Тень мечей - Паша Камран (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗
Они приблизились к высоким крепостным стенам Акры на закате третьего дня. Эскорт довел их до едва заметной тропки у подножия холмов, выдал каждому по фляге воды, а потом провожатые без лишних слов повернули коней назад, в сторону мусульманского форпоста. Упрямый осел двинулся было за своими арабскими хозяевами, но Уильям с Халилем стали тянуть за кожаные уздцы, пока злое животное не уступило и медленно потащилось по каменистой тропинке вверх по холму.
Пока они совершали восхождение, Уильям улучил момент и взглянул на темные башни крепости, которые когда-то являлись гордостью христианского войска. Мощные крепостные валы возвышались над холмами, каждое сводчатое окно и эркер изнутри освещались отблесками от каминов или лампад, как будто крепость заключила в своих стенах само солнце. Главная каменная башня со своими бельведерами на орудийных башнях и стенами с бойницами была возведена по примеру пограничных замков, ставших характерной деталью французского пейзажа. Он окинул взглядом массивные серые и черные стены из тесаного камня, изрезанные бойницами и крестообразными прорезями для лучников, прочные бревна, поддерживающие оборонительные галереи, деревянные настилы, откуда можно было метнуть снаряд на атакующего противника. Среди куполов и скошенных крыш эта крепость оказалась первым знакомым Уильяму строением. Но теперь она принадлежала врагу.
Неприступная крепость была возведена, чтобы отразить нападение как с моря, так и с суши, и Уолтер во время редких минут красноречия упомянул, что в подвалах крепости достаточно зерна и воды из внутреннего колодца, чтобы выдержать двухлетнюю осаду. Когда побежденная армия крестоносцев бежала из Иерусалима от напирающих с юга и востока сил Саладина, крепость в Акре представлялась очевидным убежищем. Здесь выжившие полководцы христианской армии намеревались отсидеться в относительной безопасности и комфорте, ожидая неизбежного прибытия подкрепления от Папы, чтобы изгнать варваров со Святой земли.
К сожалению, к тому времени как Конрад со своими войсками прибыл из цитадели в Тире, продажные и трусливые военачальники франков уже сдали Акру на милость безбожников. Ходили слухи, что христианам в Акре Саладин отвалил немало золота и драгоценных камней за то, что они предали святую миссию, и отныне эти предатели живут в Дамаске как почетные гости султана.
Была ли в этих слухах хоть толика правды или нет (Уильям предпочитал считать, что все это злостная клевета), но бесспорным оставалось одно: когда вновь провозглашенный король Иерусалима прибыл в Акру, гарнизоны крестоносцев уже покинули крепость и она перешла в руки сарацин. Армии Конрада не удалось вытеснить безбожников, которые осели в Акре, и войска маркграфа были оттеснены мусульманами за западные холмы, к мрачному морю.
Когда солнце село за эти самые холмы, Уильям заметил мерцающие огни соседнего арабского поселения, возникшего под бдительным прикрытием крепости. За минувшие полтора года мусульманская крепость неуклонно расширялась, ибо загнанные в ловушку войска франков были не в состоянии сдерживать этот процесс. Издалека доносился нежный аромат жареного ягненка со шпинатом, который готовили в тысяче арабских очагов; даже сейчас, на войне, они садились ужинать. Уильям почувствовал, как от вкусного запаха засосало в животе — за последние три дня у него во рту были лишь кусочки сушеной козлятины и постной провизии.
В ночь перед их отъездом из Иерусалима Саладин пригласил их на пир с придворными, но Уолтер вежливо отклонил приглашение. Герольд понимал, что, несмотря на гостеприимство султана, в глазах арабской знати они всего лишь незваные гости. Их миссия состояла в том, чтобы как можно быстрее передать ответ Саладина своим командующим в Акре, хотя Уильям втайне сожалел, что не смог отведать королевских лакомств. Будучи во многих вопросах аскетом, рыцарь любил вкусно поесть. А с тех пор как несколько месяцев назад они покинули Европу, он редко мог позволить себе полакомиться хорошо приготовленным блюдом.
