Четвертый хранитель - Святополк-Мирский Роберт Зиновьевич (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
От корчмы до подводы, на которой сидела Дарья-Чулпан, было тридцать шагов, и Филипп на секунду застыл в нерешительности.
Конечно, спустя четыре года, Захаров может и не узнать Чулпан, а может и узнать.
Филипп взвешивал: стоит ли вернуться в корчму и хорошо известным ему способом привести Захарова в абсолютно бессознательное состояние… Но в корчме было слишком много людей, чтобы он мог быстро привести в такое состояние всех, а, кроме того, на рынке околачивалось полно стражников, следивших за порядком, и драка в публичном месте могла грозить Филиппу тюрьмой и позором.
Он решил, что нужно как можно скорее отъехать отсюда и широким шагом направился к подводе, рассчитывая, что веселая компания не успеет выйти из корчмы, но ошибся.
Но прежде чем он сделал несколько шагов, толпа пьяных молодых людей вывалилась из корчмы и бросилась за ним следом.
— Стой!
— Остановись!
— Ах, ты жалкий трус!
Этого Филипп стерпеть не мог.
Он резко остановился и повернулся к своим преследователям.
До подводы, где сидела Чулпан, оставалось каких-то десять шагов.
И тут Артем Захаров узнал Чулпан.
Он на секунду остолбенел, а потом заорал:
— Смотрите! Там на телеге! Это она! Та, что я вам рассказывал. Эту наложницу из гарема Ахмата пере…ло все наше войско!
У Филиппа потемнело в глазах.
Не помня себя от гнева, он рванулся вперед, вырвал из группы сотоварищей Артема Захарова, схватив его за предплечья и очертив на месте полный круг, использовал его, как живую палицу, расшвыряв его телом всех его товарищей, а самого Артема швырнул с такой силой, что он пролетел в воздухе несколько саженей и со всего размаха врезался в огромную груду сложенных колодцем замерзших коровьих туш. Груда рухнула и всей тяжестью оледенелых коровьих тел придавила собой Захарова. Вскочившие на ноги его приятели, выхватив сабли, бросились на Филиппа, а на помощь ему уже спешили Зайцев и бартеневские парни, но стражники на торге оказались на месте и, привычным взглядом, оценив обстановку поняли: все тут ясно — пьяные молодчики, хорошо уже известные здесь своими дебошами снова напали на какого-то купца. Стражники эти, откуда ни возьмись, набежали целой толпой, немедленно схватили и обезоружили молодых пьяниц, не обращая на Филиппа никакого внимания, и он уже дал знак своим людям отъезжать, а сам направился к телеге, как вдруг его остановили.
Один из молодых людей, вышедший из корчмы позже всех, во время стычки стоял в стороне. У него было чистое гладкое красивое лицо очень правильной формы. Поскольку он не участвовал в драке, стражники его не трогали.
Он негромко окликнул Филиппа:
— Бартенев! Запомни — тебе ничего не пройдет даром. За все ответишь. За прошлое и настоящее, — и повернувшись, быстро скрылся в толпе.
Что-то удивительно знакомое почудилось Филиппу в этом голосе, но это лицо он видел впервые и был уверен в этом.
На обратном пути все молчали.
Филипп думал, что Чулпан станет плакать. Но она словно окаменела, глядя куда-то в бесконечность неподвижным взглядом.
До самого дома никто не проронил ни слова.
…Новоселье в доме Филиппа справляли сразу после Рождества в середине января 1485 года.
Приехали Леваш с Ядвигой, Зайцевы, оба Картымазова, причем Петр и Настенька Зайцева были к этому времени уже обручены. Ну и, разумеется, Медведев с Анницей и Микис.
Филипп приглашал также купца Манина, но Онуфрий Карпович скромно уклонился, сославшись на срочную торговую поездку, однако послал к новоселью бутыль своего недавно внедренного на рынок нового товара — напитка бесцветного и прозрачного, но очень крепкого, который в народе все чаще стали именовать водочкой,чтобы отличить от простой ключевой водички.Новый напиток всем, кроме Василия и Анницы, которые вообще избегали хмельного, понравился — особенно Левашу и Федору Лукичу.
Дом тоже всем понравился, угощения — тем более, но, намереваясь вернуться к себе до полуночи, гости стали постепенно разъезжаться.
