Агент полковника Артамонова (Роман) - Яроцкий Борис Михайлович (читаемые книги читать онлайн бесплатно txt) 📗
— Царство ей небесное, — повторил Константин. — Как долго Атанас будет отсутствовать?
Дверь опять распахнулась. Женщина, услышав имя своей сестры, спросила в свою очередь пришельца:
— А вы кто будете?
— Хаджи-Вали.
— Он вернется через неделю. После поминок.
Неожиданные обстоятельства меняли план: без нужных документов, а главное, без пароля на явку, не было смысла отправляться в Пловдив.
Видя замешательство пришельца, женщина догадалась, что в ее племяннике очень нуждался этот высокий, с седым курчавым волосом турок; подобрев лицом, сказала:
— Если он так срочно вам нужен, вы его завтра же найдете в Габрово. Знаете дом Атанасовых?
— Да, конечно, — ответил Константин. И в свою очередь спросил: — А что вы не на похоронах?
— Война же началась! Дом разграбят.
— Янычары?
— Зачем? Грабят все, кто алчный. — И тут же опять участливо: — Завтра рано утром едет мой сосед в Габрово. Заберет дочку с детьми. Ее мужа ваши угнали на окопы. Всех мужчин-болгар в Плевну гонят.
Женщина ушла к старику-соседу договариваться, чтоб тот взял с собой турка, как-никак полевая полиция, если увидит, что на подводе турок, да еще с медалью на мундире, препятствия чинить не станет и деньги за проезд не потребует.
Соседка уговорила соседа. Старик согласился: верно, турок на подводе для турецкой полевой полиции — как пропуск.
Насколько тетка Атанаса оказалась практичной, Константин убедился, проезжая сторожевые посты. Дважды вояки покушались на лошадей, но старик показывал документ, выданный тырновским ветеринаром: дескать, лошади болеют сапом, а это значит — для армии не годятся.
Был полдень. Куда спрятаться? Засветло явиться в родной дом, притом в мундире отставного турецкого солдата и опять через столько лет, — в этот раз сердце стариков не выдержит. И к Манолову явиться среди бела дня, когда в доме при множестве народа отпевают покойника, было бы опасней. Там его наверняка бы опознали, донесли бы мудиру (среди своих найдутся предатели). В военное время на каторгу не пошлют, а голову отрубят.
Константин досадовал, что они с полковником не предусмотрели вариант пребывания агента в Габрово. А в Габрово у агента Фаврикодорова семья. Он своих родных не видел целых семь лет. Живы ли старики? Что с Марьянкой?
Как он ненавидит Ганди-Ахмеда! Это он виновник всех несчастий, упавших на голову Фаврикодоровых. Ганди-Ахмед отнял у него не только жену, но и сына, сделал из него смертельного врага и для отца-матери, и для всей многострадальной Болгарии.
Лютая смерть Ганди-Ахмеду! Сердце Константина вырывалось из груди. Еще мгновение, и чувства возьмут верх, но он сознавал, что расплата будет скоро, только не сейчас, не сегодня. Сейчас он лазутчик, посланный с важным заданием. Более того, он унтер-офицер русской армии, начавшей освобождать его Отечество. Ей, братской армии, он принял присягу на верность служения славянским народам, а значит, России и Болгарии.
Константин нашел в себе силы дождаться позднего вечера. В старом городском парке под старым платаном, надев защитные очки, он сидел на той самой скамье, где впервые поцеловал Марьянку. Как давно это было, а помнил все до мельчайших подробностей! Услужливая память сохранила даже запах ее черных волос, заплетенных в тугую косу.
Когда в небе зажглись первые звезды, он не рискнул отправиться домой, к родителям, пошел к товарищу.
В доме Маноловых светились окна. За плотными занавесками мелькали тени. Константин догадался: после поминок убирают со стола посуду. Поставив ящик под куст, он стоял в тени акации, дожидаясь Атанаса. Коль в доме гости, он выйдет провожать гостей.
Дожидался долго. Последним задержавшимся гостем оказался священник. Гость неуверенно стоял на ногах, и Атанас, ведя его под руку, вышел на улицу. Вернулся нескоро. Видимо, дом священника был неблизко.
— Атанас! — Константин тихо окликнул его из тени.
Атанас остановился и, узнав голос, направился под акацию.
— Ты давно тут?
— В городе — с полудня, а в твоем дворе — больше часа.
