Еретик - Корнуэлл Бернард (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
— И что же нам делать? — спросил Робби.
Чувствовалось, что он расстроен, очень уж ему не терпелось увидеть золото. Он и Жослен сидели в большом холле, перед горящим очагом. Стояла ночь. Они были одни.
Жослен промолчал.
Робби призадумался.
— Я мог бы перепродать тебя, — предложил он.
Такое делалось довольно часто. Если кто-то захватывал пленника, стоившего богатого выкупа, но не хотел ждать денег, он уступал пленника за чуть меньшую сумму другому человеку, который потом вел долгие переговоры, с тем чтобы получить свое сполна и с немалой выгодой.
Жослен кивнул.
— Мог бы, — согласился он, — но много ты за меня не выручишь.
— За наследника Бера и сеньора Безье? — насмешливо спросил Робби. — Ты стоишь большого выкупа.
— Безье — это поле для свиней, — презрительно сказал Жослен, — а наследник Бера не стоит ничего, зато графство Бера — это лакомый кусок. Очень лакомый.
Несколько мгновений рыцарь молча смотрел на Робби.
— Мой дядя глупец, — продолжил он, — но очень богатый. Он держит монеты в подвалах. Бочонки, доверху наполненные монетами, и два из них набиты генуэзскими цехинами.
Робби посмаковал эту мысль. Он представил себе монеты томящиеся в темноте, два бочонка, наполненные чудесными монетами Генуи, монетами из чистого золота. На один генуэзский цехин в год можно было прокормиться, одеться да еще заплатить за свое вооружение. А там таких цехинов целых два бочонка!
— Одна беда, — продолжил Жослен, — мой дядюшка страшно скуп. Выманить у него денежки до сих пор удавалось только церкви. Будь его воля, он предпочел бы, чтобы я умер в плену. Ему все равно, если наследником станет один из моих братьев, лишь бы его казна осталась в целости и сохранности. Иногда он ночью спускается с фонарем в подвалы замка, чтобы полюбоваться на свои деньги. Просто чтобы полюбоваться.
— Ты хочешь сказать, что за тебя не заплатят выкуп? — растерялся Робби.
— Я хочу сказать тебе, — ответил Жослен, — что пока графом Бера остается мой дядя, я так и буду сидеть у тебя в плену. Но что, если бы графом стал я?
— Ты?
Робби еще не понимал, к чему ведет Жослен, и голос его прозвучал озадаченно.
— Мой дядя болен, — подсказал Жослен. — Тяжело болен и, может быть, лежит при смерти.
Робби подумал и сообразил, к чему клонил пленник.
— И если бы ты стал графом, — медленно произнес он, — тогда ты сам вел бы переговоры о собственном выкупе?
— Если бы я стал графом, — сказал Жослен, — я бы выкупил и себя, и своих людей. Всех до единого. Причем без всяких проволочек.
И снова Робби задумался.
— Большие они, эти бочонки? — спросил он, помолчав.
Жослен показал рукой высоту в два-три фута над полом.
— Это самый большой запас золота в Гаскони, — сказал он. — Есть дукаты, экю, флорины, денье, цехины и мутоны.
— Мутоны?
— Золотые, — пояснил Жослен, — толстые и тяжелые. С избытком хватит, чтобы заплатить выкуп.
— Но твой дядя может поправиться, — сказал Робби.
— Об этом молятся, — с ханжеским лицемерием сказал Жослен, — но если ты позволишь мне послать двух человек в Астарак, они могут справиться там о его здоровье и сообщить нам о его состоянии. А заодно, если он в сознании, предложить ему подумать о выкупе.
— Но ты сказал, что он ни за что не заплатит.
Робби делал вид, будто не понимает, что именно предлагает Жослен. Или старался показать, будто ничего не понял.
— Может быть, он согласится, — сказал Жослен, — неужели в его сердце совсем не осталось родственного чувства? Ведь как-никак я его ближайший родственник и наследник. Но для этого я должен сам послать к нему своих людей.
— Двоих?
— А если у них ничего не выйдет, они, разумеется, вернутся, — с невинным видом заверил шотландца Жослен, — так что ты в любом случае ничего не теряешь. Но их, разумеется, нельзя отправить в путь безоружными. Особенно в здешних краях, где повсюду рыщут коредоры.
Робби пристально смотрел на Жослена, пытаясь прочесть в свете очага выражение его лица, и тут ему на ум пришел вопрос:
— Слушай, а что вообще понесло твоего дядюшку в этот Астарак?
Жослен рассмеялся.
— Глупый старый хрыч притащился в Астарак искать Святой Грааль. Он-то думал, будто я ничего не знаю, но один монах рассказал мне, в чем дело. Святой Грааль, черт его побери! Старикашка спятил. Он искренне верит, что, если найдет Грааль, Господь пошлет ему сына.
— Грааль?
— Бог знает, с чего ему это взбрело в голову? Он свихнулся. Свихнулся на почве благочестия.
Грааль, подумал Робби, опять Грааль! Порой он и сам сомневался в затеянных Томасом поисках и даже считал это своего рода безумием, а тут вдруг оказывается, что подобным безумием одержимы и другие люди, богатые и влиятельные. Это ли не признак того, что пресловутый Грааль действительно существует? А если так, то нельзя допустить, чтобы святыня попала в Англию. Куда угодно, но только не в Англию!
Жослен, по всей видимости, не понял, какое воздействие его слова оказали на Робби.
— Мы с тобой, — сказал он, — не должны быть по разные стороны. Мы оба враги Англии. Это ведь от них все беды, от англичан. Они первые явились сюда, — он постучал по столу, чтобы подчеркнуть свою мысль, — и начали убивать, а ради чего?
Ради Грааля, подумал Робби и представил себе, как увозит эту священную реликвию в Шотландию. А потом отважное воинство Шотландии, подкрепленное могуществом Грааля, не жалея вражеской крови, в победоносной войне одолеет Англию!
— Мы с тобой должны быть друзьями, — сказал Жослен, — и ты можешь дать мне доказательство твоей дружбы прямо сейчас.
Он поднял глаза на свой щит, который висел на стене перевернутым, так что красный кулак указывал вниз. Томас повесил щит таким образом в знак того, что его владелец взят в плен.
— Сними его, — с горечью в голосе попросил Жослен.
Робби глянул на Жослена, подошел к стене и с помощью меча отцепил щит, который, звякнув, упал на камни. Шотландец поднял его и прислонил к камням в правильном положении.
— Спасибо, — сказал Жослен, — и помни, Робби, что, когда я стану графом Бера, мне потребуются хорошие воины. Ты еще никому не принес обета?
— Нет.
— А графу Нортгемптону?
— Еще чего не хватало! — воскликнул Робби, вспомнив, как недружелюбно отнесся к нему граф.
— Так подумай о том, чтобы поступить на службу ко мне, — сказал Жослен. — Я умею быть щедрым, Робби. Черт, да я начну с того, что пошлю священника в Англию.
Робби заморгал, в недоумении от слов Жослена.
— Ты пошлешь священника в Англию? Зачем?
— Чтобы отвезти выкуп за тебя, конечно, — промолвил Жослен с улыбкой. — Ты будешь вольным человеком, Робби Дуглас. — Он помолчал, внимательно глядя на Робби. — Если я стану графом Бера, — добавил он, — то смогу это устроить.
— Если ты станешь графом Бера, — осторожно промолвил Робби.
— Я смогу выкупить всех здешних пленников, — разошелся Жослен, — выкупить тебя и нанять на службу столько твоих людей, сколько пожелают предложить мне свой меч. Только позволь мне послать в Астарак двоих моих людей.
На следующее утро Робби поговорил с сэром Гийомом, и нормандец согласился, не усмотрев в его предложении никаких причин для отказа: почему бы и впрямь двум пленным ратникам не съездить в Астарак для переговоров с графом, если они дадут слово, что вернутся в замок.
— Остается лишь надеяться, что он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы выслушать их и понять, о чем речь, — сказал сэр Гийом.
Таким образом, Жослен послал в монастырь Виллесиля и его товарища, своих верных вассалов. Они отбыли в доспехах, с мечами и подробными инструкциями.
А Робби остался ждать, когда на него свалится богатство.
Небо прояснилось. От плотной завесы серых туч остались лишь длинные полоски, розовевшие в закатных лучах, а к следующему вечеру рассеялись и они. Ветер переменился, и с юга повеяло теплом.
Томас и Женевьева остались в разрушенной хижине и провели в ней два дня. Они высушили свои плащи, дали лошадям вдоволь нащипаться осенней травки и отдохнули сами. Томас не спешил скорее добраться до Астарака, ибо не очень рассчитывал что-либо там найти, но вот Женевьева была уверена, что местным жителям будет что рассказать и к их рассказам стоит прислушаться. А Томас был доволен и тем, что он и Женевьева в кои-то веки остались наедине, ведь в замке им никогда не удавалось уединиться по-настоящему. Что это за уединение в алькове, когда от оравы солдат отделяет одна лишь занавеска? До сих пор Томас даже не сознавал, насколько обременяла его постоянная необходимость принимать решения. Кого послать в вылазку, кого оставить, за кем последить, кому довериться, кого сторониться, кому, чтобы заручиться верностью, нужно вовремя подбросить несколько монет. Всему этому неизменно сопутствовало беспокойство: не допущена ли где-то ошибка и не готовит ли противник какой-то подвох, которого он не предусмотрел. И все это время настоящий враг находился рядом: кипящий праведным негодованием и снедаемый мучительным желанием.
