Евгения, или Тайны французского двора. Том 2 - Борн Георг Фюльборн (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Я знаю, что вы меня избегаете, может быть, боитесь.
– На чем это основано?
– На том, что я вас вижу насквозь, и вы это чувствуете.
– Да? Прелестная послушница двора не очень скромна. Инесса выпрямилась; вся гордость, все презрение, которое она питала к Бачиоки, ярко вспыхнули в ее взгляде.
– Послушница должна отвыкнуть от скромности, чтобы креатуры двора не считали ее равной себе и не обращались с ней запанибрата, господин государственный казначей; послушница презирает их и объявляет им войну не на жизнь, а на смерть! Она решилась раздавить этих гадин.
– Э, э, как возбуждена и эмансипирована моя дорогая инфанта… забыл, где лежит та страна или тот город, которого вы инфанта?
Бачиоки думал унизить этим свою противницу; он улыбался иронически.
– Я хочу быть инфантой справедливости и чести, господин государственный казначей, и скорее соглашусь не обладать землями, но иметь чистое сердце! Вот вам мой последний ответ.
– Которым вы объявляете мне войну…
– Пусть будет так; я готова.
– Посмотрим, кто победит, – сказал Бачиоки, кланяясь в знак прощания.
В эту минуту камердинер принес письмо инфанте на серебряном подносе.
– Еще минуту, господин государственный казначей, – сказала Инесса с блестящим взглядом, принимая письмо и сламывая печать.
Слуга удалился.
Инфанта быстро прочитала письмо в несколько строчек, без подписи.
– Вы знаете полицейского агента Грилли, улица Орлеан, № 18? – спросила Инесса, презрительно глядя на удивленного Бачиоки – она видела, что вопрос не остался без действия.
– Грилли? К чему этот вопрос?
– Говорят, этот человек – ваше орудие, ваш поверенный; не знает ли он чего-нибудь, что могло бы вас компрометировать?
– Если бы он и знал что-нибудь подобное, то, будьте уверены, он не был бы в состоянии вредить мне.
– Не спешите, потому что уже поздно. Пока мы с вами говорили, эти дела, насколько они мне интересны, уже открыты и выданы.
Бачиоки передернуло, но, по-видимому, только на одно мгновение инфанта застала его врасплох и перехитрила. Сатанинская улыбка опять заиграла в уголке его широкого рта.
– Это было бы смертью для того глупца, который один только может быть виновен в этом! О, вы считаете государственного казначея, кузена императора, глупцом, который позволит обмануть себя, но не так легко его победить. Я вам благодарен за ваше предостережение и постараюсь им воспользоваться.
– Если найдете для того время, – отвечала Инесса, держа письмо в руке.
– Надеюсь! Бачиоки будет недостойным человеком, если позволит победить себя так легко. Имею честь…
Он поклонился и ушел.
Полученное Инессой письмо было, как она и думала, от Шарля Готта; содержание его было следующим:
«Сеньора привезена к полицейскому агенту Грилли, на улице Орлеан, № 18. Через час вы получите известие, куда она была отправлена дальше».
XX. ДИТЯ ФРАНЦИИ
Летом 1855 года Канробер передал свой пост решительному, беспощадному Пелисье. В июле принц Камерата был в Париже. При взятии Севастополя он так отличился, что, по донесению из главной квартиры в Париже, ему и маркизу де Монтолону были присланы генеральские дипломы.
Олимпио Агуадо, бывшему уже в генеральском чине, не прислали никакой награды; по-видимому, предоставляли это сделать испанской королеве. Олимпио отнесся к этому без всякого неудовольствия; он посмеивался и говорил, что, вероятно, заметно, что его поступки имеют в основании хорошее побуждение, а не желание получить награду.
Между тем как союзные войска возвращались и мир был заключен, Евгения 16 марта 1856 года осчастливила императора и народ рождением принца. Радость по поводу рождения наследника была неописуемая, а гордость Наполеона велика. Теперь он достиг вершины своего могущества и величия и трон его был упрочен. Озаренное блеском военной славы и своевременно заключенного мира, рождение сына у императорской четы было довершением видимого счастья – теперь исполнилось последнее желание.
