Рауль, или Искатель приключений. Книга 1 - де Монтепен Ксавье (читаем книги онлайн TXT) 📗
– Что с вами, мой добрый батюшка?.. Боже мой!.. Что с вами?..
– Со мною, дитя мое? – отвечал Режинальд. – Ничего, уверяю тебя.
– О! – сказал Рауль. – Вы страдаете!..
– Вовсе нет.
– Вы не были больны ночью?
– Нисколько, но к чему эти вопросы?..
– У вас болезненный вид. Мне показалось, что вы нездоровы и я встревожился. Я очень рад, что ошибся!..
– Благодарю за твое беспокойство, – сказал старик, улыбаясь. – Милое дитя, оно мне доказывает, как ты меня любишь, но повторяю: оно безосновательно. Правда, проснувшись сегодня утром, я нашел, что голова моя немножко тяжела, и пока камердинер одевал меня, со мною сделалось головокружение, но теперь все прошло… Если на лице и остались еще какие-нибудь следы этой легкой дурноты, то, без сомнения, утренняя свежесть и движение совершенно рассеют их…
Маркиз, не опираясь даже на руку Рауля, сошел со ступеней и подошел поздороваться со своими гостями.
– На лошадей, господа! – сказал он потом.
Но в ту минуту, когда старик, желая подать пример другим охотникам, ухватился рукой за гриву своей лошади и совал ногу в стремя, он вдруг принужден был остановиться. Рука его не имела силы, а сам он зашатался и, наверно, упал бы, если б один из егерей не поддержал его. Яркая краска вдруг покрыла лицо маркиза.
– Батюшка… батюшка!.. вскричал Рауль. – Ради Бога, откажитесь от этой охоты!..
– Нет! – отвечал маркиз с непривычной резкостью. – Разве я дряхл до такой степени, что должен слечь в постель оттого, что со мною сделалось маленькое головокружение?.. Напротив, я хочу охотиться, и держу пари, что превзойду всех вас!..
Говоря таким образом, Режинальд сел на седло и пришпорил лошадь, закричав:
– В галоп, господа!.. В галоп!.. Кто меня любит, за мной!..
Завтрак был приготовлен в прогалине, под ветвями огромного дерева. Он состоял из холодного мяса, фруктов и из большого количества бутылок лучших испанских и французских вин. Все сели на траву, и начали завтракать с аппетитом, еще более возбуждаемые прохладой легкого утреннего ветерка. Завтрак был очень весел. Режинальд пил и ел много и беспрестанно разговаривал. Посреди общего разговора один Рауль был мрачен, озабочен, задумчив. Откуда происходила эта грусть, которую, казалось, ничто не должно было оправдывать? Он сам не мог бы ответить на этот вопрос. Только странное и печальное предчувствие сжимало ему сердце.
Отдаленный и хриплый лай повторился вдруг шестьюдесятью голосами всей стаи и громко огласил лес. Кабана выгнали. Тотчас рюмки были наполнены и осушены в последний раз. Собеседники бросили салфетки и побежали к своим лошадям. Режинальд не из последних сел на седло. Охотники быстро поскакали в том направлении, куда побежали собаки. Рауль дал себе слово не расставаться ни на минуту с маркизом, но старик, проехав с полмили вместе с другими, вдруг повернул лошадь на боковую тропинку, пересекавшую лес поперек. Рауль поскакал за ним. Однако потому ли, что у маркиза лошадь была лучше, нежели у его приемного сына, или старик пришпорил ее, только он скоро значительно опередил Рауля. Молодой человек потерял его из вида, но упорно старался догнать и скакал за ним до тех пор, пока не очутился на таком месте, где сходились три тропинки, ведущие совершенно в противоположные стороны. Не зная, по которой поехал маркиз, Рауль остановился, чтобы поразмыслить, на что ему решиться.
Размышления его продолжались недолго: почти тотчас же он услыхал с левой стороны голоса собак и звуки рогов. Без всякого сомнения, Режинальд поехал в ту сторону. Рауль снова пустил свою лошадь в галоп, чтобы присоединиться к охотникам, в уверенности, что найдет между ними и маркиза. Через несколько минут молодой человек очутился посреди группы дворян, остановившихся в аллее, но маркиз еще не приезжал. В этом, конечно, не было ничего особенно удивительного, потому что маркиз, попав, может быть, на какую-нибудь запутанную тропинку, заблудился, но мог приехать с минуты на минуту. Это предположение было очень правдоподобно, однако Рауль невольно побледнел и задрожал.
