Патриоты - Кавано Джек (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗

Энн Морган стояла в толпе и проникалась значимостью события. История творилась на ее глазах. С этой минуты мир стал другим, не таким, как вчера, — но и он не был Царствием Божьим. Энн пробрала нервная дрожь. Какой день! Сегодня в Царствие Божье вошел еще один человек — Мерси, и сегодня же в мире стало на одно государство больше — родились Соединенные Штаты Америки.

Глава 14

«7 февраля 1777 года. Пасси, Франция.

Дорогая Энн,

После моего приезда во Францию — а я нахожусь здесь с 21 декабря — это уже третье письмо к тебе. Боюсь, мои предыдущие послания до тебя так и не дошли. По моим сведениям, корабль, на котором их везли, захватили англичане. Перед сдачей судна капитан обязан выбросить за борт всю корреспонденцию, отправленную дипломатами, — ценная информация не должна стать достоянием врага. Полагаю, как раз такая судьба и была уготована моим письмам, а посему пишу тебе так, будто их и не было вовсе.

Переход на многопушечном шлюпе «Репрессалия» был стремительным, но малоприятным. Нашим капитаном был умелый мореход и очень неплохой человек Ламберт Уикс. Если помнишь, мы познакомились с ним лет пять назад на одном из тех пышных балов, коими так славится Филадельфия. Уикса обязали избегать встреч с любыми судами, при необходимости уйти от преследования и вступать в бой только в самом крайнем случае. Если бы Франклин угодил в лапы врагов, его бы наверняка доставили в Лондон и повесили (как, впрочем, и всех членов дипломатической миссии).

Штормовая погода, как ты догадываешься, на моем самочувствии никак не сказалась. Зато доктор Франклин был чрезвычайно рад, когда мы наконец-то достигли берега. Дичь, которую подавали на «Репрессалии», оказалась для него слишком жесткой, так что ему пришлось довольствоваться солониной. Из-за этой диеты он весь покрылся фурункулами. Но даже эта напасть не смогла притушить его любознательность. Он замерял глубину и температуру воды все то время, что мы пересекали Гольфстрим. К слову сказать, Франклин называл это течение своим старым другом.

Землю мы увидели 3 декабря. Это был остров Бель-Иль, расположенный у берегов Бретани. На следующий день мы высадились в бухте Киберон. Предполагалось, что мы отправимся в Нант, но ветер переменился, и капитан Уикс был вынужден переправить нас на берег в рыбачьей лодке.

До Парижа добрались без приключений. Хотя об одном забавном эпизоде все же упомяну. В тот день мы задержались в пути. Когда доктор Франклин обратил внимание на то, что на дороге почти нет людей, наш кучер придержал коней у леска, через который нам предстояло ехать, и развлек нас историей о хозяйничающей здесь банде. Банда эта две недели назад ограбила и убила нескольких путников. Франклин попросил кучера прекратить свои россказни и ехать дальше.

Первые несколько недель мы жили в гостинице «Гамбург», что оказалось очень неудобно, поскольку он кишмя кишел коммивояжерами. Тогда мы перебрались в Пасси. Это небольшая, с узкими улочками и маленькими домиками деревенька окружена со всех сторон лесами и виноградниками. В качестве личных гостей Шомона [40] мы поселились в гостинице «У Валентина». Энн, тебе бы здесь понравилось. Простор. Сады, расположенные террасами. По берегам Сены — множество павильонов. А вдали виднеются крыши Парижа.

Моя милая Энн, больше всего на свете я мечтаю о том, чтобы наша разлука была недолгой. Всякий раз при воспоминании о последних днях в Бостоне у меня щемит сердце. Я наговорил много такого, о чем теперь сожалею. Знаешь, трудно спорить с человеком, которому только и нужно, что быть рядом с любимым. Что я могу сказать в свое оправдание? В молодости мои частые отлучки имели под собой основание — мы тогда строили свою жизнь. Поверь, на этот раз я без колебаний променял бы все наше имущество, весь наш капитал на возможность провести остаток дней подле тебя. Но кто мог знать, что меня, уже немолодого человека, призовут к участию в деле, которое важнее любых денег? Энн, я слишком стар, чтобы быть солдатом. И я не политик. Я скорблю, что так мало могу сделать для нашей юной страны. Пойми: дело не в том, что я не хочу быть с тобою. Обстоятельства сложились так, что мне пришлось уехать во Францию — доктор Франклин полагает, что я могу быть ему полезен. И если с моей помощью мы сумеем обеспечить нашу армию финансами, амуницией, кораблями, оружием — значит, именно этим я и должен заниматься.