— Заходи. Осталась только родня: батя и мои сестры, ты их знаешь. А это я провожал отца Тихона. Ты и его должен знать. Он у нас в гимназии читал Закон Божий…
Манолов отвел Константина в свою спаленку и тут же отлучился. Вернулся с кувшином и двумя стаканами.
— Помянем нашу мамку, — предложил он. — Она любила тебя угощать ореховым вареньем. Помнишь?
— Как не помнить.
Выпили молча. Изголодавшемуся за долгий день Константину вино ударило в голову. Разговор шел о покойнице, как будто она была в соседней комнате.
— Мамка так ждала деда Ивана! Просила, чтоб мы его дождались.
— Теперь уже скоро, — сказал Константин. — Вот возьмем Плевну. Мне там надо быть уже сейчас.
— Сейчас не получится. При всем желании. Твои документы в Тырново. Я тебе их передам. Завтра ночью нас отвезут.
И тут же спросил:
— Ты был у своих?
— Когда мне быть?
— Тогда ты ничего не знаешь. Я немедленно тебя отведу. Но предупреждаю, ничему не удивляйся.
— Я уже давно ничему не удивляюсь. Жизнь научила.
— И все же…
Оставив ящик с товаром в спаленке с уверенностью, что никто сюда не заглянет, друзья отправились к старикам Фаврикодоровым. По пути Атанас не стал томить друга неизвестностью, сообщил:
— Марьянка у вас живет.
У Константина отнялся язык. Друзья ускорили шаг, на какое-то мгновение забыв об осторожности. На углу Стамбульской и Рыбной улиц они наскочили на патруль. Атанас схватил за талию друга, успел шепнуть: «Ты — пьян» — и так, поддерживая, приблизился к патрулю.
— Кто такие? Документы!
— Веду инвалида. Был у меня на поминках. Очень много выпил старого вина. Разве не видите? Он — герой, — и показал на медаль.
Константин что-то проговорил по-турецки. Рассмотрел, что патруль — это солдаты инженерных войск, молодые, их, видимо, только недавно забрили в армию.
— Перед вами сержант артиллерии Хаджи-Вали. Стоять смирно! — скомандовал, как если бы он был их начальником.
Патрульные — их было трое, — посовещавшись, предложили ветерану свою помощь, но сержант артиллерии, назвав их сынками, махнул рукой: дескать, меня сопровождает мой болгарский друг, — нетрезвой походкой проследовал дальше по знакомой с детства улице.
Уже когда они отдалились от патруля, Атанас похвалил друга за находчивость:
— А ты молодец! Не разучился командовать. Из тебя неплохой бы получился фельдфебель.
— Я — унтер-офицер, — признался Константин.
— Ладно уж! Ты уже не пьян, и патруля нет, который тебе мог поверить, что ты унтер, — друг улыбался, будучи под впечатлением встречи с патрулем.
— Я действительно унтер-офицер русской армии. — Константин уже не изображал из себя выпивоху, шел уверенной походкой, как ходят сильные, независимые люди. — Счастье наше, что наскочили мы не на чинов полевой полиции, хотя и с ними при необходимости можно найти общий язык. Главное, чтоб они признали в тебе истинного турка.
До Атанаса дошло: друг его детства — унтер-офицер русской армии! Не только для друзей и родителей — для всех жителей Габрово это уже большая честь.
И он спросил:
— Правда, что среди русских офицеров есть болгары?
— Правда, — с гордостью ответил Константин. — Ты их скоро сам увидишь. Тебе знакомо имя Райчо Николов?
— Да, — ответил Атанас. — Мы рассказываем своим ученикам, но так, чтоб не дошло до начальства, о подвиге этого мальчишки. Рассказываем, как он во время Крымской войны ночью переплыл Дунай и предупредил русских о готовящемся нападении турок. Тогда ему, помнится, было тринадцать лет. Кстати, в это время ты уже был в России.
— Вот я с ним там и познакомился. Сейчас он капитан русской армии. Вместе со своими русскими братьями освобождает нашу Болгарию.
За разговором они приблизились к заветному дому. Сколько раз Константин его видел во сне! Однажды в Египте, на каторге, он увидел его во сне желтым, солнечным, как видят наяву цветущие подсолнухи. Там, в каменоломне Нубийской пустыни, ему привидилось чудо: он уловил запах сирени, что росла под окном родного дома. Когда он проснулся — еще не было побудки, — он несколько секунд лежал, глядя в тростниковый навес и, казалось, вдыхал запах весенних цветов милой сердцу Болгарии. Он явственно слышал нежный голос матери: «Желтый цвет во сне — это жажда жизни».
