ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Sabatini Rafael (читать книги без регистрации TXT) 📗

— Ты находишься под защитой этого самого дворянства, так будь любезен воздерживаться от своих республиканских дерзостей. — Голос дядюшки звенел от гнева.

Алина, нахмурившись, окинула возлюбленного внимательным взглядом.

— Что с тобой, Андре? Ты чем-то расстроен?

Она сидела за столом, и, посмотрев на её свежее, невинное лицо, такое прекрасное в обрамлении высокой причёски с выбившимся из неё и упавшим на белую щёчку густым локоном, Андре-Луи почувствовал, что его негодование остывает, уступая место благоговейному восторгу.

— Я боюсь всякого, кто приближается к вам, не сознавая, по какой священной земле он ступает.

— А, ветер переменился! Теперь нас будут потчевать Песнью Песней, — поддел крестника господин де Керкадью. В глазах Алины засветилась нежность, а её дядя продолжал добродушно подшучивать над Андре-Луи. — Ты полагаешь, что господину де Жокуру, перед тем, как он вошёл в эту святыню, следовало снять башмаки?

— Я бы предпочёл, чтобы он просто держался подальше. Господин де Жокур — возлюбленный госпожи де Бальби, любовницы монсеньора. Не совсем ясно, в каких отношениях состоят эти два господина, но, думаю, их рога не затерялись бы среди этих великолепных трофеев. — Андре-Луи махнул рукой в сторону оленьих голов со стеклянными глазами.

Сеньор де Гаврийяк переменил положение в кресле.

— Я был бы весьма тебе признателен, если бы ты относился к моей племяннице хотя бы в половину той почтительности, которой требуешь от других. — И сурово добавил: — Ты опустился до скандальных сплетен!

— Опустился? Нет, этот скандал такой громкий, что хоть уши затыкай. А заодно и нос.

Невинная Алина, не понявшая предыдущий намёк, внезапно покраснела и отвела взгляд. Андре-Луи, не обратив на это внимания, продолжал развивать тему:

— Госпожа де Бальби, между прочим, фрейлина её высочества. А теперь, сударь, эту честь оказали вашей племяннице и моей будущей жене.

— Боже! — воскликнул господин де Керкадью. — На что вы намекаете? Чудовищно!

— Согласен с вами, сударь. Это чудовищно. Вам остаётся только спросить себя, можно ли считать порочное подобие королевского двора подходящим местопребыванием для вашей племянницы.

— Было бы нельзя, если бы я тебе поверил.

— Вы мне не верите? — Андре-Луи удивился. — А собственным глазам и ушам? Вспомните, как эти люди приняли вчера наши новости. Известия, которые должны были вызвать бурю, подняли только лёгкую рябь на поверхности этого болота.

— Воспитанные люди не выставляют свои чувства напоказ.

— Но они по крайней мере остаются серьёзными. Вы заметили, на сколько им хватило серьёзности, когда прошло первое потрясение? А вы, Алина? — Не дав обоим времени ответить, он продолжал: — Монсеньор довольно долго занимал вас беседой, достаточно долго, чтобы вызвать неудовольствие госпожи де Бальби…

— Андре! О чём ты говоришь? Это же нелепо!

— Возмутительно! — подхватил дядюшка.

— Я только собирался спросить вас, о чём с вами разговаривал принц? Об ужасах последних недель? О судьбе короля, своего брата?

— Нет.

— Так о чём же?

— Я не очень запомнила. Он говорил о… Ах, да ни о чём. Принц был очень любезен, пожалуй, даже льстив… Он говорил… О чём говорит галантный кавалер, беседуя с дамой? Обо всяких пустяках. Кажется, так и было.

— Вам кажется! — мрачно повторил Андре-Луи. Скулы и нос резко выделялись на его узком лице, глаза горели по-волчьи спокойным, но недобрым, желтоватым огнём. — Вы дама и не раз вступали в беседу с галантными кавалерами. Они вели себя так же?

— Ну… приблизительно. В таком духе. Ох, Андре, что у вас на уме?

— Да, во имя святого: что? — рявкнул господин де Керкадью.

— Ничего. Просто я считаю, что в данных обстоятельствах монсеньору не пристало тратить время на галантные беседы с дамами. Есть дела и поважнее.

— Вы выводите меня из терпения, — не выдержал господин де Керкадью. — Его высочество был потрясён. А когда первое потрясение прошло, он успокоился. Чем ещё он может помочь королю? Да и о чём тревожиться? Через месяц союзники войдут в Париж и освободят его величество.

