Графиня Де Шарни - Дюма Александр (лучшие книги онлайн TXT) 📗

– В таком случае я вам скажу, что происходит: неприятель вторгся в Шампань, а прусский король двигается на Шалон.

Королева не сумела сдержать радость.

Как бы мимолетно ни было движение королевы, член муниципалитета успел его заметить.

– О да! – вскричал офицер, обращаясь к королеве. – Да, мы знаем, что нам, нашим женам и детям суждено погибнуть; но вы ответите за все: вы умрете прежде нас, и народ будет отмщен!

– Все во власти Господней, – молвил король. – Я Делал для народа все, что было в моих силах, и мне не в чем себя упрекнуть.

Тот же офицер, не отвечая королю, поворотился к державшемуся в дверях г-ну Гю.

– А тебя, – проговорил он, – коммуна приказала арестовать.

– Кого арестовать? – не веря своим ушам, переспросил король.

– Вашего камердинера.

– Моего камердинера? Которого же?

– Вот этого.

И офицер указал на г-на Гю.

– Господина Гю? – изумился король. – В чем же его обвиняют?

– Это меня не касается; однако нынче же вечером за ним придут, а бумаги будут опечатаны. Уже в дверях он обернулся к Клери.

– Последите за своим поведением: с вами будет то же, если вы будете хитрить! – пригрозил бывший капуцин.

На следующий день, 3 сентября, в одиннадцать часов утра король и члены его семьи собрались у королевы; офицер муниципалитета приказал Клери подняться в комнату короля.

Там уже находились Манюэль и другие члены коммуны.

Все были заметно встревожены. Манюэль, как мы уже говорили, не поддерживал бойни: даже в коммуне существовало умеренное крыло.

– Что думает король о похищении своего камердинера? – спросил Манюэль 53 .

– Его величество король весьма обеспокоен, – отвечал Клери.

– Королю ничто не угрожает, – продолжал Манюэль, – однако мне поручено передать ему, что камердинер не вернется; совет пришлет ему замену. Вы можете предупредить короля об этой мере.

– Я не обязан это Делать, сударь, – заметил Клери. – Будьте добры, избавьте меня от необходимости передавать моему господину новость, которая будет ему неприятна.

Манюэль на минуту задумался, потом кивнул и проговорил:

– Хорошо, я спущусь к королеве.

Он в самом деле отправился в комнату королевы и застал там короля.

Король спокойно встретил новость, которую ему принес прокурор коммуны; потом с такой же невозмутимостью, с какой он пережил 20 июня, 10 августа и тот день, когда всходил на эшафот, король промолвил:

– Благодарю вас, сударь. Я воспользуюсь услугами камердинера моего сына, а если совет и на это, не даст согласия, я обойдусь без камердинера.

Он повел головой и прибавил:

– Я к этому готов!

– Не будет ли у вас каких-нибудь пожеланий? – спросил Манюэль.

– Нам не хватает постельного белья, – пожаловался король, – и это для нас – огромное лишение. Как вы полагаете: могли бы вы добиться от коммуны, чтобы у нас было столько белья, сколько нам необходимо?

– Я передам вашу просьбу членам совета, – пообещал Манюэль.

Видя, что король не собирается расспрашивать его о том, что творится в парижских тюрьмах, Манюэль удалился.

В час пополудни король высказал желание прогуляться.

Во время прогулок членам королевской семьи всегда выказывались знаки внимания из какого-нибудь окошка, из мансарды, из-за жалюзи, и это служило им утешением.

На сей раз члены муниципалитета отказали королевской семье в прогулке.

В Два часа семья села обедать.

Во время обеда послышались барабанная дробь и громкие крики; они приближались к Тамплю.

Члены королевской семьи поднялись из-за стола и поспешили в комнату королевы.

Шум становился все отчетливее.

Откуда он исходил?

В Ла Форсе шла такая же резня, как в Аббатстве; однако проходила она под председательством не Майяра, а Эбера и потому оказалась еще более кровавой.

А ведь там узников спасти было легче: в Ла Форсе было меньше политических заключенных, нежели в Аббатстве: убийцы там были не столь многочисленны, а зрители – не столь озлобленны; но если в Аббатстве Майяр держал убийц в руках, то Эбер в Ла Форсе, напротив, был целиком во власти происходящего.

Вот почему если в Аббатстве было спасено от расправы сорок два человека, то в Ла Форсе – только шесть.

Среди узников Ла Форса оказалась несчастная принцесса де Ламбаль. Мы уже встречались с ней в трех последних романах: в «Ожерелье королевы», в «Анже Питу» и в «Графине де Шарни»; она повсюду тенью следовала за королевой.

Ее люто ненавидел народ и называл «Советчицей Австриячки». Она была ее доверенным лицом, ее интимной подругой, возможно, чем-то большим – так по крайней мере говорили, – но уж никак не советчицей. Очаровательная внучка принца Савойского, с изящно очерченным, но плотно сжатым ротиком и застывшей улыбкой, умела любить, что она и доказала; но давать советы, да еще женщине властной, упрямой, волевой, – а именно такой и была королева – никогда!

Королева любила ее так же, как г-жу де Гемене, г-жу де Марсан, г-жу де Полиньяк; однако, будучи легкомысленной, пристрастной, непостоянной во всех своих чувствах, она, быть может, заставляла страдать свою подругу так же, как заставляла страдать своего возлюбленного Шарни; правда, мы видели, возлюбленному это наскучило, а вот подруга сохранила верность.

Оба они погибли ради той, которую любили.

Читатели, несомненно, помнят вечер в павильоне Флоры. Принцесса де Ламбаль устраивала в своих апартаментах приемы, на которых королева виделась с теми, кого не могла принимать у себя: Сюло и Барнава в Тюильри, Мирабо в Сен-Клу.

Некоторое время спустя принцесса де Ламбаль отправилась в Англию; она могла бы там остаться и жить долго; однако, узнав о том, какая опасность угрожает обитателям Тюильри, она, будучи существом Добрым и нежным, возвратилась и заняла при королеве прежнее место.

10 августа она была разлучена со своей подругой: сначала принцесса была препровождена в Тампль, потом ее перевели в Ла Форс.

Там она едва не задохнулась под тяжестью своей преданности; она хотела умереть рядом с королевой, вместе с королевой; умереть на глазах у королевы, возможно, было бы для нее счастьем: вдали от королевы она страшилась смерти. Ей было далеко до Андре! Она не вынесла всего этого ужаса и заболела.