Близко-далеко - Майский Иван Михайлович (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
В лондонском Сити Драйден пользовался большим уважением. У него был широкий кругозор, отличный деловой нюх, и поэтому он почти всегда опережал соперников. К тому же он владел секретом, который мало кому доступен: умел наживать деньги и вместе с тем сохранять репутацию благородного и деликатного человека.
Чем это достигалось, трудно сказать. Это получалось как-то само собой: работал предпринимательский инстинкт, дисциплинированный хитрым рассудком. Рассказывали такой случай. Однажды видный текстильный фабрикант запутался в долгах. Положение его было безнадежно; все векселя находились в руках банка Драйдена. Директору банка достаточно было нажать кнопку – и старинная ланкаширская фирма вылетела бы в трубу. В подобных случаях банкиры обычно так и делают: нажимают кнопку… Но сэр Вильям Драйден поступил иначе. Он пригласил текстильного фабриканта на обед и угостил его не только изысканными блюдами, но и дружеской беседой, в которой выразил самую искреннюю симпатию к своей жертве. А в заключение беседы сэр Вильям сказал:
– Я глубоко уважаю древность вашей фирмы. Я питаю большое расположение к вам лично. И я готов помочь: даю шестимесячную отсрочку по вашим векселям.
Произнося эти слова, сэр Вильям прекрасно знал, что полугодовая отсрочка поможет текстильному фабриканту, как вазелин чахоточному. То же самое знал, или, во всяком случае, подозревал, и текстильный фабрикант. Но в тот момент оба были довольны: один – своим великодушием, другой – призраком надежды на спасение.
Прошло шесть месяцев, и случилось то, что и должно было случиться: текстильный фабрикант еще глубже увяз в долгах. На этот раз сэр Вильям уже не кормил его обедом. На этот раз он просто нажал кнопку и… Однако славе сэра Вильяма как благородного человека было положено начало. Он еще несколько раз повторил тот же прием, и в результате репутация чуткого человека прочно укрепилась за сэром Вильямом: она стала традицией, а ведь традиции в Англии – сильнее всего!
Бингхэм знал Драйдена еще по Лондону. Они любили беседовать, даже философствовать… ну, хотя бы о каналах на Марсе. В их душах было что-то родственное. И теперь Бингхэм решил лично заехать к Драйдену, чтобы пригласить его на обед.
Драйден встретил Бингхэма радостным возгласом:
– Привет пропавшему и нашедшемуся другу! – И, вопреки своей обычной сдержанности, он протянул Бингхэму обе руки. Заметив руку гостя в перевязке, хозяин встревожился:– Что с вами?!
Бингхэм рассказал о своих необыкновенных приключениях, и снова Таня играла в его рассказе большую роль.
– Я очень рад, – выслушав друга, сказал Драйден, – что все кончилось благополучно. Эта история могла иметь скверный финал.
И затем, иронически взглянув на Бингхэма, Драйден прибавил:
– Что же касается феи-целительницы из гиперборейских стран, то тут я умолкаю. Она, конечно, седьмое чудо в свете!
– Почему вы так скептически относитесь к моим словам? – обиделся Бингхэм. – Я говорю чистую правду, и вы, сэр Вильям, можете сами в этом убедиться, если согласитесь сегодня вечером приехать ко мне на обед. У меня будут мои русские знакомые. Приедете?
– Охотно! Я никогда не видел живых большевиков. Интересно на них поглядеть.
– Как? – спросил Бингхэм. – Разве в Лондоне вы не встречались с людьми из советского посольства?
– Нет, не приходилось. Вы ведь знаете, что мой банк работает главным образом в Африке и Южной Америке, где Советы имеют мало интересов.
Драйден на мгновение умолк и затем, слегка усмехнувшись, продолжал:
– Я нахожу, что некоторые лица в Англии излишне волнуются из-за большевиков. Мы, англичане, – нация устойчивая, старая, мы пережили и якобинцев, и Наполеона. У нас в истории всякое бывало. И в Европе тоже мы всякое видали… Нам нечему удивляться, не от чего впадать в панику. Стоит ли терять голову из-за того, что где-то там есть большевики? Наши твердолобые своим шумом создают только рекламу большевикам. Надо проявить выдержку. Все в конце концов образуется к нашей выгоде.
