Возвращение фараона - Жак Кристиан (читать книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
– Пазаир не заботится о мнении окружающих.
– Тем лучше. До тех пор пока он будет независим от похвал и порицаний, он будет хорошим визирем. Фараон ценит его прямоту и доверяет ему. Мне кажется, Пазаир знает все тайные заботы Рамсеса, даже те, о которых не знаю я. Знаете их и вы, Нефрет, потому что вы с мужем одно целое. Ведь это так, не правда ли?
– Правда.
– Царству грозит опасность?
– Грозит.
– Я поняла это, как только Рамсес перестал со мной советоваться. Он опасается, как бы я не приняла слишком решительных мер. Может, он и прав. Сейчас сражение за Египет ведет Пазаир.
– Его противники очень опасны.
– Именно поэтому настало время вмешаться мне. Визирь не отважится попросить у меня помощи, я сама должна ему помочь. Кто главная помеха?
– Бел-Тран.
– Презираю выскочек. К счастью, они сами себя губят ненасытной жадностью. Полагаю, немалую помощь ему оказывает Силкет, его супруга.
– Конечно, она его союзница.
– Я займусь этой маленькой гусыней. Ее вульгарная манера кивать головой, приветствуя меня, кажется мне отвратительной.
– Ее манера незаметно вредить – не лучше.
– Благодаря вам, Нефрет, у меня замечательно острое зрение. Так что решено, я займусь маленькой гадюкой.
– Не скрою, что Пазаира очень тяготит необходимость возглавлять церемонию подношения даров от иноземных племен. Он уповает на возвращение фараона из Пер-Рамсеса и надеется, что Его Величество сам возглавит церемонию.
– Пусть не надеется. Фараон мрачнее день ото дня, не переступает порога дворца, не дает аудиенций, и все текущие дела поручил визирю.
– Фараон болен?
– Думаю, у него болят, как обычно, зубы.
– Не желаете ли вы, чтобы я его осмотрела?
– Он совсем недавно прогнал знаменитого зубного лекаря, сочтя, что тот не в силах ему помочь. После церемонии подношения даров я отправлюсь в Пер-Рамсес, и вы будете сопровождать меня.
С севера приплыло множество судов, на которых прибыли в Египет иноземные посланники. Речная стража запретила спускать на воду лодки и барки до тех пор, пока чужеземные суда не пристанут к берегу. На пристани почетных гостей встречал советник, ведающий посольской службой. Очередного посла усаживали в резные носилки, и в сопровождении собственной свиты он направлялся к дворцу. Шествие нарядного кортежа радовало глаз.
Каждый год фараон принимал дары от тех, кто платил дань Египту, и от тех, с кем Египет торговал. В эти два торжественных дня все жители Мемфиса освобождались от работ и славили мудрость и твердость фараона Рамсеса, установившего прочный мир.
Пазаир в парадном одеянии, с изображением Маат на груди, держа в левой руке жезл, сидел выпрямившись на троне с низенькой спинкой. Церемонии были для него особенно тягостны, и чувствовал он себя скованно. Справа, немного позади главного трона, сидела вдовствующая царица, а еще чуть поодаль стояли девять друзей фараона, главные его сановники, и среди них сияющий радостью Бел-Тран. Ослепительный наряд Силкет заставил побледнеть от зависти других сановных супруг, мужья которых не обладали таким баснословным богатством. Баги, бывший визирь, согласился помогать своему преемнику, подсказывая в случае необходимости, как следует себя вести согласно этикету. Увидев его рядом, Пазаир несколько успокоился. На груди Баги все так же блестело медное сердце – знак того, что Рамсес доверяет ему по-прежнему. Иноземные послы правильно поняли этот знак, он означал, что Египет будет благосклонен к ним, как раньше.
Пазаир уже приобрел некоторый навык в проведении придворных церемоний. Но на этот раз визирь предпочел бы остаться в стороне, однако не мог. Кому как не ему понимать всю важность предстоящего события? Послов следовало принять со всеми почестями, тем самым обеспечив и в дальнейшем добрые отношения с иноземными странами. Визирю предстояла сложная миссия, он должен был уберечься и от чрезмерной несговорчивости, и от преступной уступчивости. Малейший его промах нарушил бы хрупкое равновесие сложившихся отношений.
Но кто знает, возможно, церемония приношения даров будет вскоре отменена.
Бел-Тран охотно избавился бы от древнего ритуала, не сулящего видимой выгоды. Но стоит ли забывать, что мудрые предки, жившие во времена строительства пирамид, создали процветающее царство, положив в основу взаимное уважение, взаимную выгоду и любезность?