Народ ликовал, по случаю торжества раздавались деньги и места, устраивались празднества, и счастливый отец говорил себе, что теперь его престол непоколебим.
Нелепые слухи, ходившие в то время и впоследствии в известных кругах, не достигали Тюильри, многие из них были глупы и невероятны. Так, говорили, что этот мальчик был подменный ребенок, украденный у одной бедной роженицы в предместье Сен-Жермен. Отец этого дитяти, работник, умер по дороге в Кайену, а мать отвезена в тюрьму Ла-Рокетт, откуда ее отправили в дом для умалишенных.
Очевидно, эти рассказы не только не нашли веры, но и носят на себе печать вымысла. Если в Тюильри и происходили необыкновенные дела или если ссылки и устранения неприятных правительству лиц относились к числу обыкновенных явлений, то подобный случай однако не мог оставаться тайной.
Гораздо понятнее выражаемое многими мнение в Париже и во всей Франции, что маленький принц был дитя любви, которой Людовик Наполеон не пользовался у своей супруги. И это обстоятельство объясняет также ненависть и преследование, которым вскоре подвергся принц Камерата, недавно прибывший в Париж под именем графа Октавио д'Онси.
Было немыслимо, чтобы император питал к нему смертельную ненависть за прежнее его пребывание в салоне Монтихо после геройских подвигов принца!
В ночь рождения дитяти Франции в покоях императрицы находились, кроме лейб-медика доктора Коно, графиня, теперь герцогиня Монтихо, инфанта Барселонская и несколько камерфрау и докторов. В прилегающем будуаре и зале собрались в качестве свидетелей, подписавших акт рождения, господа Бильо, Персиньи и Барош.
Император получал через каждые полчаса известия через Бачиоки. После полуночи пришел доктор Коно, которому он верил, и сообщил ему о рождении принца.
Теперь открылись двери.
«Да здравствует императорский принц»! прозвучало по залам и коридорам Тюильри.
«Да здравствует император! Да здравствует императрица»! слышалось на площадях и улицах.
Пушечные залпы возвестили о благополучном рождении дитяти, а число выстрелов показало парижанам, что это дитя был принц, наследник престола, потому что при рождении принцессы полагается меньше выстрелов.
Принц получил имя Евгений Людовик Жан Иосиф Наполеон.
Императрице было тридцать лет, когда появился на свет этот ребенок. Она родилась 5 мая 1826 года. Императору было уже сорок восемь лет – королева Гортензия родила его 20 апреля 1808 года.
Сообщив вкратце эти семейные сведения, мы беремся опять за нить нашего рассказа.
Бачиоки придумывал средства избавиться от инфанты, которая, как он видел, могла быть ему опасна. Следовало во что бы то ни стало обезвредить ее и, если возможно, внушить к ней подозрение императрицы, а на это государственный казначей был большой мастер. Кроме того он имел в своем распоряжении много людей, которые были некоторым образом обязаны ему служить и старались изо всех сил; они обладали твердыми характерами и ничего не боялись и ни перед чем не отступали.
Он чувствовал, что должен немедленно действовать, чтобы не быть побежденным, но говорил себе, что удар, направленный против инфанты Барселонской, не должен казаться исходящим от него, чтобы по достижении успеха можно было ей сказать с торжеством:
– Это было мое дело. Я погубил тебя, глупая, потому что ты отважилась восстать против меня! Теперь ты устранена и свергнута. Оплакивай свое безумие и знай, что ты нашла противника не по своим силам, что он умеет держать весь двор в своих руках. Я знаю все тайны и интриги, ничто не уйдет от моего взгляда, и ты могла надеяться победить меня, когда я все имею в своей власти? Через тебя пройдет мой путь!
Через несколько дней по возвращении трех генералов – Онси, Монтолона и Агуадо – состоялось крещение императорского принца с чрезвычайной пышностью в церкви Богоматери. Пять тысяч приглашенных заполнили просторную церковь, а улицы, по которым блестящая процессия шла от Тюильри к церкви, были заполнены толпами народа, который ликовал, не переставая кричать «ура».