– Я не вполне с вами согласен, – возразил Бингхэм. – Большевизм опаснее, чем вы думаете, сэр Вилы ям. Его влияние чувствуется даже здесь, в Африке.
Впрочем, сейчас речь не о том… Так вы приедете сегодня вечером?
– Непременно, – еще раз подтвердил Драйден. – Что ни говорите, а большевизм – любопытное историческое явление, и в коллекции моих жизненных встреч я хочу иметь и большевиков. Без этих редких экспонатов коллекция была бы неполна.
Советские путешественники приехали к Бингхэму ровно в восемь часов вечера. Все приглашенные были уже на месте. Старушка сестра, как хозяйка дома, встречая гостей, очень волновалась: она тоже до сих пор никогда не видела «живых большевиков» и испытывала явное смятение. Однако простота и естественность русских быстро вернули старушке привычное равновесие.
Бингхэм радушно приветствовал советских гостей, как старых знакомых. Доктор Бичем не сумел скрыть повышенного интереса к «очаровательной коллеге» и решил, что для врача она, пожалуй, слишком молода и слишком красива – это вовсе ни к чему. Что касается Ричи, то он пребывал в состоянии радостного возбуждения. Да, он был известен в своем кругу как «левый», однако в Англии ему не доводилось встречаться с русскими коммунистами, и мысль о том, что сегодня он проведет с ними целый вечер, глубоко волновала его.
Когда Степан с Таней и Александр Ильич вошли, сэр Вильям скромно стоял в сторонке, не без интереса наблюдая сцену знакомства своих друзей с русскими. Он чувствовал себя в положении экзаменатора, а советских гостей рассматривал как экзаменующихся. Поздоровавшись со всеми, русские подошли, наконец, к банкиру, и сэр Вильям мысленно должен был сознаться, что ему не к чему придраться.
Стол, за который все уселись, был сервирован строго по-английски. Только здесь, кажется, было еще больше вилок и вилочек, чем в Багдаде и Каире, еще тщательнее продумано место каждого гостя за столом.
Таня как почетная гостья – ибо обед был устроен в честь советских гостей – сидела справа от Бингхэма, а слева от него – Александр Ильич. Петров был усажен справа, а Драйден слева от хозяйки. Доктор Бичем и Ричи заняли «нейтральные» места посредине.
За обедом, как это принято у англичан, говорили мало. Но, когда лакей подал кофе, завязались беседы. Доктор Бичем вступил в оживленную дискуссию с Таней и со смешанным чувством удовольствия и ревности установил, что в области медицины она человек, отлично осведомленный. Разговор увлек обоих; однако, едва допили кофе, как сестра Бингхэма, следуя английскому обычаю, увела Таню в гостиную, оставив мужчин в столовой. Таня с тоской подумала, что ей придется битый час проскучать в обществе старухи, в то время как в столовой будут, вероятно, идти интересные разговоры.
А в столовой действительно развернулась любопытная беседа. Ричи буквально набросился на Степана с расспросами о военном положении Советского Союза. В меру возможности Степан старался удовлетворить его интерес и в заключение сказал:
– Прошло около трех недель с начала нашего контрнаступления под Сталинградом. Теперь уже совершенно ясно, что Сталинград станет поворотным пунктом всей второй мировой войны…
– Но хватит ли у вас сил выбросить немцев за границы своей страны? – спросил Драйден. – Ведь они захватили такую огромную территорию!
– Выбросим! И в Берлин придем! – уверенно ответил Петров.
– На чем вы основываете свои надежды? – снова спросил Драйден голосом, в котором звучали нотки скептицизма.
– Моя уверенность, – отвечал Петров, – основывается на всей истории русского народа и Советского государства. Не впервые нам выбивать из своей страны захватчиков, не впервые отстаивать свою независимость! И мы отстоим ее и сейчас! Вы это увидите.
– Я тоже уверен, что Россия победит, – заметил Ричи. – Но вот что будет с Англией?
– С Англией? – не понял Драйден. – А чего вы, собственно, ждете? Вот уже три года идет война, и мы существуем… Это же огромное достижение!
