Последняя схватка - Зевако Мишель (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Убедившись, что Флоранс сама по себе не опасна, Леонора, которая обычно не делала плохого лишь ради удовольствия творить зло, уже не видела смысла преследовать девушку своей ненавистью. Флоранс стала ей безразлична. А потом Леонора невольно поддалась неотразимому обаянию красавицы; как Галигаи призналась Марии Медичи, ее тронула эта чистая и благородная душа, простившая матери все обиды и полная лишь беспредельной любви к ней.
И Леонора не то чтобы привязалась к дочери Кончини (привязаться к Флоранс она никогда бы не смогла), а стала относиться к ней с уважительной благосклонностью. Галигаи не только не желала теперь девушке зла, но даже готова была оказать ей некоторые услуги — разумеется, лишь те, которые никак не могли повредить ее обожаемому Кончини.
…Когда маркиза д'Анкр вошла к Флоранс, та встала и придвинула ей кресло. Леонора жестом показала, что не собирается садиться, и сразу приступила к делу.
— Дитя мое, — произнесла она, — вами очень заинтересовалась герцогиня де Соррьентес. Сейчас она будет просить у королевы разрешения забрать вас с собой. Герцогиня говорит, что хочет видеть вас одной из своих фрейлин и берется вас опекать.
— Еще недавно, когда я была цветочницей и приносила цветы мадам герцогине де Соррьентес, она была ко мне очень добра. Но я никак не думала, что она до такой степени заинтересуется мною, — ответила Флоранс; по поведению девушки трудно было понять, польстило ли ей такое внимание знатной дамы.
— Герцогиня жаждет видеть вас подле себя! Но только не подумайте, что она вас полюбила, — усмехнулась Леонора. — Просто герцогиня знает, кто вы на самом деле. А она — злейший враг вашей матери.
— Почему же, ненавидя мою мать, она хочет взять меня к себе? — изумилась Флоранс.
— А вы не догадываетесь? — вскинула брови Леонора. — Чтобы вы были у нее под рукой! Эта женщина видит в вас средство, с помощью которого можно погубить вашу мать.
— Мадам, — промолвила Флоранс с невыразимой грустью, — я уже очень давно поняла, что с моим рождением что-то неладно… Но ужаснее всего то, что сама моя жизнь представляет смертельную угрозу для женщины, которая произвела меня на свет. От этой мысли у меня разрывается сердце! И именно поэтому я сразу решила никуда отсюда не выходить, чтобы не навредить своей матери, И дала вам честное слово, что не переступлю порога этой комнаты.
— И вы сдержали свое обещание, согласна. Но что вы хотите этим сказать? — спросила Галигаи.
— Я хочу сказать, что ни мадам де Соррьентес, ни кто-либо другой никогда не дождутся, чтобы я причинила хоть малейшее зло своей матери, — решительно заявила Флоранс.
— Жар, с которым вы говорите, доказывает вашу искренность,, — улыбнулась Леонора. — Но вы очень ошибаетесь, полагая, что мадам де Соррьентес станет действовать в открытую. Нет, она будет держаться в тени и тайно плести свои подлые интриги — причем с такой ловкостью, что вы ничего к не заподозрите: само ваше присутствие в ее доме будет ей прикрытием. Не так ли коварно она пыталась расположить вас к себе и завоевать ваше доверие?
— Вы полагаете, мадам, что она уже тогда знала, кто я такая? — удивилась девушка.
— Можете не сомневаться. — заверила ее Леонора. И продолжала: — Она и сейчас действует так, как привыкла, — исподтишка. По просьбе маркиза д'Анкра королева уделила вам капельку своего драгоценного внимания. И довольно сухо пригласила вас в Лувр. Вот и все. И ничего больше. Она совсем забыла про вас. Это не удивительно: у нее столько забот! Поэтому вы живете здесь у меня, находясь под моим покровительством и моей защитой. Мадам де Соррьентес очень хорошо это знает — и только у меня ей следовало спросить, готова ли я отпустить вас к ней. Но она не стала этого делать, ибо отлично понимает, что как искренний друг вашей матери и никогда не соглашусь на такое… И, минуя меня, герцогиня обратилась прямо к королеве.
— И вы полагаете, что Ее Величество позволит?.. — прошептала Флоранс.
— Ах, бедное мое дитя! — вздохнула Леонора. — Королеву совершенно не волнует, останетесь ли вы у меня или отправитесь к мадам де Соррьентес. Поэтому она отдаст вас ей. А мне придется молча повиноваться… И тогда ваша мать погибнет, неизбежно погибнет!
— А если я откажусь? — спросила испуганная девушка. — По-моему, королева не может принудить меня к этому силой.
— Конечно, нет, — согласилась Галигаи с улыбкой, радуясь, что Флоранс сама затронула ту тему, к которой Леонора собиралась подвести беседу. — Если вы не пожелаете последовать за мадам де Соррьентес, даже Ее Величество вынуждена будет склониться перед вашей твердой волей. Я только хотела вас предупредить. Теперь вы все знаете. Вам решать, погубить ли свою мать, отправившись к герцогине, или спасти несчастную женщину, продолжая жить у меня.
— Тут и думать нечего, мадам! — вскричала Флоранс. — Раз вы согласны, я потребую, чтобы меня оставили у вас.
— В таком случае — будьте наготове, — проговорила Галигаи. — Скоро за вами пришлют.
Добившись своего, Леонора поторопилась уйти. Открыв дверь, она обернулась и с наигранным равнодушием сказала:
— Не забывайте, что, если вам будет угодно, вы вправе изменить свое решение.
При этом горящий взгляд Галигаи был прикован к лицу девушки. Та сразу поняла: Леоноре необходимо твердо знать, что ее подопечная не передумает; и красавица пылко заверила маркизу д'Анкр:
— Мадам де Соррьентес сможет увезти меня из Лувра только силой.
Леонора улыбнулась: теперь она не сомневалась во Флоранс. Благосклонно кивнув девушке, Галигаи вышла из комнаты.
А Флоранс не двинулась с места; она еще долго стояла, опираясь руками о спинку кресла. Девушка погрузилась в размышления и немало времени провела, глядя в пространство. Обдумывая короткий разговор с Леонорой, Флоранс быстро пришла к заключению: «Ее послала моя мать. Да, именно так»,
Вздохнув, девушка сказала себе: «Бедная матушка, как ей приходится хитрить, чтобы скрыть от меня то, что не составляет для меня никакой тайны! Лучше бы она мне доверилась! И я бы сразу успокоила ее!.. Но она не может, она совсем меня не знает! Она же королева… Увы! Лучше бы она была простой горожанкой!.. Но она королева!.. Да, королева, и из-за меня может пострадать ее честь! Конечно, для нее было бы лучше, если бы я умерла! Да, ее преследует страх, и ей не будет покоя, пока я жива… И все же она не захотела погубить меня… Она старается меня спасти! А раз так, значит, в глубине сердца она хранит капельку нежности к ребенку, которого ей когда-то пришлось бросить и которого она никогда не сможет признать… ибо она королева. Да ведь я этого от нее и не жду. Мне бы только услышать — пусть это будет даже самый тонкий намек, — что в ее душе есть уголок и для меня. И я начинаю верить, что рано или поздно этот благословенный миг настанет, да, да, он обязательно настанет!»