– Маркиз сейчас приедет! – говорили охотники.
«Он не приедет!»– отвечал мысленно Рауль.
В ту же минуту в лесу послышался сильный топот лошади, которой было еще не видать.
– Это должен быть он! – вскричал кто-то.
Сердце Рауля перестало биться. Ветви, закрывавшие тропинку, почти непроходимую, раздались, и лошадь, топот которой слышали охотники, бросилась в аллею. Она была без седока и пустые стремена бились о бока ее, покрытые пеной. С громким ржанием пронеслась она мимо охотников и продолжала свой неистовый бег. Глухой крик вырвался из сжатого горла Рауля.
– Ах! Я это предчувствовал! – прошептал молодой человек. – Я предвидел, что с моим отцом случится несчастье!..
И он бросился на тропинку, откуда прибежала лошадь маркиза. Другие охотники последовали за ним, разделяя его ужас и как бы предугадывая какое-нибудь ужасное происшествие. Рауль пролетел как молния сквозь сеть густо разросшихся ветвей, которые до крови раздирали ему лицо и руки. Молодой человек не чувствовал царапин, кровь текла, а он не примечал этого. На каждом шагу сердце говорило ему, что скоро он увидит душераздирающее зрелище.
Наконец он очутился на том месте, где тропинка, по которой он скакал, выходила на аллею довольно широкую.
Маркиз лежал тут распростертый на земле, ничком. Рауль глухо вскрикнул, соскочил с лошади и, став на колени возле своего приемного отца, приподнял его и приложил руку к сердцу, как бы желая убедиться, жив ли он. Молодой человек делал для маркиза де ла Транблэ то же самое, что маркиз для него в этом самом лесу десять лет тому назад.
Сердце Режинальда уже не билось. Рауль прижимал к своей груди безжизненный труп с лицом почти черным. Старик умер от апоплексического удара.
V. Наследники
Когда спутники Рауля подъехали, в свою очередь, к безжизненному телу маркиза, когда несчастный молодой человек наконец убедился, что страшный удар, поразивший его, был невозвратен, отчаяние его не имело границ. Рауль, наши читатели уже знают это, не принадлежал к числу тех особенно нежных и любящих натур, которые живут только сердцем, однако же он был способен чувствовать глубокую и искреннюю привязанность. Поэтому, когда молодой человек увидел, что тесная связь, соединявшая его с маркизом, навсегда разорвана, он впал в глубокое отчаяние. В первую минуту никакая честолюбивая или алчная мысль не примешивалась к его горести. Он помнил только безграничную доброту, трогательную нежность маркиза, который заменял ему отца и даже более, чем отца, и который еще утром, час тому назад, исполненный жизни, теперь был уже охладевшим трупом. Горе Рауля было ужасно, но безмолвно и сосредоточенно. Он не ломал себе рук, сумел сдержать стоны, которые облегчили бы его горе; только лицо его помертвело и слезы обильно струились по щекам.
Охотники наскоро сделали из ветвей носилки, положили на них тело маркиза и пешком, без шляп, медленно, подобно похоронной процессии, пошли к замку из которого еще так недавно выехали на веселую прогулку.
С большой пышностью положили они тело маркиза на парадную постель в той комнате, которую он занимал при жизни; двести свечей горело вокруг покойника. Рауль провел остаток дня и целую ночь на коленях возле своего названного отца, отказываясь от пищи, которую ему приносили, и не слушая даже утешений, которыми его осыпали.
Пока молодой человек исполнял этот благочестивый долг, управитель покойного маркиза де ла Транблэ не терял времени понапрасну. Эта почтенная особа, желая знать, действительно ли Рауль был законным наследником имения и титулов маркиза, или оставался в замке только непрошеным гостем, деятельно рылся в бумагах, которые находились в кабинете его покойного господина. Там он сделал драгоценные открытия. Он нашел акт усыновления Рауля, составленный по всем формам и написанный собственной рукой Режинальда, но без подписи. Он нашел также письмо, адресованное на имя короля, которое курьер должен был отвезти на другой день, и удостоверился наконец, что завещания не было.