— Если раньше эта провокация не вызовет возмущение народа и народ не убьёт Людовика. Вот о чём следовало бы тревожиться его брату. Как бы то ни было, я считаю, что Алина должна отказаться от чести составить компанию мадам де Бальби.

— Но, ради Бога, Андре! — вскричал сеньор де Гаврийяк. — Как мы можем отказаться? Ведь это не предложение, это назначение.

— Её высочество не королева. Пока.

— Здесь она на положении королевы. Монсеньор — регент de posse [5], а вскоре может стать и de facto.

— Значит, — тяжело выговорил Андре, — значит, от назначения нельзя отказаться?

Алина грустно смотрела на него, но ничего не говорила. Крёстный тоже молчал. Андре резко встал и снова подошёл к окну. Стоя там и глядя на бесконечный дождь, он долго барабанил пальцами по раме. Де Керкадью, хмурый и раздосадованный, хотел было что-то сказать, но Алина жестом остановила его.

Она встала, подошла к Андре-Луи, обняла и, притянув его голову, прижалась щекой к его щеке.

— Андре! Ну почему ты иногда такой глупый? Неужели ты ревнуешь меня к монсеньору? Это же нелепо!

Андре-Луи смягчился. Помолвка была всего неделю назад, и каждое прикосновение казалось ему упоительным; новизна и острота ощущений перевешивали упрямство и раздражение.

— Моя дорогая, ты так много для меня значишь, что я постоянно за тебя боюсь. Меня пугает этот двор, где испорченность возведена едва ли не в предмет гордости, и то, какое влияние он может оказать на твою жизнь.

— Но я и раньше жила при дворе, и ничего страшного не случилось, — напомнила Алина.

— То было в Версале, а тут не Версаль. Как бы здесь ни притворялись, будто это всё равно.

— А мне ты веришь недостаточно?

— О, как ты можешь сомневаться? Конечно, я тебе верю!

— Тогда в чём же дело?

Андре-Луи, хмурясь, пытался найти довод, но не так и не смог.

— Не знаю, — признался он. — Наверное, любовь превратила меня в пугливого глупца.

— В таком случае оставайся им подольше, — со смехом сказала Алина и поцелуем в щёку положила конец дискуссии.

В тот же день мадемуазель де Керкадью приступила к своим почётным обязанностям, и, когда господин де Керкадью с крестником, прибыв в Шенборнлуст, смешались с толпой придворных в том же бело-золотом салоне, Алина, очаровательное видение в коралловой тафте с серебряной тесьмой, рассказала им о любезном приёме, оказанном ей Мадам, и о снисходительности монсеньора.

— Между прочим, Андре, он подробно расспрашивал о тебе.

— Обо мне? — насторожился Андре-Луи.

— Ты вчера возбудил его любопытство. Он спросил, какие нас связывают отношения. Я упомянула о нашей помолвке. Он, кажется, удивился, и тогда я рассказала твою историю, как ты когда-то представлял своего крёстного в Генеральных штатах Бретани и выступил там, как самый блестящий адвокат дворянства; как убийство твоего друга, Филиппа де Вильморена склонило тебя на сторону революционеров; как в конце концов ты пожертвовал своим положением ради нашего спасения и вывез нас из Франции. Он выслушал всё это с большой благосклонностью, Андре, и относится с уважением.

— Это он так сказал?

Алина кивнула.

— Он сказал, что ты ведёшь себя независимо и он считает тебя смелым и решительным.

— Он хотел сказать, что я дерзок и не знаю своего места.

— Андре! — с упрёком произнесла Алина.

— И он прав. Я действительно его не знаю и не хочу знать, пока оно не стоит того, чтобы им гордиться.

К собеседникам спокойной, уверенной походкой подошёл высокий худощавый господин в чёрном, лет сорока на вид. Его прорезанные глубокими морщинами щёки были очень впалыми, как это обычно бывает при отсутствии многих зубов. Впалые щёки вместе с глубокими глазными впадинами придавали довольно красивому, в общем-то, лицу несколько зловещее выражение. Подошедший объявил, что хотел бы познакомиться с господином де Моро. Алина представила его как господина графа д'Антрага. К описываемому времени имя графа стало уже довольно широко известно — граф снискал репутацию убеждённого, храброго роялиста, а также участника многих интриг.