Сатанстое [Чертов палец] - Купер Джеймс Фенимор (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
Тело покойного Гурта решено было перевезти в Альбани, чтобы похоронить с его родными. Я, Дирк и мистер Ворден сопровождали его останки.
Апостольское рвение мистера Вордена в значительной мере ослабло; он уверял, что распространение христианства в этих глухих лесах — дело преждевременное и что христианское учение требует известной предварительной цивилизации. Как можно вразумлять и поучать людей, которые не выпускают из рук своих томагавков и постоянно готовы снять с вас скальп?! Не мешает, конечно, иметь разные благотворительные общества для попечения об этих несчастных, но только издали, потому что эти господа, во всяком случае, не из тех, к которым приятно подходить близко!
Перед отправкой из Равенснеста я в последние дни мало виделся с Аннеке, почти все время проводившей возле Мэри, которая под видимой покорностью судьбе скрывала столь глубокое горе, что оно казалось совершенно неизлечимым и в первое время даже внушало опасения ее близким.
Аннеке ничуть не скрывала своих чувств ко мне и много раз повторяла, что никогда не любила Бельстрода. Бедный Бельстрод! Я действительно от всей души жалел его и не знал, как сообщить ему о моем счастье.
Но мистер Мордаунт просил меня ничего не говорить об этом майору и взялся сам сообщить ему о выборе Аннеке. Это было, действительно, самое лучшее, что можно было придумать.
Прощаясь со мной, мистер Мордаунт сказал:
— Отправляйтесь с Богом, дорогой сын мой, напишите нам из Альбани, а затем в сентябре приезжайте в Лайлакбеш, где вас встретят как сына!
Я не стану описывать наше долгое похоронное шествие. Дирк и я сопровождали тело Гурта пешком до большой дороги, где нас встретили экипажи. Прибыв в Альбани, мы передали останки Тен-Эйка его семье, которая устроила ему пышные похороны; мистер Ворден совершил богослужение и сказал очень прочувствованную проповедь над его могилой.
Из замурованного шкафа в доме Гурта достали хранившиеся в нем со дня его рождения, согласно обычаю, шесть дюжин бутылок дорогой мадеры, которые простояли в этом замурованном шкафу двадцать четыре года и должны были быть выпиты или в день свадьбы, или в день похорон; их распили на похоронах — увы! Но в моем воспоминании этот прекрасный, благородный юноша будет жить до тех пор, пока я буду жив.
У Дирка и у меня было теперь столько знакомых в Альбани, что нас всячески старались удержать; но после всего пережитого за последнее время мне хотелось как можно скорее вернуться домой, и мы сели на первый шлюп, отправлявшийся в Нью-Йорк. Дирк расстался со мной в Таппан-Сиа, так как оттуда шел ближайший путь к нему в Рокланд, где его с нетерпением ожидала его семья, а я на другой день после разлуки с ним высадился в Нью-Йорке.
Дядя и тетя Легг приняли меня с распростертыми объятиями, и когда узнали, что я участвовал в экспедиции на север, меня стали приглашать во все дома подряд и чествовать, кто как мог и как умел. Но я спешил в Сатанстое. Остановившись в Кингсбридже, чтобы пообедать, я не мог устоять против искушения пройти на тот холм, откуда Дирк впервые показал мне Лайлакбеш.
Когда я вернулся в гостиницу, хозяйка, мистрис Леже, прислуживая мне, сказала:
— Я слышала, мистер Литльпэдж, что вы были на севере! Видели вы там наших уважаемых соседей, мистера Мордаунта и его прекрасную дочь?
— Да, мистрис Леже, я их видел! Земли моего отца находятся рядом с их землей, и я гостил у них некоторое время. А вы не имели от них известий?
— Нет, я только слышала, что мисс Аннеке к нам больше не вернется!
— Да почему же не вернется, скажите ради Бога! — невольно воскликнул я, не на шутку встревоженный.
— Во всяком случае, не вернется как мисс Аннеке, — усмехнулась хозяйка, — потому что она вскоре должна стать леди Аннеке!.. Разве вы не встречали там генерала Бельстрода, кажется, или, если он не генерал, то во всяком случае офицер в больших чинах! Говорят, он за мисс Аннеке очень ухаживает.
— Да, да, и что же говорят об этом генерале? — полюбопытствовал я.
— Говорят, что они в будущем месяце поженятся, а некоторые уверяют, будто они уже обвенчались и что отец дал за дочерью Лайлакбеш и, кроме того, еще добрых четыре тысячи фунтов стерлингов в придачу за такую честь! А я говорю, что мисс Аннеке и без этого стоит любого английского лорда!
Я даже не потрудился разуверить мистрис Леже в ее предположениях и уехал, совершенно спокойный за свою судьбу.
Надо ли говорить, как меня встретили в Сатанстое? Матушка не могла оторваться от меня: отец даже прослезился, а лед долго обнимал и целовал, затем начались расспросы и рассказы без конца. После обеда мать позвала меня к себе в спальню и сказала:
— Корни, дитя мое, ты не рассказал мне ничего интересного для меня о Мордаунтах!
— Как, мамаша, я вам говорил и о наших свиданиях в Альбани, и о нашем совместном путешествии, о приключении на реке и обо всем, что произошло в Равенснесте!
— Да, да! Но для меня все это не столь важно, я хотела бы знать что-нибудь об Аннеке. Правда ли, что она собирается вскоре выйти замуж?
— Совершенная правда! Я слышал об этом от нее самой!
— Как? И она могла тебе это сказать сама? Значит, честолюбие и чванство могут ослепить даже и такую чистую и прекрасную душу!
— А в чем вы видите честолюбие и чванство, мамаша? — спросил я.
— Но мне кажется, что выбор ее остановился на этом майоре Бельстроде…
Далее я не мог уже продолжать этой шутки и поспешил сообщить моей доброй матушке всю правду.
Радость ее была поистине трогательна, и ее разделила с нею вся семья.
Я вернулся в Сатанстое в конце июля, а к середине сентября Мордаунты должны были вернуться в Лайлакбеш, так что мне приходилось ждать почти два месяца. Но я это время прекрасно провел в Сатанстое, занимаясь нашим хозяйством, отцовскими счетами и строя планы нашего будущего счастья. Я так любил свое старое поместье, что мне казалось, что нигде в целом свете нет ни таких плодов, ни таких овощей, как у нас; нет ни таких лугов, ни таких рощ, которые были так милы моему сердцу.
Это был радостный для меня день, когда наконец к нам прискакал слуга мистера Мордаунта с известием, что его господин со всем семейством прибыл в Лайлакбеш и что меня просят завтра туда к завтраку.
Не успел слуга уехать, как я, сгорая от нетерпения скорее увидеть Аннеке или хотя бы только быть рядом с ней, вскочил на коня и поскакал вслед за слугой, решив переночевать в гостинице Кингсбриджа и на следующий день поутру не спеша прибыть в Лайлакбеш.
— К вашим услугам, сударь, лучшая комната в моем доме, — ответила мне хозяйка гостиницы на мой вопрос о комнате для ночлега. — Как поживает высокочтимый капитан Роджерс, ваш дедушка? А ваш почтенный батюшка, майор Ивенс? Не правда ли, хорошо? Я вижу по вашему веселому, улыбающемуся лицу, что все ваши домашние здоровы… Я бы подумала, что вы спешите на свадьбу, если бы вы проехали прямо в Лайлакбеш, не останавливаясь у меня!
Я невольно вздрогнул, но затем подумал, что, быть может, за это время местные сплетницы успели уже узнать правду, и сказал:
— В сущности, я еду не на свадьбу, мистрис Леже, тем не менее, надеюсь, моя свадьба будет, вероятно, на днях!
— Да я не о вашей свадьбе говорю, мистер Литльпэдж, а о свадьбе мисс Аннеке с лордом Бельстродом! Это блестящая партия даже и для Мордаунтов. Лакей этого лорда часто заходит ко мне по вечерам выпить стаканчик свежего сидра и говорит, что мой сидр не хуже настоящего английского. А вы не шутите, это немалая похвала для такого человека, который решительно ничего хорошего у нас в колониях не находит! Так вот, этот лакей говорил, что дело совсем решенное и что свадьба должна состояться со дня на день; ее отложили из-за траура мисс Уаллас, которая схоронила своего супруга в медовом месяце и потому сохранит свою девичью фамилию. Как говорят, таков обычай в подобных случаях!
— Весьма возможно, — рассеянно ответил я и, взяв шляпу, пошел пройтись перед сном.
Я поднялся на холм, затем дошел и до того самого места, где я когда-то встретил обеих девушек, и вдруг, к своему удивлению, увидел сидевшего там под деревом Бельстрода. Он был один и, по-видимому, погружен в размышления. Я хотел было удалиться, не потревожив его, но, случайно подняв голову, он увидел меня.
