Асканио - Дюма Александр (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
– О сир! – жалобно завопил шут. – Прощайте навеки! Ваше величество скоро лишится своего верного слуги; но я сокрушаюсь больше о вас, нежели о себе, ваше величество! Что вы будете делать без своего жалкого шута Трибуле – ведь вы так его любите!
– Как! Ты хочешь меня покинуть, да еще теперь, когда у меня всего один шут на двух королей?
– Да, сир, именно теперь, когда на одного шута приходится целых два короля.
– Не болтай чепухи! Я приказываю тебе остаться.
– Повинуюсь, ваше величество. Но тогда издайте королевский указ, запрещающий господину де Вьейвиль преследовать меня. Я лишь повторил ему то, что говорят о его жене, и за такой пустяк он поклялся, что оборвет мне уши и душу из меня вытряхнет. «Если она у тебя есть», – добавил этот нечестивец. Ваше величество, да за такое кощунство ему язык надо отрезать!
– Ну, ну, успокойся, бедный мой шут. Тот, кто лишит тебя жизни, ровно через четверть часа после этого будет сам повешен.
– Ах, ваше величество, а нельзя ли сделать наоборот?
– То есть как это – наоборот?
– Очень просто: повесить его за четверть часа до того, как он меня убьет. Так будет лучше.
Все расхохотались, и громче всех Франциск I. Король двинулся дальше, и взгляд его случайно упал на итальянского эмигранта Пьетро Строцци.
– А, сеньор Строцци! – воскликнул он. – Кажется, вы уже давно ходатайствовали о предоставлении вам французского подданства. Нам отнюдь не делает чести, что человек, столь доблестно сражавшийся за нас в Пьемонте и отвергнутый за это своей родиной, до сих пор не принят в число подданных второй своей родины – Франции, ибо по храбрости вы настоящий француз. Сегодня же вечером, сеньор Строцци, мой секретарь Ле Масон пришлет вам грамоту на подданство… Не благодарите меня: я делаю это не только в ваших, но и в своих собственных интересах – необходимо, чтобы Карл Пятый нашел вас уже французом… А-а, это вы, Челлини! – продолжал король, обращаясь к художнику. – И, как всегда, не с пустыми руками. Что это у вас под мышкой? Но, клянусь честью, мой друг, я знаю, как отблагодарить вас! Пусть не говорят, что Франциска Первого кто-нибудь превзошел в щедрости… Мессер Антуан Ле Масон, вместе с грамотой для Пьетро Строцци изготовьте другую – для моего друга Бенвенуто Челлини, и притом безвозмездно: бедному чеканщику труднее раздобыть пятьсот дукатов, чем вельможе Строцци.
– От всей души благодарю вас, сир! – сказал Бенвенуто. – Но простите мое невежество: что такое грамота на подданство?
– Как, вы не знаете? – укоризненно воскликнул Антуан Ле Масон, а король расхохотался как безумный над столь наивным вопросом. – Грамота на подданство – это высшая милость, какую его величество может даровать иностранцу. Благодаря этой грамоте вы станете французом.
– О! Теперь я понял, сир, и несказанно вам признателен. Но для чего мне эта грамота? Я и так всей душой предан вашему величеству.
– Как – для чего? – воскликнул Франциск, по-прежнему в превосходном настроении. – А хотя бы для того, Бенвенуто, что теперь, когда вы стали французским подданным, я могу подарить вам Большой Нельский замок, а для иностранца я не мог бы этого сделать… Мессер Ле Масон, присоедините к грамоте на подданство дарственную на этот замок… Ну как, Бенвенуто, поняли вы теперь, какую пользу может принести человеку грамота на подданство?
– О да, сир, и разрешите поблагодарить вас не один, а тысячу раз! Наши с вами сердца без слов понимают друг друга; милость, которую вы мне сейчас оказали, позволяет мне надеяться на другую великую милость, о которой со временем я, быть может, осмелюсь просить ваше величество.
– Я не забыл своего обещания, Бенвенуто. Заканчивай скорей Юпитера и тогда проси чего хочешь.
– У вашего величества прекрасная память, и, смею надеяться, вы сдержите свое слово. Да, я буду просить, буду умолять ваше величество исполнить одно желание, от которого зависит счастье всей моей жизни! И то, что вы сделали для меня сейчас, каким-то непостижимым чудом угадав мои сокровенные мысли, позволяет мне надеяться на скорое осуществление моей мечты..