Наглое поведение Бел-Трана тревожило Пазаира. Визирь нанес ему серьезный удар, закрыв лавки греческих ростовщиков, но, похоже, самодовольного главу Двойного Белого дома это мало заботило. Неужели он опоздал со своими мерами и ему никак не остановить честолюбивого выскочку? И может ли он рассчитывать, что хотя бы в два ближайших месяца Бел-Тран не начнет новых интриг, а просто будет спокойно ждать отречения фараона от власти?
Ждать... Тяжелое испытание для честолюбца, вся жизнь которого состоит в неустанной деятельности. Последнее время все чаще Пазаир слышал о недовольстве Бел-Траном. Он совсем замучил своих подчиненных, не давая им ни минуты отдыха, придумывал срочные работы, загружал ненужными отчетами. Многие из чиновников протестовали. Грубое, неуважительное отношение Бел-Трана казалось им оскорбительным, ведь они люди, а не бессловесные животные. Но Бел-Тран только смеялся. Деятельность и только деятельность будет во главе угла, когда он добьется власти. А кто не согласен ему подчиняться, пусть убирается вон.
Даже сторонники Бел-Трана устали от болтливости главы Двойного Белого дома, от его нескончаемых речей, в которых он только и знает, что сулить золотые горы, от его пустопорожней суеты, лживости, двуличия. Бел-Тран хотел быть главным всегда и при любых обстоятельствах, что свидетельствовало о его ненасытной жадности. Правители номов, поначалу попавшие под обаяние его красноречия, постепенно разочаровались.
Тем не менее Бел-Тран сохранял довольный вид. Неужели есть еще какая-то угроза, о которой Пазаир не знает...
Глашатай объявил о приходе иноземных послов, и в зале для аудиенций воцарилась тишина.
Кто только ни прислал своих послов в Египет! Дамаск, Библос, Пальмира, Алеппо, Угарит, Кадеш, страна хеттов, Сирия, Ливан, Крит, Кипр, Аравия, Азия, Африка, порты, торговые города, столицы. И ни один из их представителей не явился с пустыми руками.
Посланец загадочного Пунта, рая черной Африки, маленький человечек с иссиня-черной кожей и пышной шевелюрой, привез шкуры диких зверей, эбеновое дерево, перья и яйца страуса. Посол-нубиец поразил египтян изысканным нарядом: юбка в складках, поверх которой надета набедренная повязка из леопардовой шкуры, в волосах раскрашенные перья, серебряные серьги в ушах, на руках серебряные браслеты. Его слуги сложили у подножия трона глиняные кувшины с маслом, щиты, драгоценные украшения, благовонные смолы, привели на поводке трех гепардов и маленького жирафенка.
Послы Крита выглядели так: темные волосы подстрижены неровными прядями, безбородые лица, тонкие носы, набедренные повязки с полукруглым вырезом, обшитые тесьмой и украшенные ромбами и квадратами, сандалии с высоко загнутыми носами. Критяне привезли клинки, кинжалы, вазы со звериными головами, кувшины и кубки. Посланцы Библоса, верного союзника Египта, принесли в дар воловьи шкуры, канаты и свитки папируса.
Послы один за другим кланялись визирю, произнося освященную веками формулу: «Прими дары моей страны, принесенные из почтения к Его Величеству, фараону Верхнего и Нижнего Египта, да будет между нами мир».
Посол из Азии, где египтяне вели кровопролитные сражения в прошлом, которое Рамсес считал безвозвратно ушедшим, прибыл вместе с супругой. На нем была набедренная повязка, украшенная кисточками, а поверх нее – красное с синим одеяние, стянутое шнурками. Супруга его была облачена в широкую юбку и пестрый плащ. К удивлению двора, их дары оказались весьма незначительными. Азия обычно завершала шествие послов, одаряя Египет щедрыми подарками: к ногам фараона или визиря складывались слитки меди, лазурит, бирюза, драгоценные породы деревьев, сосуды с благовонными умащениями, конская сбруя, луки, колчаны, полные стрел, кинжалы; в придачу приводили еще медведей, львов и быков. На этот раз азиаты ограничились лишь несколькими кубками, кувшинами с маслом и не слишком дорогими украшениями. Посланник поклонился визирю, и тот ни единым жестом не выразил своего удивления и беспокойства. Между тем смысл даров был предельно ясен: Азия горько упрекала Египет. Если не выяснить причину обиды и как можно скорее не загладить ее, демоны войны могут вновь появиться на горизонте.
