"Орлы Наполеона" - Домовец Александр (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗

По словам Марешаля, при внешней фантасмагоричности план был тщательно продуман и обеспечен средствами. Главную ставку орден делал на новую войну, которую готовила Германия. В обстановке военного хаоса и при определённом сговоре с немецкой верхушкой свержение республики было делом вполне реаль ным. Восстановление монархии — тоже. Германскому императору Вильгельму Первому было бы выгодно в дальнейшем иметь дело с французским императором, который своим троном обязан немецким штыкам.

— Так вот почему вы так стремитесь сорвать франко-российский союз, — задумчиво констатировал Долгов.

Марешаль кивнул.

— Разумеется. По нашим сведениям, война Германии с Францией дело решённое. Этот вопрос ближайшего года. Её может сорвать лишь сближение Франции и России. Вильгельм никогда не решится напасть, если республику защитит ваша армия. Карно не очень-то хочет бросаться в русские объятия, но другого выхода у него нет. Англия заявила о нейтралитете. Италия и Австро-Венгрия на стороне Германии. Что остаётся? Только Россия…

— С этого бы и начинал. А то "ненавидим Россию", "отомстим за императора"… — подал голос Сергей.

— Одно другому не противоречит. И ненавидим, и отомстим, — нехотя, словно через силу обронил Марешаль. — Вы даже не представляете меру презрения, которую цивилизованные европейцы питают к вашей лапотной стране…

— Вы как хотите, Сергей Васильевич, а я ему сейчас врежу, — пообещал Долгов, разминая кулак. — Так сказать, от русского лапотника цивилизованному европейцу со всем уважением…

Сергей отрицательно покачал головой.

— Не надо, — сказал тяжело. — Я ему и так всю рожу расквасил. Пока достаточно. Ну, конечно, если начнёт запираться или хамить… — Повернулся к Марешалю. — Скажи, милый человек, кого ж это вы на трон сажать собрались, а? Вроде бы, близких родственннков у Наполеона уже не осталось. Или какую-нибудь седьмую воду на киселе?

Выяснилось, что и этот вопрос, — важнейший, — был продуман.

После смерти наследника императора, умершего в ранней молодости, законных потомков Наполеона не осталось. Но были незаконные. Возлюбленная Бонапарта польская графиня Валевская в 1810 году родила ему сына, получившего имя Александр Колонна-Валевский. И хотя ставший дипломатом и министром иностранных дел при Наполеоне Третьем отпрыск императора скончался ещё четверть века назад, остались два его сына, родные внуки Наполеона Великого. И в силу близкого родства с Бонапартом оба могли претендовать на престол. ("И Шарль, и Александр вполне вменяемые люди. У ордена есть выбор", — сообщил Марешаль.)

Таким образом, достойные претенденты налицо, дело осталось лишь за троном. Но теперь…

— Хрен вам, а не трон, — заявил Долгов.

— А не кажется ли тебе, любезный, что весь ваш план сдать Францию Германии, лишь бы возродить империю, — сплошное предательство? Где ваш патриотизм? "Вперёд, сыны Отчизны милой"[42] и всё такое? — спросил Сергей, поигрывая карандашом.

Разбитые губы Марешаля тронула слабая улыбка.

— Необходимость выше патриотизма, — прошелестел он. — Республиканскими идеями Франция сыта по горло. Нужен сильный монарх… под присмотром ордена, разумеется. И на этот раз его из-под контроля не выпустили бы, как Наполеона Третьего…

В сущности, продолжал француз, план уже реализуется. Основное богатство ордена вовсе не деньги, некогда спрятанные императором в европейских банках. Нет! Главное — "Орлы Наполеона" богаты адептами, которые занимают важное положение в правительстве и парламенте, в армии и полиции. Другие адепты выступают с церковных амвонов, редактируют газеты, пишут книги. В нужный час каждый из солдат этой незримой мощной армии начнёт действовать в соответствии с общим планом.

А пока работа идёт исподволь. Публикуются статьи и ставятся пьесы, воспевающие Наполеона и величие Франции, завоёванное императором. На государственные посты и в депутатские кресла продвигаются свои люди. В войсках культивируются традиции Великой армии. Любыми способами затыкаются рты активным сторонникам республиканского строя. И так далее…

— Что значит любыми? — уточнил Долгов.

— Это по ситуации, — нехотя пояснил Марешаль.

— Например?

— Кого-то разоряют. На кого-то фабрикуют судебные дела. Кого-то компрометируют и убирают из общественной жизни. Кого-то просто убирают…

Долгов с Белозёровым переглянулись.

— Лавилье, надо полагать, без дела не сидел, — заметил Сергей.

— Иезуиты вы, а не орлы Наполеона, — презрительно сказал Долгов. — Цель оправдывает средства — так что ли?

— А разве не так? — ответил Марешаль, пожимая плечами.

На четвёртом часу допроса в номер заглянул Мартен и доложил, что помощь из Орлеана вызвана, утром приедет полиция и прокурорские. Доктор Триаль прибыл и занимается пострадавшим жандармом. Трупы пока снесли в погреб. Луиза, мадам Арно и вдова Прежан по-прежнему сидят взаперти — каждая в своём номере.

— Отлично, Мартен, — оценил Сергей. — Оставайтесь здесь до прибытия помощи. И позовите Фалалеева.

Верный помощник не заставил себя ждать. Возник на пороге, как джин из бутылки.

— Ты вот что, Семён Давыдович, сходи-ка на кухню, — попросил Сергей. — Принеси нам еды какой-нибудь, вина. И папиросы возьми у меня в комнате.

Фалалеев ушёл и вскоре вернулся с целой корзинкой припасов.

— Что-то вы долго беседуете, — озабоченно сказал он. — Может, и я с вами тут побуду? Пригожусь чем-то, а?

— Ничем ты тут не пригодишься, — возразил Сергей, ломая круг колбасы. — Ты лучше иди к Мартену. Поступаешь в его распоряжение. За женщинами присматривайте и вообще…

— Любопытному нос прищемили, — добавил Долгов, вскрывая бутылку. — Только окно сначала открой. Накурили, хоть топор вешай.

Обиженный Фалалеев распахнул окно и удалился. Комната наполнилась свежим воздухом, особенно приятным после ночной грозы. Уже светало. Как следует закусили, выпили по стакану вина. Марешаля тоже не забыли. Руки французу развязали ещё в начале допроса, однако из предосторожности стянули верёвкой грозные ноги.

— Ну, теперь можно и продолжить, — удовлетворённо сказал Долгов, закуривая папиросу.

Марешаль слабо замотал головой.

— У меня уже сил нет, — пробормотал он. — Мне плохо. Дайте отдохнуть хотя бы час-другой.

Действительно, распухшее лицо француза было бледным, и вообще выглядел он плачевно.

— Что думаешь, Борис? — спросил Сергей озабоченно. Откровенно говоря, он и сам падал с ног.

— А пусть отдыхает, — сказал Долгов, зевнув. — И мы немного за компанию, — по очереди. Ещё кое-что спрошу, и пусть отдыхает.

— Что именно? — еле слышно поинтересовался Марешаль. — Я и так вам уже всё рассказал.

— Всё да не всё. Назови-ка ты, дружок, имена ваших старших адептов. И ещё имена ваших персон в министерствах и ведомствах, хотя бы пару десятков. А то рассказываешь про то, про это, и ни одного имени. — Долгов недобро прищурился. — Нехорошо. Непорядок. Назови, а потом отдыхай. Мы с Сергеем Васильевичем, так и быть, тебя на кровать снесём…

Марешаль поднял голову. Его лицо вдруг побагровело, глаза сверкнули прежним блеском, и весь он словно встрепенулся.

— Имён я вам не назову, — бросил с оттенком вызова.

— Здрасьте вам! Это почему же? — удивился Долгов.

— Потому что назвать имена — это подписать людям приговор! За то, что я вам тут рассказал, орден меня приговорит к смерти трижды! Я человек конченый, ну, так тому и быть. А других не выдам.

Долгов поднялся.

— Тебе Сергей Васильевич, должно быть, голову отшиб, — сказал озабоченно. — Ты всерьёз думаешь, что мы из тебя не вытряхнем нужные сведения? На русскую доброту надеешься? Зря. Кончилась доброта, Гастон. Слишком много за тобой трупов. Вы только мне не мешайте, — добавил, обернувшись к Белозёрову.

— И не подумаю, — процедил Сергей, взбешённый сопротивлением негодяя.

Долгов засучил рукава рубашки. Взял со стола револьвер. Подошёл к сидящему на стуле французу.