Батарея держит редут - Лощилов Игорь (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Войска двигались медленно, сопровождаемые огромным обозом из армянских семейств. Дорога была узкой, приходилось часто останавливаться. Этим и решил воспользоваться недобитый Керим-хан, которого усилили персидскими воинами. После очередного отдыха у деревни Ванант войска стали втягиваться в глубокий овраг – Ванантское ущелье. И как раз на выходе из него были встречены неприятельской конницей. Багратион послал вперед грузинскую милицию, чтобы под ее прикрытием провести обоз. Но персы оказались проворнее, конница подвезла сарбазов, и на пути русских встали грозные силы. Что делать? Возвратиться назад или идти вперед и потерять обоз?
Насиб-Эксан-хан, хорошо знавший местность, указал Багратиону на видневшуюся слева высокую гору. Там можно было продержаться день, а ночью Насиб-Эксан-хан брался провести отряд через горы. Приходилось жертвовать обозом, но иного выхода не было, и Багратион, прикрывшись ротой штабс-капитана Вретова и взводом гренадер под командованием прапорщика князя Чавчавадзе, повернул к горе, до которой было не более двух верст. Наши войска почти без потерь заняли подножие горы, но тут подоспели подвезенные конницей сарбазы и стали теснить правый фланг цепи прикрытия. Штабс-капитан Вретов скомандовал в штыки и сам возглавил атаку. Сарбазы плотно окружили его, солдаты бросились на выручку командира – закипела страшная рукопашная схватка. Багратион, пытаясь выручить храбрецов, послал роту гренадер под командованием капитана Подлуцкого. Они уже подступили к окруженному Чавчавадзе, когда тот получил смертельную рану. Схватка возле тела отважного князя продолжилась, капитан Подлуцкий уже добрался до него, но остановился, раненный. Персы устремились к нему, надеясь добить и завладеть его головой, однако на их пути встал унтер-офицер Кабанов. Силен и неистов оказался сей унтер, разметал окруживших сарбазов и, хотя сам получил несколько ран, поднял тело командира и вынес его из схватки.
В рукопашной схватке был ранен командир роты капитан Губский и убит прапорщик Северсамидзе. Пал капитан Вретов, преградивший путь озверевшим сарбазам. Персы набросились на него, чтобы отрезать голову, но фельдфебель Яковлев не допустил надругательства и на плечах вынес капитана. Ему помог Лавров, совершенный юноша, только что произведенный в прапорщики. Он прикрывал фельдфебеля с его ношей, пока не пал тяжело израненный и сам не оказался во власти кровожадных персов. Увидев неминуемую гибель юноши, которому накануне вручили офицерские погоны, во вражескую толпу врубился полковник Фредерикс и чудом вырвал его из рук неприятеля.
Встретившись с несокрушимой стойкостью русского отряда, сарбазы перегруппировались и решили попытать счастья на левом фланге наших войск. Там стояли казаки и три роты Грузинского полка. Персы остановились и открыли беспорядочную стрельбу. Наши берегли патроны; узнав о решительном отпоре врагу своих товарищей, они были готовы повторить их подвиг. Стало уже вечереть, когда в рядах неприятеля обнаружилось смятение – показалась рота Карабинерного полка, которую выслал Паскевич навстречу Багратиону. Неприятель принял ее за сильное подкрепление и поспешно отступил.
Похоронив павших и прибрав раненых, отряд продолжил движение, доведя спасенные семейства до безопасного прибежища и не потеряв пленными ни одного человека.
В это же время тридцатитысячное войско во главе с самим Аббас-Мирзой, совершив длительный марш в западном направлении, обошло с юга Эриванскую крепость и направилось к Эчмиадзину. Там стоял батальон Челяева и еще несколько мелких подразделений, всего около тысячи человек. Принц не захотел тратить время на такую малость и проследовал дальше, остановившись в деревне Аштарак. Севернее ее, в урочище Джангули, располагался русский лагерь, куда генерал Красовский отвел свое войско, спасаясь от нестерпимого зноя Эриванской долины.