Мне трудно осмыслить то, что случилось в последние недели. Кто бы мог подумать, что моих соотечественников будут принимать во Франции как друзей? Ведь всего несколько лет назад Джордж Вашингтон сражался с французами, а теперь бывшие враги снабжают его оружием! Несомненно, нам помогает Бог, и я — часть Его промысла.

Энн, в день отъезда я был с тобою груб — прости меня, милая. Я очень боюсь того, что не проживу достаточно долго и не смогу в полной мере воздать тебе по заслугам. Молю Бога, чтобы этого не случилось. Наши жизни в Его руках. И еще прошу Его о том, чтобы это письмо побыстрее дошло до тебя. С нетерпением жду ответа. И пусть в нем будет прощение для меня. Безмерно люблю тебя.

Твой навеки,

Джаред».

Все нежности, которые вставил в письмо Джаред, шли не от сердца, а от ума. И не потому, что он не любил Энн — просто гнев заглушил голос его сердца. Джаред не мог простить жене того, что ему приходится оправдываться и извиняться за свою парижскую поездку. Это письмо было не чем иным, как дипломатическим посланием, началом диалога, который должен привести к примирению. Чувства еще заговорят. По крайней мере, Джаред на это надеялся.

Письмо было вручено доктору Эдварду Банкрофту, доброму приятелю Франклина еще по Англии. Банкрофт положил это письмо к другим письмам, переданным ему американцами. А потом тайно перенес почту с судна, шедшего в Америку, на английский военный корабль. Энн послание мужа так и не получила.

Франклин прибыл к мадам Брийон в сопровождении Джареда Моргана. Хозяйка салона лично поспешила навстречу гостям. Джаред слышал от нескольких людей, что эта замечательная женщина к тому же талантливая музыкантша. Эта восхитительная особа лет тридцати с небольшим была наряжена, как игрушка: платье с глубоким вырезом, утянутое в талии до предела; высокая прическа, украшенная по последней моде перьями; на шее — бархотка.

Месье Брийон — он был на двадцать четыре года старше жены — не выказывал ни малейших признаков недовольства тем, что его супруга вовсю кокетничает с Франклином. Столь откровенная свобода в поведении смущала Джареда; а вот Франклин получал от этого громадное удовольствие. Стоило ему появиться в свете, и вокруг него тотчас собирались поклонницы. Всех дам знаменитый американец целовал в шейки. После одного вечера, особенно щедрого на поцелуи, Франклин решил объяснить свое поведение Джареду.

— Кто-то пустил по Парижу слушок, будто я большой любитель женщин, — сказал он, — и все начали знакомить меня со своими дамами, иной раз дамы знакомились со мною сами — им хотелось, чтобы их обняли и поцеловали в шейку. Здесь не принято целовать в губы или щечки, первое считается грубым, второе опасно для румян. Впрочем, парижанки умеют демонстрировать свои чувства множеством иных способов.

Огромные двустворчатые двери медленно распахнулись, и щеголеватые лакеи склонились в глубоком поклоне. Гостиная была полна народу, причем все присутствующие хотели лично засвидетельствовать свое почтение Франклину. После продолжительных приветствий — Джареда встречали сердечно, а его патрона нежно — одни гости вновь вернулись к танцам, другие, разбившись на небольшие кружки, принялись о чем-то оживленно беседовать (французского Джаред еще не понимал).

Во время обеда подали два сорта рыбы, холодное мясо, нарезанное толстыми ломтями, несколько видов пудингов и пирожков. Атмосфера вечера была праздничной и раскованной. Джаред отметил про себя, что гостьи, по примеру хозяйки, держат себя до крайности свободно. Мадам Брийон сначала обнимала Франклина за шею, а потом — пока он развлекал публику своими лучшими историями, насколько позволял ему его не очень свободный французский, — и вовсе уселась к нему на колени.