Медведев с Анницей и Микисом уже пересекли по льду замерзшей Угры тот самый знаменитый брод, который в народе стали именовать Аннициным бродом, и уже довольно далеко отъехали, направляясь в сторону Медведевки, когда вдруг издали, с того берега, который они недавно покинули, раздался глухой, но очень хорошо знакомый шум. Все трое застыли, прислушиваясь.
— Что это? — спросила Анница.
— Это осада, — ответил Микис.
— Смотрите, — показал Медведев.
Над Бартеневкой, скрытой за лесом, появились сполохи огня.
— Едем обратно! — Рванула своего коня с места Анница.
— Нет, — сказал Медведев, — поедем мы с Микисом, а ты скачи во весь дух домой и возвращайся с Климом и всеми нашими ребятами, кто не на страже. Судя по шуму, Бартеневку осаждают не десять человек.
— Не меньше полусотни, — сказал Микис.
Анница помчалась в сторону Медведевки, а Василий с Микисом через брод обратно.
На середине реки они встретили сани с Варварой Петровной Картымазовой, и женой Зайцева с дочерьми, которые покинули Бартеневку позже.
— Что там происходит? — спросил Медведев.
— Не знаю, — ответила взволнованная жена Зайцева. — Мы только подъехали к берегу и началось… Макар, Федор Лукич и Петя повернули обратно, а нам велели ехать домой.
Леваш наверняка тоже вернется. Итого нас будет шестеро вместе с Филиппом… Если нападающих действительно всего полсотни мы остановим их. По крайней мере, на полчаса, пока подоспеют наши ребята… Но если больше…
Нападающих было больше.
Они плотной стеной окружили частокол Бартеневского дома и уже подожгли его с нескольких сторон, облив смолой.
Теперь они быстро обрубали ветви с толстой сосны, готовясь соорудить таран, чтобы вышибить крепко запертые ворота.
Прежде всего, следовало помешать этому. Но Картымазовы и Зайцевы успели раньше. Они внезапно, смело и бесстрашно, напали на людей, которые мастерили таран и беспощадно уложили их на месте, прежде чем те успели схватиться за оружие.
Правда, увидев это, на тройку храбрецов бросился десяток нападающих, бывших поблизости и видевших неудачу с тараном.
Медведев с Микисом переглянулись и, выждав минуту, укрытые за деревьями, внезапно бросились с тылу на неизвестных врагов.
Эти события происходили на восточной стороне, а в это время с юга на группу нападающих, которые пытались приставить к стене частокола лестницу, как ураган налетел огромный Леваш Копыто и начал неравный бой с превосходящими силами противника.
Леваш Копыто, Медведев, Картымазов и Микис были очень опытными, много повидавшими воинами, а нападающие, как скоро выяснилось, совсем молодыми людьми, да еще вдобавок подвыпившими.
А тут еще, услыхав голоса вернувшихся друзей, через частокол перепрыгнул будто свалившись с неба Филипп, без оружия в одной распахнутой белой рубахе, схватил лестницу, которую нападающие, отражая атаку Леваша, вынуждены были на время оставить, и этой довольно длинной лестницей произвел страшное опустошение в рядах осаждающих.
Медведев уже стал думать, что они и вшестером скоро справятся с этим малоопытным, но наглым войском, неизвестно откуда взявшимся, но тут вдруг с западной стороны налетел еще один отряд.
Для того, чтобы передвигаться на лошадях в лесу, ночью надо быть очень опытным воином, а подъехавшие всадники таковыми не были, кроме одного. Они все спешились и, увидев, что противников немного, с лихими выкриками бросились в бой, а их предводитель, оставшийся верхом, ловко лавируя между деревьями, держа факел высоко над головой, чтобы иметь обзор на несколько саженей вперед, начал довольно толково командовать осаждающими и Медведев подумал, что подмога была бы в самый раз.
Однако тут Медведева поразило другое — голос того, кто командовал. Но в этот момент Василий не мог оставить Микиса одного — они сейчас, стоя спина к спине, сражались с восьмеркой нападающих, один из которых пытался дотянуться до них пикой, и Медведеву пришлось швырнуть в него засапожный нож. Он постарался запомнить, где упал убитый противник, потому что нож этот Василий очень любил и ни за что не хотел с ним расставаться, поскольку с детства тренировался в его метании, попадая в яблоко дички с десяти шагов, стоя при этом спиной к яблоне.