Аббас-Мирза рассчитывал быстро разделаться с Красовским, у которого было менее четырех тысяч человек, однако действительность опрокинула его планы. За полтора месяца русские сделали свой лагерь неприступным, персы и их предводитель смогли в этом быстро убедиться. Единственно, в чем не преуспели наши войска, так это в борьбе с разной ползающей нечистью. Скорпионы, тарантулы, каракурты, фаланги и прочие твари яростно набросились на пришельцев, от их укусов пострадало несколько десятков человек. Пробовали с ними бороться, ограждаясь канавами и огневыми кольцами, но особого успеха не добились и были вынуждены смириться. Странно, но в отсутствие яростного противодействия утихла и нечисть.
Не то персы, они все более набирались яда, готовясь к сокрушительному поражению противника. Аббас-Мирза прикидывал разные варианты. Можно было запереть русских в их лагере, для его многочисленного войска это не составило бы труда, но принц не хотел ждать, памятуя, что в Нахичеванской области стоит Паскевич с основным войском. Тогда, не желая терять времени, он решил выманить Красовского в открытое поле и направился к Эчмиадзину, рассчитывая, что опасность, грозящая монастырю, вынудит русского генерала прийти ему на помощь.
Появление многочисленного неприятеля у стен монастыря не испугало его обитателей, им уже не раз приходилось выдерживать вражескую осаду. Комендантом Эчмиадзина был подполковник Линденфельден. На предложение о сдаче он ответил коротко: «Не сдам!» – и обратился к каталикосу Нарсесу:
– Благослови, святой отец, на защиту обители.
– Да поможет тебе Господь и святой Эчмиадзин, – ответствовал тот, – мы станем усердно просить их о помощи.
Но Нерсес не только молился, он обратился к братии с просьбой найти охотников добраться до Красовского и попросить его выручить монастырь. Вызвались двое, которые отправились в ту же ночь. Беднягам не повезло, персы перехватили их чуть ли не на пороге обители и подвергли жестоким пыткам: выкололи глаза, отрезали носы, обрубили уши и пятки. Утром их полуживых подбросили к стенам монастыря. Те, разумеется, не могли сказать и слова, но злодеям того и не требовалось, они просто хотели показать, что случится с защитниками в случае их упорства. Наши несколько приуныли, тогда вызвался Болдин. За время пребывания в монастыре он познакомился со всеми его обитателями, а с некоторыми и подружился, в том числе со старцем Григором, охочим до разных придумок. Пришел он к нему и попросил запустить свой воздушный шар – нужно, дескать, посмотреть на неприятеля, обложившего монастырь, и определить, где лучше всего через него пройти. А в помощь ему привел неизменного Равильку.
Григор охотно откликнулся. Когда начало темнеть, развел он с Равилькой костер и стал готовить свой шар к подъему. Это дело много времени не заняло, скоро шар с поручиком устремился вверх. В августе на Кавказе ночи темные, а эта и вовсе выдалась такой, что хоть глаза выколи. Земля скрылась из виду, что и позволило Павлу быстро преодолеть первоначальный страх. Нет ощущения высоты, так и бояться нечего. Тем ярче полыхали огни костров в стане персидского войска, обложившего монастырь. Как пробраться через них? Помолился Болдин и дал команду Равильке, как было между ними условлено. Тот рассуждать не привык – «раз бачка прыказал, делать нада», – взмахнул своим ножом и перерезал державшую шар веревку. В одном, правда, ослушался и из рук ее не выпустил, так вместе с шаром и взмыл в черное небо.
В мрачной неизвестности совершался этот полет. Благо ветер, который обычно начинался ближе к вечеру, продолжал прилежно дуть из Эриванской долины в сторону гор и потому нес шар в нужном направлении. Огни внизу скоро кончились, беззвучный полет продолжался в кромешной тьме, Павел потерял счет времени и не мог ориентироваться в пространстве. Ему не раз казалось, что все это происходит не с ним, он растирал щеки, проводил по молодой щетинке отращиваемых усов, что на некоторое время возвращало к действительности, а потом все начиналось сначала. Внезапно снизу до него донеслись какие-то звуки. Подумал, что почудилось, но звуки не прекращались, и он стал вслушиваться.
– Стой, бачка, падать буду... – наконец различил он голос Равильки. Бедняга из последних сил держался за кусок отрезанной веревки и, вероятно, уже готов был упасть на землю.
