Невеста каторжника, или Тайны Бастилии - Борн Георг Фюльборн (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
— Свяжите их парами! — приказал он солдатам.
Всех каторжников связали веревками так, что правая рука одного была привязана к левой руке другого. Так, попарно, они вышли из здания тюрьмы и построились на тюремном дворе в колонну.
Тургонель и солдаты вскочили на лошадей. Капрал поехал впереди. Два солдата следовали по бокам, а два замыкали колонну.
К полудню отряд достиг Парижа. Но повели каторжников по окраинам города, вдоль старых крепостных валов.
На одной из улиц предместья каторжники увидели толпу любопытных. Взгляд Марселя скользнул по толпе, и Марсель вздрогнул — под деревом стояли Адриенна и Виктор Делаборд. Взгляды их встретились, Адриенна узнала его, пошатнулась, но Виктор и какая?то женщина поддержали девушку.
Теперь Виктор и Адриенна знали судьбу Марселя.
Сердце Марселя болезненно сжалось. Горе Адриенны передалось и ему. И ни прощального поклона, ни слова, ни какого?либо знака не посмел подать им Марсель.
В небольшой деревушке за городом был сделан привал. Каторжникам принесли еду, и они, сильно проголодавшиеся в дороге, с жадностью набросились на нее.
Тургонель непрестанно потягивал вино в сторонке от солдат и каторжников. Когда же обед закончился, он с вызывающим видом подошел к каторжникам, осмотрел их пьяным злобным взглядом и приказал трогаться в дальнейший путь.
Марсель Парон, должно быть, пользовался особым вниманием капрала — тот постоянно наблюдал за ним. Тургонель явно путал его с Марселем Сорбоном и ждал удобного случая, чтобы исполнить пожелание герцога.
После двадцати часов безостановочного пути колонна прибыла в город Фонтенбло. Каторжники страшно устали, однако никто не смел сказать об этом. А капрал и солдаты не чувствовали усталости потому, что все время ехали верхом. К счастью, Тургонель приказал сделать в Фонтенбло привал.
На окраине города был трактир, а при трактире сарай. В него?то и поместили каторжников. Утомленные люди как были связаны парами, так и повалились на солому. Многие заснули, даже не дотронувшись до пищи.
Охранники расположились возле сарая и ужинали с большим аппетитом. Тургонель же ушел в трактир, потребовал там вина и опустошал кружку за кружкой.
Каторжник Парон, знавший, должно быть, права каторжников, не хотел оставаться привязанным на ночь к своему товарищу.
— Эй вы, снимите веревку с моих рук! — потребовал он у солдат. — Разве вы не знаете, что на ночь нас надо развязывать?
Однако солдаты, не обращая внимания на его слова, продолжали ужинать. Тогда Парон поднялся на ноги и, двинув кулаком в бок своего товарища, не желавшего следовать за ним, потащил его за собой к солдатам.
— Вы что, не слышите? — закричал он. — Вы обязаны на ночь снять с нас веревки!
— Сегодня никого не будем развязывать, — ответил ему один из солдат. — Капрал приказал ни с кого не снимать веревок.
— Капрал? Что за капрал? — продолжал скандалить Парон, пришедший в ярость. — Что мне капрал? Я не хочу спать связанным и имею право требовать, чтобы меня развязали.
— Веди себя спокойно! — приказал ему один из солдат. — Не забывай, что ты каторжник и любая попытка к сопротивлению наказывается…
— Я требую того, чего имею право требовать! Позовите капрала! Он подтвердит, что я имею право требовать, чтобы меня развязали на ночь!
Солдаты посовещались между собой, и один из них пошел в трактир, где сидел Тургонель. Лицо его было уже багровым от чрезмерных возлияний.
— Что тебе? — недовольным тоном прорычал капрал.
— Я пришел доложить, господин капрал, что один из каторжников требует, чтобы с него на ночь сняли веревки, — ответил солдат.
— Как он смеет чего?то требовать, пес поганый? — заревел Тургонель. — Каторжник ничего не смеет требовать, он останется связанным — и баста! Иди!
— Он требует, чтобы я позвал вас, господин капрал, и утверж¬дает, что имеет право требовать.
— Тысяча чертей! — взорвался Тургонель. — Как он смеет, каналья!..
— Я обязан был доложить, господин капрал…
— Конечно, ты обязан был доложить… Идем. Я покажу этой собаке, что значит нарушать порядок… — ворчал Тургонель, выходя вместе с солдатом из трактира.
Большое количество вина, выпитого Тургонелем, привело его в сильное возбуждение. Подойдя к сараю, он толкнул ногой дверь и сразу же увидел стоявшего посреди сарая Парона.
— А–а, так это ты! — сказал он, вспомнив пожелание герцога Бофора. — Так–так… И чего же ты хочешь?
— Я имею право требовать, господин капрал, чтобы меня развязали на ночь, — ответил Парон.
— А я приказал, чтобы сегодня веревок ни с кого не снимали, — сказал Тургонель.
— Это против правил! — настаивал Парон. — Снимите с меня веревку!
— Сейчас ты, непокорный пес, получишь! — в бешенстве заорал капрал. — Заколите шпагами этого смутьяна! Это будет хорошим уроком для других!
Солдаты набросились на упрямого каторжника, и через несколько секунд он, обливаясь кровью, повалился на солому.
— Теперь он свободен! Теперь его требование выполнено! — со злобной усмешкой пробасил Тургонель, когда веревка была снята с руки истекавшего кровью каторжника. — Эй вы! — Капрал повернулся к остальным каторжникам, с ужасом глядевшим на тело товарища, которое билось в предсмертных судорогах. — Запомните, такая же участь ждет каждого, кто осмелится перечить начальству!
Несчастный Парон судорожно бился на окровавленной соломе в последних предсмертных конвульсиях. Над ним возвышалась туша торжествующего Тургонеля. Он был рад, что так быст¬ро представился удобный случай исполнить желание герцога Бофора и таким образом заслужить его награду.
— Поезжай в город и скажи в карауле, что здесь казнен один из каторжников, — приказал он солдату, а сам, как ни в чем не бывало, пошел обратно в трактир допивать свое вино.
Вскоре солдат доложил Тургонелю о прибытии капрала из городского караула вместе с патрулем.
Тургонель встал из?за стола и тяжелой походкой вышел во двор.
— Где каторжник? — спросил капрал из Фонтенбло.
— Вот он, — ответил солдат, открывая дверь сарая.
— Отнесите тело в помещение городского караула, — сказал Тургонель капралу. — И пошлите донесение в Версаль, что каторжник — а его имя я вам скажу — казнен в Фонтенбло.
Солдаты вынесли тело из сарая и положили его на носилки. Негодование так исказило лицо покойного, что его совершенно нельзя было узнать.
— Несите его в караульню, — приказал капрал. — И положите в погребе, так как сперва надо послать донесение в Версаль.
Солдаты подняли на плечи носилки с телом и понесли на городскую гауптвахту. Капрал же пошел вместе с Тургонелем в трактир, и там оба заказали по кружке вина.
— А теперь скажи, — обратился капрал к Тургонелю, — как зовут этого каторжника? Я ведь должен указать его имя при составлении донесения.
— Конечно, капрал, конечно! — согласился Тургонель и, вытащив из кармана список каторжников, положил его перед собой на стол и стал протирать глаза, словно, не мог разобрать мелкие буквы. — Прочитай?ка мне, пожалуйста, подряд все фамилии, — попросил он капрала, — а я скажу имя казненного. При свете свечи я что?то плоховато вижу.
Капрал взял список и стал читать имена каторжников. Когда он произнес: «Марсель Сорбон», — Тургонель коснулся его руки.
— Довольно! Вот этот, — сказал он.
— Значит, Марсель Сорбон, — повторил капрал, записывая имя. — Убит за сопротивление патрулю в пути следования на галеры.
— Совершенно верно, капрал! — подтвердил Тургонель. — И прибавьте еще — убит по приказу Тургонеля.
Капрал записал и это, а Тургонель опять сунул список в карман.
С формальной стороны инцидент был исчерпан. Капрал из Фонтенбло допил свое вино, попрощался и ушел.
Тургонель, просидев допоздна в трактире и до отвала напившись вина, тоже пошел отдыхать.
«Хе–хе, — самодовольно посмеивался он про себя. — Светлейший герцог скажет: «Ну и молодец, этот Тургонель! Надежный парень! Не успели каторжники дойти до Фонтенбло, а уж он постарался, чтобы этот Марсель не то Сорбон, не то Парбон, — этот проклятый каторжник замолк навеки». Светлейший герцог теперь позаботится, чтобы я, наконец, получил заслуженный мундир поручика. Хе–хе, надо уметь вовремя услужить и показать свою преданность высокопоставленным особам!..»
