Анна Австрийская, или Три мушкетера королевы. Том 1 - Борн Георг Фюльборн (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Королева плакала, стараясь заглушить свои рыдания. Эстебанья пыталась утешить несчастную женщину.
— Ваше величество, будьте же тверды и мужественны, — говорила обергофмейстерина ласково и вразумительно, — поберегите же себя! Ведь вы заболеете!
— Эстебанья, — рыдала королева, приподнимая голову, — разве не жаль тебе моего истерзанного сердца? Разве в тебе нет сострадания?
— Неужели мне еще словами нужно разуверять вас в том, Анна, что я всегда готова доказать на деле, какое бы ни постигло вас несчастье? Такая жизнь разбивает ваше здоровье, она губит вас! Кроме того, если этот бурный и юношески легкомысленный герцог Бекингэм будет слишком энергично стремиться вступить с вами в отношения, страшных неприятностей вам не миновать.
— Я сама это знаю! Правда твоя! — отвечала королева несколько спокойнее. — Я должна пресечь все его попытки, исключить возможность всех контактов… Но как же быть? Как передать герцогу мое решение, мою волю, мой приказ пощадить честь женщины с такой несчастной судьбой?
— Нужно найти такое средство, Анна! Подумайте, что будет, если посланец герцога или одно из его писем попадет в руки наших врагов и они передадут его королю…
— Пощади! Не напоминай мне о короле!
— Нам необходимо обдумать все спокойно и на что-нибудь решиться! — серьезно и твердо продолжала Эстебанья, ласково поглаживая руки королевы. — Послушайте моего совета, Анна! Вы знаете, что в Лувре мы окружены шпионами, и сами подумайте, что выйдет, если одно из посланий герцога попадет на глаза королю. Необходимо послать герцогу серьезное предостережение, и оно должно быть написано непременно вашей рукой, потому что он никого другого не послушает.
— Ради Бога! Что ты говоришь, Эстебанья! Письмо, написанное мною! Да ведь это было бы моей погибелью! А если оно не дойдет до него и…
— Это действительно опасное дело, Анна, но, в то же время, и единственный путь к достижению цели.
— А ведь от этой цели зависит и жизнь, и честь моя!
— Я вполне это понимаю, и все-таки, мне кажется, мы можем ее достигнуть.
— Я просто воскресаю от твоих слов! Говори скорее.
— Здесь при дворе есть дворянин, на честь которого мы можем положиться. Ему вы можете доверить письмо такой важности, — сказала Эстебанья со спокойной уверенностью. — Я говорю о виконте д'Альби, о том молодом мушкетере, с которым мы уже посылали наши тайные письма в Испанию.
— В его честности и преданности я и сама уверена, но ты забываешь, что по дороге в Лондон с ним может случиться какое-нибудь несчастье, и тогда мое письмо станет доказательством, уликой в страшном для меня обвинении.
— Виконт храбр, умен и ловок, Анна. Он во что бы то ни стало исполнит ваше поручение, не пощадит даже своей жизни, чтобы оказать вам такую важную услугу. Умоляю вас, воспользуйтесь временем, прибавьте в письме к герцогу еще несколько слов, серьезно предостерегающих его от всяких необдуманных выходок, которые могут погубить все. А я позабочусь о том, чтобы письмо это дошло по назначению.
— Я сознаю, что должна решиться на это, Эстебанья; в этом письме герцог пишет, что намерен опять приехать в Париж. Этого не должно случиться! Я больше не должна получать таких писем.
— Он подчинится вашему решению, потому что вы назовете ему те важные причины, на которые он до сих пор, по-видимому, не обращал внимания. Он сам, наконец, придет к убеждению, что эти посещения делают и вас, и его только несчастнее, и что даже его собственная честь требует того, чтобы он перестал увеличивать число таких опасных улик, как это письмо.
— О! Я несчастнейшее создание! — воскликнула Анна Австрийская, и из глаз ее опять полились горячие крупные слезы.
Ей предстояло написать холодные слова отказа человеку, к которому стремились все ее помыслы, все самые страстные чувства ее сердца. Это было невыразимо тяжело!
Но по-другому поступить было невозможно. Действовать следовало именно так, чтобы не навлечь на свою голову и на голову любимого человека самых ужасных несчастий.
