Сан-Феличе. Книга первая - Дюма Александр (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT) 📗
— Кто давал?
— Ее величество королева.
— Ее величество королева бесконечно добра. Но ее величество королева всегда слишком высокого мнения обо мне, в данном же случае она забывает, что я человек не военный. Мне стать верховным главнокомандующим? — продолжал Фердинанд. — Ведь Сан Никандро не воспитывал меня как будущего Александра или Ганнибала. И я не учился в Бриенском училище, как гражданин Буонапарте! Я не читал Полибия! Равным образом не читал я и «Записки» Юлия Цезаря, а также труды шевалье Фолара, Монтекукколи, маршала Саксонского, как ваш брат принц Карл! Ведь я понятия не имею обо всех тех вещах, что нужно изучить, чтобы быть разбитым по всем правилам! Да я в жизни никем, кроме моих липариотов, не командовал.
— Потомку Генриха Четвертого и внуку Людовика Четырнадцатого все это известно без учения, ваше величество, — отвечал Макк.
— Эту чепуху, любезный генерал, рассказывайте какому-нибудь болвану, а не мне — я всего лишь дурачок.
— Что вы, ваше величество! — воскликнул Макк, смущенный тем, что монарх так откровенно высказывается о самом себе.
Макк подождал. Король почесывал у себя за ухом.
— И что же? — спросил генерал, видя, что король колеблется и нужно как-то взбодрить его.
Фердинанд наконец решился.
— Одним из главных качеств полководца является храбрость, не так ли?
— Несомненно.
— Значит, что касается вас — вы храбры?
— Государь!
— Вы уверены, что храбры, не правда ли?
— О!
— Ну, а я вот не уверен в себе.
Королева покраснела до ушей; Макк в изумлении смотрел на короля. Министры и советники, привыкшие к цинизму Фердинанда, улыбались; ничто исходящее от него их не удивляло — так хорошо знали они эту странную личность.
— Однако я, быть может, заблуждаюсь: вдруг я тоже храбр, сам того не подозревая? Поживем — увидим.
Затем он повернулся к советникам, министрам и военачальникам и спросил:
— Вы слышали, господа, план кампании, предложенный бароном?
Все утвердительно склонили головы.
— Ты одобряешь его, Ариола?
— Да, государь, — ответил военный министр.
— Ты тоже, Пиньятелли?
— Да, государь.
— А ты, Колли?
— Да, государь.
— А ты, Паризи?
— Да, государь.
Наконец король обратился к кардиналу, который все время находился в некотором отдалении.
— А вы, Руффо? — спросил он. Кардинал молчал.
На каждое одобрение Макк отвечал улыбкой. На этого церковника, не торопившегося одобрить его план, он посмотрел с недоумением.
— Может быть, кардинал подготовил другой план, лучше этого? — спросила королева.
— Нет, ваше величество, — не смущаясь, отвечал Руффо, — я ведь не знал, что война так близка, и никто не удостоил меня чести справиться о моем мнении.
— Если у вашего преосвященства имеются какие-либо замечания, я готов выслушать их, — насмешливо заметил Макк.
— Я не осмелился бы высказать свое мнение без позволения вашего превосходительства, — с изысканной вежливостью ответил кардинал, — но, поскольку ваше превосходительство приглашает меня…
— Ах, прошу вас, прошу, — засмеялся Макк.
— Если я правильно уразумел расчеты вашего превосходительства, — продолжал Руффо, — то цель плана, с которым вы соблаговолили познакомить нас…
— Посмотрим, какова же моя цель, — сказал Макк, решив, что и ему представляется случай над кем-то поиздеваться.
— Посмотрим, посмотрим, — подхватил Фердинанд, уверенный в торжестве кардинала по одной той причине, что королева ненавидит его.
Королева нетерпеливо топнула ногой; кардинал заметил это движение, однако не посчитался с ним; он знал, что Мария Каролина его недолюбливает, но не обращал на это внимания, а потому совершенно спокойно продолжал:
— Растягивая линию фронта, ваше превосходительство рассчитывает, благодаря значительному численному пере-v весу, обогнуть фронт французской армии, сжать его с обеих сторон, бросить войска на противника, вызвать в его рядах смятение и, поскольку путь отступления будет у нет закрыт Тосканой, уничтожить его или взять в плен.
— Даже если бы я подробно разъяснил свой план, вы не могли бы лучше понять его, кардинал! — восторженно сказал Макк. — Я всех их, до последнего, захвачу в плен, и ни один француз не вернется на родину, чтобы рассказать о судьбе своих товарищей, и это так же достоверно, как то, что меня зовут барон Карл Макк. А вы можете предложить что-нибудь лучше?
— Если бы со мною посоветовались, я бы предложил нечто иное, — ответил кардинал.
— А что вы предложили бы?
— Я предложил бы всего лишь разбить неаполитанскую армию на три группы. Тысяч двадцать пять — тридцать я сосредоточил бы между Риети и Терни; я направил бы двенадцать тысяч солдат на Эмилиеву дорогу, чтобы напасть на левый фланг французов, и десять тысяч — в Понтийские болота, чтобы разбить их правый фланг. Наконец, восемь тысяч я направил бы в Тоскану.
Я приложил бы все усилия, сосредоточил бы всю энергию, на какую только способен, чтобы прорвать центральный фронт врага, отрезать оба фланга его армии так, чтобы они не в состоянии были оказать друг другу поддержку. Тем временем тосканский отряд, пополненный всем, что только может дать эта местность, поспешил бы присоединиться к нам и помочь нам в соответствии с обстоятельствами. Это позволило бы молодой, неопытной неаполитанской армии действовать сплоченно, и она уверовала бы в свои силы. Вот, — закончил Руффо, — что я предложил бы. Но я всего лишь бедный священнослужитель, и я преклоняюсь перед искушенностью и талантом генерала Макка.
С этими словами кардинал, подошедший к столу, чтобы показать на карте предлагаемое им расположение войск, снова чуть отошел в сторону, показывая тем самым, что больше в обсуждении не участвует.
Генералы удивленно переглянулись; всем было ясно, что план, предложенный кардиналом, превосходен. Макк, рассеивая неаполитанскую армию и расчленяя ее на слишком мелкие подразделения, тем самым подвергал их опасности быть разбитыми по отдельности хотя бы и немногочисленным врагом. Руффо, наоборот, предлагал образ действий, вполне исключавший подобный риск.
Макк покусывал губы; он тоже понимал, насколько только что предложенный план лучше его собственного.
— Сударь, — сказал он. — король еще волен в выборе: отдать предпочтение вам или мне, вашему плану или моему. Быть может, и в самом деле, приступая к войне, которая заслуживает названия священной, лучше обратиться к Петру Отшельнику, чем к Готфриду Бульонскому, — добавил он, смеясь, хоть и через силу.
Король не вполне ясно представлял себе, кто такие Петр Отшельник и Готфрид Бульонский; но, хотя в душе он и подсмеивался над Макком, обидеть генерала ему не хотелось.
— Полно, дорогой генерал! — воскликнул он, — что касается меня, я считаю ваш план превосходным, и, как вы сами видели, все собравшиеся такого же мнения: они его одобрили. Я принимаю его от начала до конца и не хочу решительно ничего в нем менять. Ну вот, теперь армия у нас имеется. Хорошо. Имеется и главнокомандующий. Прекрасно, прекрасно! Недостает только денег. Что скажешь, Коррадино? — продолжал король, обращаясь к министру финансов. — Ариола показал нам своих воинов, а ты покажи свои денежки.
— Как изволите знать, ваше величество, недавние расходы на оснащение и обмундирование армии совершенно опустошили казну, — отвечал тот, к кому с такой прямотой обратился король.
— Плохи дела, Коррадино, плохи. Мне всегда говорили, что деньги — нерв войны. Вы слышали, сударыня: денег нет.
— Государь, — ответила королева, — деньги у вас появятся, как появились армия и главнокомандующий, а пока что вы располагаете миллионом фунтов стерлингов.
— Отлично, — сказал король. — Но кто же тот алхимик, который так удачно добывает золото?
— Сейчас я буду иметь честь его вам представить, — отвечала королева, направляясь к тем же дверям, откуда в зал недавно вступил генерал Макк.
Затем, обращаясь к кому-то, кого еще не было видно, она спросила:
