Полонянин - Гончаров Олег (книга жизни TXT) 📗

Терпел Святослав и холод, и голод, и другие лишения. Да и как же ему не терпеть, коли он каган войску своему? Ведь не будешь же жаловаться, когда каждый воин так же, как и он, мерзнет. Так ему дядя объяснил, а он воеводе своему верил.

По матери скучал только немного, но ведь и у ратников тоже небось матери есть, а они ничего. Не больно-то по ним тоскуют. Или только вида не подают? Вот и он подавать вида не будет.

А еще иногда на привалах про Малушку вспоминал. Вот закончится война, вернется он героем в стольный город, станет ей рассказывать про подвиги свои, а она слушать будет и за него радоваться. И от мыслей этих становилось мальчишке теплее.

Но прежде чем про геройства рассказывать, нужно героем стать. Вот только как это сделать, если уже четвертый месяц, как война идет, а о супротивнике ни слуху ни духу? Потому и злился каган. Мерз сильно и злился тоже сильно.

Наконец войско встало. Воины привал наскоро разбили. Шатер посреди становища для кагана и воеводы поставили. Себе палатки натянули. Отогрелся мальчишка. Повеселел. Время свободное появилось. Вот Свенельд охоту и затеял.

Следопыты турье стадо нашли. Истосковались воины по свежему мясу. Все время что коням припасли, то и сами ели. Кашу из овса, который в бочках дубовых Кветан с конюшими хранили да за войском в обозе возили. Просо да пшено затирали и салом топленым сдабривали. От снеди этой уже воротить стало. А тут вон, удача какая. Повеселели вой, потешиться решили. Свенельд их на лов повел и Святослава с собою взял.

А кагану такое в радость. Лук проверил. Копьецо древком в стремя вставил. Скачет по полю вместе со всеми, не отстает.

Добрались до стада. И стадо немалое. Голов сто. Сподручней рогатым по зиме вместе держаться. Легче так прокорм себе из-под снега добывать. Что быки копытами нароют, то телкам с коровами и достанется.

В сторонке охотники остановились, чтоб раньше времени добычу не спугнуть. Спешились. В круг встали, копья и луки на середку положили, руки на плечи друг дружке бросили. И Святослав вместе со всеми в корогод охотничий встал. По левую руку от него Свенельд, по правую – Алдан-десятник. Стали охотники ногой правой притопывать. А воевода ритм задавал да приговаривал:

– Встали мы в корогод, в коло братское, коло охотное, землей подстелились, небом покрылись, зарей подпоясались, звездами окрасились…

– Геть, зверь! – выкрикнули охотники разом.

– Копья наши востры, глаза остры, рука тверда, горяча руда…

– Геть, зверь! – выдохнул Святослав вместе со всеми.

– От Рода добыча, с нами удача, за нами Ветер, Огонь, Вода!

– Геть, зверь! Геть, зверь! Геть, зверь! – повторили охотники трижды и разомкнули круг.

– Так, значит, – Свенельд сказал, – Алдан! Ты со своим десятком стадо сзади обойдите да на нас говяду шуганите. Остальным изготовиться. Копья-то точеные? [67] А то мы за стадом полдня гнаться будем.

– Обижаешь, воевода? – кто-то из воинов спросил.

– Шучу, – ответил Свенельд. – Ладно. По коням. Ускакал Алдан со своими людьми. По широкой дуге стал стадо огибать.

– Как тебе, Святослав, забава? – спросил кагана Свенельд. – Не забоишься, если бык матерый на тебя выскочит?

– Так ведь ты же рядом будешь, – улыбнулся мальчишка.

– Это точно, – кивнул воевода. – Ты копье зря с собой взял. Давай-ка его сюда, – принял копьецо от кагана, в руке взвесил, головой покачал. – Силенок у тебя маловато, чтоб шкуру турью пробить, так что лучше из лука по дичине стреляй. Меться в бок, под левую лопатку. Туда, где сердце у него. Понял?

– Ага, – кивнул каган.

– А копьецо твое пускай со мной побудет. – Он поставил каганово копье в стремя. – Будешь цель выбирать, так по стаду не мечись. Кого сразу приметил, тот и твой, А лучше телку помоложе. И дырявь ее, пока не упадет.

– Ага, – снова кивнул мальчишка.

А у самого сердце затрепетало.

– Да сам-то подле меня держись. А то мне то ли мясо добывать, то ли тебя беречь.

– Не бойся. – Мальчишка чувствовал, как в нем задор охотничий закипает.

– Я и не боюсь, – сказал Свенельд. – Чай не маленький. Одиннадцатый год уж пошел. Во! Смотри! – махнул он рукой в сторону стада. – Пугнул их Алдан. Давай наперерез! – крикнул он охотникам и поводья поддернул.

Пошел его конь в легкий галоп, а Святослав рядом на Облаке своем. Понукает мальчишка коня, за воеводой держится. И остальные по бокам скачут, копья изготовили. И каган на свой лук стрелу наложил.

– Все! – натянул поводья воевода. – Здесь ждем! Святослав, – повернулся он к мальчишке. – Ты, главное, коня на месте сдержи. Ну а как с телкой поравняешься, тогда стреляй и коня гони. Держись у нее с левого бока. Да поближе. С близи точно не промахнешься. И помни, что я рядом.

– Хорошо, воевода.

– Ну, вот они бегут.

И услышал Святослав нарастающий гул. И увидел, как к охотникам приближается перепуганное стадо. И показалось ему, что эта гнедая волна несется прямо на него. Накроет сейчас, копытами побьет, на рога подденет, и не станет больше кагана Киевского.

Тревожно заржал под ним конь, и это вывело мальчишку из оцепенения. Святослав окоротил Облака, подобрал покороче повод и намотал его на луку седла. Потом поднял лук, натянул тетиву и стал выцеливать добычу.

Алдан со своими умело выводил туров под удар охотников. Если бы загонщики ошиблись хоть на немного, испуганные животные смели бы кучку людей и коней. Но в последний миг стадо чуть отвернуло и пошло стороной.

Наконец высмотрел каган молодую телку. Не раздумывая спустил тетиву. Стрела жадно чавкнула, вгрызаясь в бок турице. Телка взбрыкнула, словно ее овод ужалил, и понеслась дальше. Мальчишка дернул поводья и рванул следом. Он быстро догнал беглянку и поравнялся с ней. Турица бежала, высоко задрав хвост. Из бока ее торчало оперенное древко. Перья слиплись. Кровь стекала по ним тонким ручейком, оставляя на снегу красную полоску.

Каган не отставал. Он старался наложить на тетиву новую стрелу и выстрелить, как советовал дядя, но не мог этого сделать. Его подбрасывало и швыряло из стороны в сторону так, что он едва держался в седле, а предательница стрела никак не хотела ровно ложиться на лук. Пришлось придержать коня. Турица помчалась дальше, а его Облак встал.

Зря он натянул поводья. Нужно было еще чуть протронуть. Мальчишка понял это, когда увидел, что стоит на пути ошалевшего от страха большого быка. Старый тур, не сбавляя хода, поддел рогом коня под пах. Отбросил его с дороги. Это не принесло большого вреда Облаку. Конь отбрыкнулся, ударив копытом быка в бок. Но мальчишка не удержался в седле и, перелетев через голову коня, упал на землю. Снег смягчил падение, и Святослав тотчас вскочил на ноги.

От удара тура чуть развернуло, но он даже этого не заметил. В страхе бык понесся вперед. А на пути его вновь оказался мальчишка. Еще мгновение, и тур сбил бы Святослава, но этого мгновения у него не осталось. Копье Свенельда пробило шкуру тура, вспороло мясо и жалом вонзилось в бычье сердце. Передние ноги тура подломились, и он грохнулся оземь в паре шагов от мальчишки.

– Я же сказал, что буду рядом! – крикнул Свенельд, осаживая коня рядом с перепуганным Святославом.

Вечером, у костра сидя, каган спросил Свенельда о наболевшем:

– Что за странная война такая? Ходим-бродим по пустошам. Охотимся вон… а зачем?.. Непонятно, – пожал он плечами.

Рассмеялся Свенельд, ответил:

– Всякая война ради прибыли затевается. Ради славы только мальцы глупые кровь проливают. Мы к Руси землицы прирезали. Деревенек в твоей власти прибавилось. И заметь, что крови еще ни капли не пролито. Вот и радуйся. А у нас не война еще. Это так. Подготовочка. Мы зачем к уличанам в Дикое Поле пришли?

– Чтоб от печенегов их оборонить.

– Вот и всем так говори, может, кто и поверит, – рассмеялся воевода. – А печенеги-то чем живут?

– Конями и овцами своими.

– И это верно, – кивнул головой да усами тряхнул дядька. – Видишь под ногами что? – ткнул он пальцем в покрытую белым снежным покрывалом землю.