— Я сейчас позову виконта д'Альби, и не сомневаюсь, что он будет готов исполнить ваше поручение, — проговорила Эстебанья, придвигая стул к письменному столу. — Несколько слов будет совершенно достаточно, чтобы герцог понял, в чем дело.
Далее маркиза уже не могла подслушивать. Пора было оставить свой наблюдательный пост. Теперь она знала все, что ей было нужно. В ее руках была в высшей степени важная тайна.
Мушкетер д'Альби должен был отправиться в Лондон с чрезвычайно важным письмом. Партии королевы-матери следовало во что бы то ни стало овладеть этим обличающим документом, открытие которого могло иметь такие последствия, которые теперь трудно даже предвидеть.
Крадучись в обратном направлении, маркиза успела сообразить, что ей следовало делать. Придя в свою комнату, она надела темный плащ и так же тайком вышла из дворца.
Между тем, королева села к письменному столу писать это решавшее ее судьбу письмо, а Эстебанья вышла в свою комнату; ей и в голову не пришло, что здесь только что была шпионка.
Задыхаясь от сознания опасности взятого на себя дела, Эстебанья боковыми ходами прошла в галерею, к стоящему в карауле Этьену. Он тотчас же последовал за донной Эстебаньей, которая всегда была ему симпатична.
Анна Австрийская только что закончила письмо. Горячая слеза упала на него из ее глаз, и эта слеза должна была сказать графу Бекингэму о горестях и опасностях любимой им женщины гораздо больше, чем все содержание письма.
Королева сложила листок, надписала его и, запечатав своей королевской печатью, встала из-за стола.
Виконт д'Альби оставался у портьеры, почтительно ожидая приказаний прекрасной королевы. Вид ее бледного грустного лица болью отозвался в его сердце. Он думал в эту минуту, что служить этой женщине — великая честь и милость.
— Виконт, — заговорила Анна Австрийская тихим дрожащим голосом, — я хочу спросить вас, не можете ли вы тотчас же, очень спешно" и тайно съездить в Лондон. Никто не должен знать, куда вы едете и что станете там делать.
— Приказания вашего величества для меня священны! Чтобы отправиться в путь, мне нужно взять отпуск у моего начальника, капитана Бонплана. Я могу получить его, если не возникнет никаких препятствий, завтра в девять часов утра, а через четверть часа после этого я буду на пути в Лондон. Соблаговолите сказать мне, ваше величество, что я должен делать в Лондоне.
— Нужно передать это письмо герцогу Бекингэму, — ответила Анна Австрийская. — Я заклинаю вас, виконт, всем, что для вас свято, отдать его именно в руки самого герцога. Берегите его, как только можете, потому что это в высшей степени важный документ. Ни за что на свете не выпускайте его из своих рук, избегайте всяческих опасностей. Все остальное я представляю на ваше собственное усмотрение и вполне полагаюсь на вашу преданность.
— Это письмо будет доставлено, кому следует, — ответил д'Альби, — или я погибну. Через несколько дней я буду в Лондоне и увижу герцога Бекингэма!
— Да хранит вас Матерь Божья! — прошептала Анна Австрийская, поклоном отпуская молодого человека, в руки которого отдала судьбу свою.
XXVII. ПАРИЖСКАЯ КОЛДУНЬЯ
— Как! Маркиза де Вернейль, в такое время! — вскричал герцог д'Эпернон, в крайнем удивлении глядя на явившегося с докладом камердинера.
— Я не мог ошибиться, ваша светлость, хотя милостивейшая маркиза и одета сегодня в черный плащ.
Герцог сам вышел в прихожую.
— Ваше удивление весьма естественно, герцог, — улыбаясь, проговорила маркиза, — но мы переживаем такое страшное беспокойное время, когда могут происходить самые невероятные вещи.
— Приветствую вас со всем жаром моего сердца, маркиза! — отвечал д'Эпернон, вводя ее в свой ярко освещенный и великолепно отделанный кабинет. — Садитесь, пожалуйста. Вы совершенно правы, мы переживаем страшное время!
— Вы говорите это с таким мрачным видом, герцог! Разве случилось еще что-нибудь ужасное?
