. И все зависят от твоей воли.
– А помощники на что?
– Они-то? Деньги твои воровать.
– И ты воруешь?
– А на что я ем? Хозяйство мое далеко, а у меня и обновы куплены.
– Я тебя понял, не забудь и жене с детишками подарков набрать, и других корабельщиков порадуй, заслужили.
– Добрый ты не в меру. Мы же ткани продали, долю законную получили, а ты нам и свою часть отдаешь. Забалуемся.
– Тебе никак не угодить.
– Не надо угождать, мы договор подписали. Не серчай, ты порой хуже малого дитя. Помогаю я да удивляюсь твоему простодушию.
– Какой есть.
– Тебя каждый на свою сторону склонить хочет, а ты и поддаешься, гнешься то туда, то сюда. Стержня в тебе нет.
– Устроил мне проверку на вшивость?
– Поучаю тебя, боярин, моя жизнь от тебя зависит. Будешь ты богат да силен, и в моем доме хлеб-соль не переведется.
