Одураченный Фортуной - Sabatini Rafael (книги бесплатно читать без txt) 📗
Глава двадцать пятая. ДОМА
Беспокоясь за свою подопечную, миссис Дэллоуз сразу же послала, стражника за доктором Бимишем, и, когда тот прибыл, сообщила ему о побеге полковника и о вызванном им удрученном состоянии мисс Силвестер.
Добрый доктор, питавший искреннюю привязанность к полковнику и девушке, коренившуюся, по-видимому, в жалости, которую вызывали у него их таинственные и, несомненно, несчастливые отношения, сразу же отправился к мисс Силвестер, уже вернувшейся к себе. Ее состояние встревожило его своей неестественной сдержанностью.
— Это ужасно, дорогая, — сказал он, взяв ее руки в свои. — Что могло побудить этого несчастного действовать столь… столь опрометчиво?
— Его нужно найти! — воскликнула Нэнси. — Вы распорядитесь, чтобы начали поиски?
Доктор вздохнул и печально покачал головой.
— Мне незачем распоряжаться на этот счет. Мой долг вынуждает меня сообщить о побеге полковника. Поиски начнутся, но если его найдут, это может повлечь для него тяжелые последствия: за побег из зараженного дома полагается суровое наказание.
Таким образом, доктор Бимиш всего лишь добавил новую ношу на ее и без того отягощенное сердце. Это довело Нэнси до состояния, близкого к отчаянию. Девушка не знала, чего желать. Если Холлса не найдут, то она, по-видимому, никогда не увидит его снова, а если найдут, то сурово покарают, и, возможно, им также больше не удастся встретиться.
Желая помочь девушке, доктор Бимиш добивался ее доверия. Он понимал, что речь идет о глупой и упрямой гордости, грозящей разбить два Сердца. Побуждаемый искренней привязанностью к Холлсу и Нэнси, доктор сделал бы все, что в его силах, чтобы помочь им, если бы только ему указали на то, что именно нужно делать. Мисс Силвестер была бы счастлива во всем довериться Бимишу, но она не могла этого сделать, не разоблачив содеянного Холлсом низкого поступка, приведшего ее в этот дом. Чувство преданности делало невозможным разоблачение его позора.
Поэтому, не воспользовавшись шансом облегчить тяготившее ее бремя, Нэнси несла его оставшиеся два дня заключения. Доктор явился только на утро третьего дня вместе с чиновником, который принес ей и сиделке удостоверения о здоровье, дозволяющие свободу передвижения. Бимиш сообщил, что Холлса еще не нашли, но она не знала, радоваться этому или печалиться.
Портшез, в котором девушку принесли в дом, должен был доставить ее по указанному ею адресу. Роль одного из носильщиков вызвался исполнять стражник.
— Куда вы собираетесь? — с тревогой спросил ее доктор.
Они стояли в дверном проеме. Девушка была в своем белом платье и легкой накидке из голубой тафты. Освещенный солнцем портшез ожидал ее.
— Домой, — просто ответила Нэнси.
— Домой? — удивлённо переспросил Бимиш. — Но, значит, этот дом…
Девушка посмотрела на него, как бы озадаченная его изумлением. Затем она слабо улыбнулась.
— Этот дом мне не принадлежит. Я оказалась здесь… случайно, когда заболела.
Запоздалое открытие этого неожиданного обстоятельства наполнило доктора новым беспокойством на ее счет. Зная об изменениях, происшедших в многострадальном городе за последний месяц, о том, сколько покинутых жилищ стоит без всякой охраны, он с полным основанием опасался, что дом мисс Силвестер мог оказаться в их числе, и что она найдет его далеко не в том виде, в каком оставила.
— Где вы живете? — спросил он.
Нэнси ответила, добавив, что вернувшись домой, обдумает свое дальнейшее местопребывание. Ей бы хотелось, закончила она, обрести покой в сельской жизни. Возможно, она вернется в Лондон, когда эпидемия кончится. Впрочем, истинные намерения девушки не вполне совпадали с ее словами.
Услышанное лишь увеличило беспокойство доктора. В эти дни было крайне сложно уехать в деревню, не имея положения и состояния, а обладавшие тем и другим уже давно покинули город. Поток беженцев из Лондона сейчас был остановлен двумя факторами. На многие мили вокруг не было ни одного городка и ни одной деревни, которые приняли бы этих беженцев, могущих принести с собой инфекцию. Чтобы не впускать приезжих, сельские жители даже брались за оружие. Отчасти для того, чтобы избежать беспорядков и кровопролития, а отчасти в качестве отчаянной меры против распространения чумы по всей Англии, лорд-мэр был вынужден приостановить выдачу удостоверений о здоровье, без которых ни один человек не мог уехать из Лондона. Находившимся в зараженном городе, где чума еженедельно уносила более тысячи жизней, приходилось оставить надежды покинуть его до окончания эпидемии.
Думая о положении мисс Силвестер и о том, что ей сказать, доктор Бимиш понимал, что девушка все еще нуждается в нем: Ей вскоре понадобится помощь друга, как недавно была нужна помощь врача.
— Если позволите, — предложил он, — я пойду к вам в дом вместе с вами и прослежу, чтобы вы благополучно устроились.
— Позволю? О, друг мой! — Нэнси протянула ему руку. — За эту последнюю услугу я вам буду не менее признательна, чем за все остальное.
Доктор улыбнулся и похлопал по маленькой ручке девушки, намереваясь затем проводить ее к портшезу.
Но у нее оставался еще один долг. В тени холла Нэнси заметила миссис Дэллоуз, еле сдерживающую слезы при расставании с подопечной, к которой она так привязалась. Мисс Силвестер повернулась и подбежала к ней.
— Возьмите это на память о той, кто никогда не забудет, чем вам обязана, и никогда не перестанет думать о вас с любовью.
Девушка сунула в руку сиделке бриллиантовую застежку, снятую ею с корсажа, которая значительно превосходила по стоимости деньги, оставленные Холлсом в уплату за услуги. Когда миссис Дэллоуз начала одновременно благодарить и протестовать против столь чрезмерной щедрости, Нэнси обняла и поцеловала добрую женщину. Обе плакали, когда девушка повернулась и побежала к ожидавшему ее портшезу.
Носильщики — стражник и парень, которого он привел себе на помощь — подняли портшез и понесли его в сторону Полс-Чейнс. Маленькая черная фигурка доктора семенила рядом, размахивая длинным красным жезлом, которым доктор пользовался как тростью, в то время как миссис Дэллоуз, стоя у двери дома на Найт-Райдер-Стрит, сквозь слезы смотрела им вслед.
Внутри портшеза мисс Силвестер тоже наконец дала волю слезам. Эти слезы были первыми с тех пор, как она получила письмо полковника — единственную вещь, взятую ею из этого злосчастного дома. Не обращая внимания на окружающее, Нэнси не замечала пустых и тихих улиц, где лишь изредка попадались прохожие.
Наконец они добрались до Солсбери-Корта и дома, где проживала Нэнси. Доктор Бимиш сразу же увидел, что оправдались его худшие ожидания.
Дверь была распахнута настежь, на оконных стеклах толстым слоем лежала пыль, два из них были разбиты. Мисс Силвестер, выйдя из портшеза, в ужасе застыла при виде этого зрелища. Оглядевшись вокруг, она заметила, что вся площадь, ставшая полностью необитаемой, выглядит точно так же. Из-за пыльного окна дома напротив, чья дверь была помечена красным крестом, заперта и охраняема, за ней наблюдало желтое старческое лицо с парой злобно сверкающих глаз. Больше нигде не было видно никаких признаков жизни.
— Что это значит? — спросила девушка доктора.
Тот печально покачал головой.
— Вы не догадываетесь? За время вашего отсутствия здесь, как и повсюду, поселились чума и страх перед ней. — Вздохнув, он добавил:
— Давайте войдем.
Они вошли в мрачный вестибюль, где под ногами хрустели сухие листья, занесенные ветром, и начали подниматься по узкой лестнице, перила которой покрывала пыль. Мисс Силвестер дважды пробовала позвать кого-нибудь, но никто не откликнулся, если не считать эха, гулко прозвучавшего в нежилом доме.
Три комнаты, составлявшие жилище Нэнси, располагались на втором этаже, и, поднявшись на лестничную площадку, они увидели, что все три двери открыты. В. двух комнатах царил мрак из-за закрытых ставней, но гостиная, выходившая прямо на лестницу, была залита солнечным светом, и еще до того, как они вошли туда, их глазам предстала картина опустошения. Мебель была опрокинута и частично поломана, а некоторые ее предметы исчезли. Ящики, остались выдвинутыми, а часть их содержимого, показавшаяся ворам недостойной внимания, валялась на полу. Застекленная горка, стоявшая в углу, разлетелась на куски. Секретер был открыт, его замок сломан, на нем и рядом с ним лежали разбросанные бумаги. Сорванные занавесы исчезли, как и восточный ковер, покрывавший часть пола.