Отвернувшись от запретных искушений Акры, Уильям последовал за Уолтером. Сейчас они осторожно вели лошадей и несчастного осла по каменистой тропинке. Когда село солнце и на небе показалась Венера, света их факелов едва хватало, чтобы они могли передвигаться по предательски крутому склону. Приблизившись к первым часовым-крестоносцам на вершине холма, они увидели внизу пламенеющий сотнями костров палаточный лагерь. Разглядев темно-красные знамена и дипломатические мантии, часовые опустили луки и приветствовали герольдов поднятыми вверх кулаками. Менее дружелюбно солдаты отнеслись к темнокожему Халилю, который предусмотрительно наклонил голову, не решаясь встретиться с их подозрительными взглядами. Наконец они спустились к выцветшему командному шатру, где их уже ждали Ричард и Конрад.
Уильям был потрясен, когда увидел Ричарда. Король восседал на пурпурной бархатной подушке в центре шатра, в то время как Конрад угрюмо сидел рядом, а французский монарх Филипп Август и несметное количество полководцев обеих армий бесцельно бродили вокруг. Король Англии был смертельно бледен. Несмотря на то что в потрепанном шатре было довольно прохладно, поскольку вечерний ветерок задувал в тысячи прорех в ткани, на лбу Ричарда блестели бисеринки пота. Его король был явно болен, но где он мог за столь короткое время заболеть? Они были в Палестине всего две недели, а Уильям покинул Акру менее недели назад.
Оба герольда низко поклонились — каждый своему господину. Халиля в шатре не было, он пока ожидал в шатре Уильяма под бдительным присмотром солдат Конрада. Когда посланники встали, несколько крепких итальянских солдат, от которых отчетливо разило верблюжьей мочой, втянули присланные Саладином сундуки с сокровищами. При виде сверкающих сундуков, украшенных драгоценными металлами и камнями, Конрад, в глазах которого появился хищный блеск, шагнул вперед. Уильям не стал обращать на него внимания и взглянул на Ричарда, который с трудом мог разлепить веки.
— Сир, как хорошо вновь оказаться в окружении правоверных. Да пребудет с вами и крестоносцами Божья благодать, — машинально приветствовал Уильям, но в душе ему было не до протокольных любезностей. Он хотел выставить присутствующих из шатра и позаботиться о своем больном короле.
Ричард слабо улыбнулся другу в знак приветствия. Он тяжело закашлялся, а потом поднял руку и указал слегка дрожащим пальцем на Уолтера:
— Ты… Как там тебя… Ты принес ответ от врага?
Уолтер ощетинился от грубости монарха, его щеки вспыхнули, сливаясь по цвету с веснушками. Потом он взглянул на Конрада, который едва заметно покачал головой, как будто предупреждая гонца, чтобы не перечил дерзкому гостю. Гордо выпятив грудь, Уолтер достал из кармана своего пыльного плаща свиток. Медленно, словно это было нелегкой задачей, разломал печать на документе и развернул послание, в котором содержался ответ Саладина на дерзкое предложение Ричарда сдаться без боя. Откашлявшись (заключительный и лишний акт драмы), Уолтер громко прочитал:
— Ответ язычников: «От Саладина, повелителя правоверных, королю Англии Ричарду. Да пребудет с тобой мир. Будучи польщен твоим любезным приглашением, я с сожалением вынужден отказать. Королям не пристало встречаться, пока не заключен мир. Но я приветствую тебя на нашей земле и шлю небольшой подарок».
Уолтер кивнул охранникам и поморщился, когда в нос ему ударила вонь, исходившая от тел, прикрытых ржавыми латами. Солдаты шагнули вперед и открыли первый из двух сундуков. Некоторые из присутствующих разинули рты от удивления, а на сжатых губах жадного Конрада, как показалось Уильяму, появилась слюна. Сундук был набит золотыми монетами со всей мусульманской империи. Египетскими дирхамами с выгравированным именем рода Саладина, толстыми динарами багдадского халифа с печатью в виде полумесяца, монетами необычной формы с Востока — вероятно, приветствие из далекой Индии. Уильям заметил, как на лицах франкских полководцев мелькнуло недоверие. Саладин по необъяснимой причине прислал им достаточно денег, чтобы они могли нанять сотни новых солдат, купить горы оружия у торговцев с Кипра или еще больше кораблей, чтобы усилить блокаду побережья Палестины. Это было непонятно. Разве что у самого Саладина сокровищ столько, что его армия будет еще лучше вооружена и подготовлена к грядущей войне.