– Вот и прекрасно, мой великий мастер! Ну, а сейчас удовлетворите все-таки наше любопытство и покажите наконец, что у вас под мышкой.
– Это серебряная солонка, сир, в дополнение к кубку и тазу.
– А ну-ка, покажите ее скорей!
Король, как всегда, с огромным вниманием молча разглядывал некоторое время дивное творение Челлини и наконец воскликнул:
– Ну что за бессмыслица! Что за чушь!
– Как, сир, – в отчаянии воскликнул Бенвенуто, – вы недовольны моей работой?!
– Конечно, сударь, я недоволен вами, я зол на вас! Разве можно было портить такой прекрасный замысел, воплощая его в серебре! Из золота следовало делать эту вещь, Челлини, из золота, и вы это сделаете!
– Увы, сир, – грустно сказал Бенвенуто, – мои скромные творения недостойны столь высоких похвал. Я боюсь, как бы ценность материала не погубила сокровищ моей фантазии. Жизнь жестока, сир, а люди жадны и глупы; кто знает, не будет ли какой-нибудь кубок, за который ваше величество охотно заплатило бы десять тысяч дукатов, переплавлен когда-нибудь в десять экю. Нет! Глина дает более прочную славу, чем золото, – вот почему имена ювелиров не переживают их самих.
– Послушайте! Уж не думаете ли вы, что король Франции станет закладывать солонку со своего стола?
– Ваше величество, отдал же император Константинопольский венецианцам терновый венец Иисуса Христа!
– Да, но французский король выкупил его, сударь!
– Верно, ваше величество, но подумайте о всевозможных опасностях, которым подвергаются короли: о революциях, ссылках… У меня на родине, например, Медичи трижды изгонялись и трижды возвращались. Вряд ли есть на свете другой король, чья слава и казна были бы столь же прочны, как у вашего величества.
– Хорошо, хорошо, Бенвенуто! Но я желаю все же, чтобы вы сделали мне золотую солонку. Мой казнохранитель сегодня же отсчитает вам для этого тысячу полновесных золотых экю старой чеканки… Слышите, д'Орбек, сегодня же! Я не хочу, чтобы у Челлини пропала даром хоть одна минута… Прощайте, Бенвенуто, желаю вам успеха! Помните, французский король ждет Юпитера… Прощайте, господа! Не забывайте о Карле Пятом!
Пока Франциск I сходил с лестницы, чтобы сесть на коня и верхом сопровождать королеву, которая была уже в карете, в зале шли небезынтересные разговоры. Послушаем их.
Бенвенуто подошел к графу д'Орбеку и сказал:
– Я должен повиноваться его величеству, господин казнохранитель. Потрудитесь, пожалуйста, приготовить золото, а я тем временем схожу за мешком и через полчаса буду у вас.
Граф, в знак согласия, молча поклонился, и Челлини, напрасно поискав глазами Асканио, вышел из Лувра один.
В то же время Мармань тихо проговорил, обращаясь к прево, который все еще держал Коломбу за руку:
– Прекрасная возможность: побегу предупредить своих людей, а вы скажите д'Орбеку, чтобы он как можно дольше задержал у себя Бенвенуто.
И он исчез; а мессер д'Эстурвиль, подойдя к графу д'Орбеку, что-то прошептал ему на ухо и тут же громко добавил:
– А тем временем, граф, я отведу Коломбу в Нельский замок.
– Хорошо, – ответил д'Орбек. – И сегодня же вечером сообщите мне, чем все это кончится.
Они расстались; прево не спеша направился с дочерью к Малому Нельскому замку. Асканио, не замеченный ими, шел сзади, любуясь издали грациозной походкой Коломбы. А король вскочил на своего любимого коня – превосходного скакуна гнедой масти, подаренного ему Генрихом VIII, – и, вдев ногу в стремя, произнес:
– Нам с тобой, приятель, предстоит сегодня долгий путь:
Вот две первые строчки и готовы! – добавил он. – А ну-ка, Маро, попробуйте закончить четверостишие! Или вы, Мелен де Сен-Желэ.
Маро медлил, почесывая в затылке; Сен-Желэ опередил его, с необыкновенной быстротой сочинив удачное окончание:
